Отдел непримиримых врагов (СИ) - Шегай Эвелина. Страница 16

Вампир истерично закивал, жадно глотая воздух. Свалился на пол, поднялся, зашарил по карманам руками, извлёк пластиковую карточку и протянул её Марселю.

— Ваши документы мне тоже нужны, — бросил он девушке, параллельно переписывая данные. И та без лишних телодвижений подала ему свою карточку. Эти двое оказались настоящими супругами с официально зарегистрированным браком. — Так из-за чего произошёл конфликт?

Напарница давно развернулась и с интересом наблюдала за переменами в поведении представителей местной фауны, время от времени кидая на него задумчивые взгляды.

— Это личное, — робко проблеял вампир.

— Он не хочет меня делать полноценной супругой! — не согласилась с ним дамочка.

Брови на лице Валери поползли на лоб. По округлившимся глазам и порозовевшим щекам стало ясно — не о том подумала, не умудрённая ценным опытом лиса. Совсем не о том. И Марселю нестерпимо захотелось закрепить эффект, поэтому он сумрачно сказал:

— Ничего удивительного, в вашем-то возрасте.

— Да тут возраст не причём! Я бы в любом не смог, — удачно подыграл вампир, сам того не осознавая.

— Понимаю, все мы рано или поздно сталкиваемся с подобными трудностями. И возраст тут и правда порой совершенно не причём.

— Меня понимает высокородный господин вашего положения? — раболепно прошелестел тот тонкими губами. — Никогда бы не подумал…

— Нет, конкретно у меня такой проблемы ещё не было, — перебил его Марсель, бросив мимолётный взгляд на окончательно ошеломленную рожицу напарницы. — Но чтобы знать о её существовании необязательно с ней сталкиваться.

— Да, вы правы, — горько вздохнул вампир и недовольно покосился на супругу. — Но моя жена не хочет этого понимать и продолжает требовать от меня невозможного. Вот и устроила безобразную сцену возле подъезда.

Что-то пробормотав на ирашском, Валери сконфуженно потёрла лицо ладонями. И он словил себя на мысли, что ему жутко захотелось в кратчайшие сроки выучить этот язык, наполненный рычащими и шипящими звуками. Хоть крови оборотня напейся — говорят, она отвратительна на вкус.

— Что за комедию вы ломаете? — разозлилась неполноценная супруга, разрушив хрупкое волшебство момента. — Что с моим возрастом не так?! Какая разница в двадцать лет я бы захотела пройти ритуал или в тридцать? Я хочу быть вампиром, как и мой любимый! А он отказывается меня обращать! Мои лучшие годы уходят, ещё пару лет и появятся морщины!..

— Вы умрёте, — равнодушно произнёс Марсель, снова потеряв к ним всякий интерес, и вернул обоим документы. — Больше не устраивайте разборки в публичных местах.

— В смысле умру? Что вы имеете в виду?

— Что непонятного в смерти, — кисло проворчал он. — Кровь любимого мужа выжжет вас изнутри, как серная кислота. А если точнее, то будете около часа захлёбываться чужой кровью, которую ваш тридцатидвухлетний организм с вероятностью в девяносто восемь процентов отвергнет. В конечном итоге она вытечет через всевозможные отверстия в теле, и вы умрёте от обескровливания.

Пока немолодая девица впала в кататоническое состояние, а вампир отвлёкся на то, чтобы вывести её из этого странного оцепенения, Марсель глазами указал напарнице на дверь и первым пошёл к выходу.

Но стоило им выйти в общий коридор, как она схватила его за предплечье и дёрнула, разворачивай к себе лицом. Даже если бы он захотел воспротивиться, силищи в на вид скромных руках было столько, что она спокойно оторвала бы его ноги от земли и развернула так, как ей заблагорассудиться.

— Что ты сделать ему? Ему быть больно. Я видела.

— Ничего такого, за что мы могли бы получить выговор, — Марсель нервно выдернул предплечье из пухлых пальцев уже без единой царапины, но в корочке свернувшейся крови. Вот уж кому, а ей он в последнюю очередь рискнул бы рассказать о своих способностях. — У нас есть между собой, вампирами, кое-какие особенности, ты не поймешь. Да и вообще, скучнейший случай. На Флемоа почти любые отношения с человеком заканчиваются подобной драмой: вампир бессмертен, а его избранник с каждым совместно прожитым годом все чаще и громче закатывает истерики, суть которых сводится к тому, чтобы помочь ему переродиться. Никогда не понимал вампиров, путающихся с людьми.

