Фея из Преисподней (СИ) - "Ad Astra". Страница 18

К удивлению, меня принялся успокаивать Кирка. Говорил о том, что они вспашут новое поле, на котором я смогу взрастить ещё больше подсолнухов, и разумом я понимала, что он совершенно прав. Дракон не сжег дома селян, не напал на дворец и лишь уничтожил поле, которое можно восстановить. Разумом я, действительно, его понимала, но сердце корчилось от обиды и злобы. Никогда в жизни никто не портил мне планы, а, если и находились желающие плюнуть в мою сторону, они в ответ получали сполна, и в прошлой жизни для справедливости было особое место. Так, где же она сейчас? Почему даже Императору все равно на судьбу девятого региона? Мне начинает всё больше казаться, что разбитый лоб – дело рук отнюдь не неуклюжей Сисиль…

Решено. Раз уж именно мне была уготована участь принять на себя скопившиеся в Мордоре несчастья, то я сделаю всё, лишь бы девятый сектор стал самым богатым и ценным регионом. Выживание и странные доказательства собственной нужности – глупость и трата времени. Настало время высоких целей, к которым мы пойдем жестким шагом, сметая всё на своем пути. Более я не намерена ничего терпеть. Пусть, если желают, терпят другие.

– Госпожа, – окликнул меня Лайм, осматривая селян, испачканных в драконьей крови, – что вы намерены делать? Я поговорил с селянами, они сказали, что начнут вспахивать новое поле завтра. Склад с семечками не пострадал, поэтому продажи будут идти, как шли.

– Да, спасибо.

– Я думаю, тебе стоит отдохнуть. Выглядишь уставшей.

– Нет, нормально. Можно сделать небольшую гадость?

– Сегодня можно, – улыбнулся Лайм, нажав на кончик моего носа. – Только не пугай горничных и не выскакивай на них из-за угла, обмазав лицо сажей, как в прошлый раз. Они и без того достаточно суеверны, хорошо?

– Ладно…Дай мне один из клыков. Я кое-что напишу, а ты затем отправь это второй Императрице.

– Слишком сильно не груби, договорились?

– Да-да, конечно.

– Зубы у драконов очень крепкие. Там сила нужна, чтобы что-то выбить на них.

– Не волнуйся, – мило улыбнулась я, – эй, Харон, отвлекись на пятнадцать минут. Помоги мне кое с чем!

Отдав охотничий нож другому селянину, мужчина вытер руки о грязную тряпку и, бросив её в сторону, подошел почти вплотную. Вместе мы отправились в холл, прихватив с собой предварительно один из вырванных клыков и крепкое долото. Зуб дракона был почти с моё предплечье – да тут места для целой гневной тирады хватит!

Расположившись в углу, где были старые потрепанные софы, мы почистили клык, после чего Харон в ожидании приказания посмотрел в мою сторону. После произошедшего сражения селяне стали относиться к нему с негласным уважением, хотя бы за то, что его грозный вид соответствовал невероятной силе. Так, следует ли бояться и опасаться того, кто защитил замок и живущих рядом людей?

– Мне нужно выбить на этом зубе надпись.

– Желаете оставить воспоминание о той ночи?

– Не нужно мне такое воспоминание. Это моё послание Аритьке, поэтому можешь особо не стараться, лишь бы эта маразота поняла.

Харон усмехнулся и покачал головой. Я не стала расспрашивать его о причине смеха, ведь наверняка и он раньше считал меня трусливой и слабой.

– Что будем писать? Заденем её чем-то интеллектуальным?

– Не. Напиши: «При встрече натяну тебе глаз на жопу».

– Мне казалось, вы пообещали сэру Лайму сильно не грубить, – Харон широко улыбнулся – моё послание ему, видимо, понравилось.

– А это и есть не сильно грубо.

– Хорошо, как прикажете.

Мужчина принялся с улыбкой выдалбливать на зубе сказанные мною слова, а я размешивала чернила, чтобы после залить их в выгравированные буквы – так, по словам Лайма, надпись сохранится навсегда.

– Впервые занимаюсь чем-то подобным, – вновь усмехнулся Харон, с явным старанием выводя надпись. – Аристократы обычно стараются задеть друг друга очень тонкими, но едкими фразами.

