Наемник пионерки Скворцовой (СИ) - Кисличкин Михаил. Страница 9

— Заметил? — раздался в наушниках Катин голос. — Молодец! Он нас пока не обнаружил. Вообще-то можно его обойти, но... уничтожь его! Заодно и в стрельбе потренируешься. Должен же ты набить руку?

— Екатерина Сергеевна, не надо меня все время нахваливать и подбадривать, — пробурчал Илья, активировав связь. — Я в норме. Если я его развею, другие не слетятся?

— Могут, — ответила пионерка. — Ну, значит, стянем их всех с аллеи и перебьем здесь, на открытой местности, рядом с куполом. Нам же проще. Стреляй!

— Принято.

Илья снял деструктор с предохранителя, прижал его к плечу, прицелился через нелепый прицел, поймав вихрь в кружок на конце ствола и мушку. Довернул регулятор мощности до среднего положения и на выдохе утопил спусковую кнопку.

Ударил по ушам резкий визг, полыхнула вспышка на дуле, от которой парень невольно зажмурился. Вихрь мгновенно окрасился сверху донизу бело-голубыми искрами и дернулся в сторону, а затем начал набирать скорость, устремившись к ближайшему аттракциону.

— Еще! Стреляй еще! — заорала в наушниках пионерка.

Илья, замерев, снова утопил спуск. Но в этот раз промазал — из ствола тополя рядом с вихрем полетели крупные куски древесины, сверху посыпались сморщенные листья, а по коре дерева заплясали веселые голубые огоньки, словно крупные искры при сварке. Парень еще раз взял прицел, предугадывая движение твейса, и выстрелил дважды почти без паузы. В этот раз огонь оказался точен и вихрь, полыхнув напоследок ослепительно — голубым, разлетелся в клочья.

— Ешкин кот! — бывший студент почувствовал, как его вцепившиеся в деструктор руки дрожат от напряжения. — Однако...

— Все хорошо, Илюша, — голос Кати был полон одобрения. — Все хорошо. Крепкий твейс попался, бывает. Но ты его развеял. Сколько у тебя еще осталось заряда?

— Восемьдесят один процент, — глянул на индикатор парень.

— Ясно. Пока менять на новый не надо. Ждем следующего твейса. Не волнуйся, я тебя страхую.

— Уважаемая Екатерина Сергеевна! Все нормально, в подстраховке я не нуждаюсь! Следите за своим сектором огня!

— Ладно-ладно…

С десяток минут Илья молча стоял на месте глядя вперед, но новых вихрей не появилось. Вероятно, тот твейс был один. Тактическая схема перед глазами тоже не показывала ничего опасного: зеленая отметка Кати позади, никаких целей не выявлено.

— Екатерина Сергеевна, теряем время, — прошептал, наконец, он. — Давайте хотя бы доберемся до аллеи.

— Согласна.

Они осторожно пробрались мимо «сюрприза», затем миновали автоматы с газировкой, и вскоре вышли на потрескавшийся асфальт аллеи. Пространство между пирамидальными тополями по ее краям неплохо просматривалось, но ничего подозрительного не было видно. Тишина, лишь слабый ветерок гоняет немногочисленные опавшие листья, словно ранней осенью.

— Странно. Обычно твейсов у аттракционов бывает больше, — задумчиво сказала пионерка. — Куда все подевались? В любом случае, будем ждать здесь. Тут хороший обзор и примерно одинаковое расстояние до каждого из мостов и дамбы. Уйдем в другое место — рискуем опоздать к встрече. Осталось недолго. С полчаса, не больше.

— Екатерина Сергеевна, а можно вопрос? — поинтересовался Илья через пару минут. — А что вообще такое эти твейсы? Они живые? Или вроде роботов? Почему они на людей охотятся? Я пока вообще тут ничего не понимаю. Может, поясните вашему наемнику про текущий момент, раз у нас есть немного времени?

— Ты меня уже достал своей вежливостью! Специально теперь так называешь? Екатериной Сергеевной? Мне это не нравится! — вместо ответа обозлилась Катя. — Издеваешься?!

— Я общаюсь с вами в уважительном тоне, Екатерина. Как вы того хотели.

— Нет, ты ведешь себя как обидевшийся ребенок! Приказываю называть меня Катей и на «ты». Или просто обращайся словом «командир». Приказ ясен?