– Это не тот случай, чтобы ходить вокруг да около. Тут надо посылать именно прямо. Я хотела грубее…

– Поверьте, этого Аритьке будет достаточно.

Мужчина работал быстро, но аккуратно, он распоряжался силой умело, отчего уже совсем скоро мы были покрыты отлетающей от зуба крошкой. Если подумать, то откуда у него такая мощь? С другой стороны, я и расу его не знаю…

– Что-то не так, Госпожа?

– Что?

– Вы очень пристально на меня смотрите. Я делаю что-то не так?

– Я просто подумала, что ты очень сильный, – подперев щеки руками, я начала следить за мельтешившими взад и вперед горничными, что уносили на кухню куски сочного мяса. Мы забрали себе лишь часть вместе со всей чешуей и половиной зубов – основную тушу было принято отдать селянам. – Будь у меня такая сила, никто бы не делал нападок в сторону Мордора.

– Каждый силен по-своему, Госпожа. Даже я могу назвать вас сильной личностью. Это важнее физической силы.

– Ну, раз ты так говоришь…

Он кивнул и улыбнулся, вернувшись к работе над клыком. Я же думала о том, что следует пригласить мастеров гораздо раньше. Надеюсь, Кирка нашел хоть кого-нибудь…

– Госпожа, так и писать «глаз на жопу»? Может, лучше использовать слово «зад»?

– Нет, Харон, у Аритьки именно жопа.

– Понял.

На улице стоял жаркий летний день. Агриппина часто заползала внутрь дворца, чтобы притаиться в прохладном углу, и в этот раз она устроилась прямо подле меня. Иногда слабый ветер приносил на порог жалкие остатки подсолнухов, и птицы громко пели с веток деревьев. На речку бы сейчас да с пикником…

– Эй, Харон.

– Да, Госпожа.

– Почему ты стал убийцей?

Мужчина оторвался от работы, но только для того, чтобы взять размешанные чернила.

– Месть.

– Всем отомстил?

– Нет.

– Кто остался?

– Она Императрица. Я не могу сделать подобного, иначе подвергну опасности простых людей.

– А она сильно виновата?

– Да.

– Я тут все равно всем гадить собралась. В каждую сторону навоняем.

Харон тихо рассмеялся, заливая чернила в выдолбленные буквы. Они оказались сделаны настолько точно, что не было ни единой трещины.

– Вы ведь не знаете, зачем и за что я мщу. Почему так говорите?

– Подсолнух считает, что ты хороший.

– Всего-то?

– Да. Эльфия тоже.

Мы вместе уставились в раскрытое окно, из которого на горизонте было видно сгоревшее дотла поле. Селяне перетаскивали в склад собранную чешую, из которой мы хотели в будущем сделать доспехи. В который раз убеждаюсь, что живу с удивительными людьми, которые попросту не умеют опускать руки.

– Всадники на драконах очень привязаны к своим питомцам. Их и питомцами-то не назовешь, это что-то большее. Будто одно сердце на двоих, – начал Харон, отложив зуб в сторону, чтобы краска высохла. – Я командовал отрядом всадников сначала при Императоре, затем отправился к первой Императрице, чтобы обучить её воинов.

Несколько селян вместе внесли в холл сложенные черные крылья – ими позднее должен был заняться Ждак вместе с Киркой. Агриппина рванула к конечностям, чтобы их обнюхать.

– После началась война с Роэтией, и я служил под знаменами четвертой Императрицы. Она очень любит войны и излишне кровожадна – вы и сами знаете. Мы сильно повздорили с ней тогда из-за разногласий в построении войск, а после окончания войны она предложила мне остаться рядом в качестве фаворита, а я отказался. После нескольких лет службы рядом с ней, я убедился, что она слишком жестока – воины в её подчинении истощены. Я раскритиковал её при всех. Она сказала, что я порвал последнюю струну её терпения.

– Это она убила твоего дракона?

– Не лично, но приказ отдала именно она. Наняла аристократку из первого региона, а та подкупила других пятерых всадников убить моего дракона.

Мы вновь уставились в окно, позволяя жаркому ветру касаться кожи. Агриппина снова улеглась у моих ног, прикрыв глаза.

– Неужели Императору нет дела до своих подчиненных?

– Он не может контролировать всё. Императрицы дают ему то, что он требует, и все. На его плечах и так лежит собственный регион, экономика Шеэтии и вся внешняя политика.