— Так точно, командир.

— Ты веришь в призраков, Илья? — помолчав, неожиданно спросила Катя.

— Что? Э... сложный вопрос, — слегка растерялся парень. — Что-то такое бывает, слишком уж много свидетельств. Но чтобы верить...

— Они есть. Призраки — это как бы эхо ушедшего человека.

— Душа?

— Нет, не душа. Душа — она от нас уходит вскоре после смерти. А возмущение в ноосферном поле иногда остается. Видишь ли, в момент смерти выделяется очень много н-энергии. Особенно при массовой гибели людей, или если обстоятельства складываются особым образом... Короче говоря, эти энергетические возмущения могут получить некоторую автономность и как бы отпечаток личности погибшего. Какие-то его простейшие желания, эмоции. Как бы тебе объяснить-то... ну, если на вашем компьютере программу неправильно удалить, ее приложения могут остаться и действовать автономно и искаженно, зачастую мешая другим программам. Так и у людей — после смерти человека иногда остается… его призрак. Разума в «призраках» нет никакого, жизни тоже, это просто, как у вас говорят, «баг в системе». Мы называем такие сгустки н-энергии ноосферы твейсами. Они чаще всего нейтральны и сами вскоре развеиваются. Но иногда — деструктивны. В вашем мире этого почти нет, хотя про всякие «нехорошие квартиры» и «нехорошие места», ты, наверное, слышал. А вот у нас с ними есть проблемы.

— Интересные вещи ты рассказываешь, — задумчиво сказал Илья. — А почему у вас с ними проблемы?

— Потому что мы работаем с н-энергией и ноосферой. Скажи, у вас в мире были серьезные проблемы с проникающей радиацией или радиоактивным заражением до того как вы начали обогащать уран, строить реакторы и создавать атомные бомбы?

— Не слышал о таких.

— Ага. Не было. А как только вы всерьез занялись делением ядра, так они и появились. Вот и с ноосферой у вас проблем пока нет. Как и с н-энергией. Вы ими не занимаетесь, а в природной ноосфере само по себе все сбалансировано. А мы с н-энергетикой работаем вплотную, но в этой работе таятся свои опасности. Чистая ноосферная энергия подобные сущности усиливает и притягивает к себе. Но, против этого есть всяческие меры защиты, конечно... в обычной ситуации. Однако, сейчас мы находимся в зоне сильнейшей ноосферной катастрофы, которую наши ученые пытаются ликвидировать. Считай, мы тут как в зоне радиоактивного заражения. Твейсы здесь повсюду и весьма неприятного подвида, сильные и агрессивные, с большой долей материализации. Ладно, твейсы — но тут есть еще и «чистильщики». Это что-то вроде черного тумана. Их развеять сложно, разве что можно задержать. Разбираться, откуда они тут, сейчас дело бессмысленное,— вздохнула Катя. — Мы подключались к мощному ноосферному потоку, однако, он оказался нестабилен, и нас накрыло чистой энергией. Как говорится — через край, словно цунами! Погибло много людей, были сильные разрушения. Но мы смогли в итоге ликвидировать утечку, хотя при этом возник межпространственный пузырь. Понятно, что тут твейсов полно...

— Мощный поток, говоришь... Ваши ученые случайно не из тех умельцев, которые ночью с болгаркой режут магистральный газопровод, чтобы сделать несанкционированную врезку? — спросил Илья. — И провести себе на дачу немного газа? А потом удивляются, почему вдруг взлетает огненный факел на полсотни метров?

— Нет, конечно! У нас все рассчитано на научной основе! Ты оперируешь очень грубыми аналогиями! Хотя доля истины в твоих словах есть...

— Ясно. Наворотили вы дел. Зачем вам вообще эта н-энергия? Термоядерных реакторов не хватает? Или вы помешаны на экологии?

— Это тут не при чем, — возразила Катя. — Обычной энергии нам хватает. Просто н-энергия, она особенная. С помощью обычных энергетических систем нельзя влиять на причинно-следственную связь. Или на законы теории вероятностей. А с н-энергией — можно. С ней реально все: и проколы пространства для межзвездных полетов, и путешествия между мирами, а в перспективе даже конструирование собственных законов физики или корректировка имеющихся. Мы еще в начале пути по настоящему коммунистическому преобразованию природы...