— Удивило меня, — поделилась с едва уловимыми нотками веселья в голосе Валери, успешно переключившись с неудобной темы. Она двинулась в сторону лестницы, как обычно, игнорируя существование лифта в здании. — Вампир и человек жениться. Значит вампир может заниматься секс. Удивило.

— Что ты сказала? — он едва не запнулся о собственные ноги. И у первых ступеней лестницы сам схватил её за запястье. — В смысле, удивило? Что у тебя в голове за абсурдно-дикие представления о вампирах?!

— Скучный случай, — пожаловалась маленькая рыжая зараза, давая понять, что ей больше не интересна эта тема. Глубоко вдохнула и замерла, так и не выдохнув.

— Что случилось? — моментально переключившись, настороженно спросил Марсель. Они постоянно натыкались на преступников или мелкую шпану во время ежедневного патрулирования. И всё благодаря её звериным ушам и носу. — Кого-то убивают?

Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, шавка рванула вверх по лестнице, перед этим встав ему на ногу — по ощущениям, будто арматурой по пальцам стопы врезали. Подобно бешеной гончей, взявшей свежий след, взлетела на пару пролётов выше и завернула в глухой закуток с тремя одинаковыми дверями.

Когда он нагнал её, то застал уткнувшейся носом в щель у одной из дверей. Она несколько минут к чему-то шумно принюхивалась. Время от времени морщилась, встряхивала кудрявой головой и снова утыкалась носом.

Наконец Валери отстранилась от двери и повернулась к нему лицом, чтобы объявить:

— Там труп.

— Зашибись, — мрачно констатировал Марсель и потянулся за телефоном. — Это что-то новенькое. Сейчас свяжусь с Гросом, узнаю, что нам делать дальше.

Он отвлёкся буквально на минуту, чтобы услышать: «Ничего не делайте, через десять минут подъеду с нашими криминалистами». А стоило вернуться взглядом обратно к напарнице, как едва успел выкрикнуть:

— Нет!

Терпением шерстяная идиотка никогда не отличалась, но мозгами, насколько Марсель успел убедиться за последние дни, шевелить умела. Поэтому, хоть она и стояла, ухватившись за ручку и уперевшись одной ногой в стену рядом, готовая в любой момент начать выламывать дверь, он всё же попытался воззвать к её разуму.

— Никаких проникновений, помнишь? Грос с остальными скоро подъедут, тогда и откроем дверь. Возьмём у консьержа ключ. Найдем пару свидетелей среди соседей. Просто вламываться на чужую собственность из-за учуянного запаха на территории Ксоры нельзя.

— Кто-то дышать.

— В смысле, дышит? Труп не может дышать. Первородная тьма, если там не труп, а обычный мусор…

— Нет! Запах труп есть. Но ещё кто-то дышатъ! — шавка начинала психовать, а речь её предсказуемо деградировать. — Твоя голова тупой! Преступник убиватъ труп там!

— Протявкала та, кто не в состоянии правильно склонять слова в элементарных предложениях, — Марсель рефлекторно огрызнулся и тыкнул в болячку. И тут же закатил глаза, осознав, что распыляя чудовище, лишь быстрее спровоцирует его на активные действия. — Валери, я же пытаюсь тебе помочь. Всё равно за десять минут он никуда не денется из замкнутого пространства на пятом этаже. Давай подождём наших и не будет нарушать приказ начальника.

— А ещё там может раненный! И сейчас он умирать, — полыхая от гнева, бросила она.

Марсель знал, что последует за этими словами, поэтому приказал её телу замереть, прежде, чем шавка успела отвернуть голову. Он смотрел в голубые глаза и думал о наливающихся свинцовой тяжестью руках и ногах. Старался игнорировать взгляд, переменившийся сначала с изумлённого на прозревший, а теперь с каждой секундой приобретающий всё большую кровожадность. Поскольку понимал, что рано или поздно она раскрыла бы его секрет. Но всё же предпочёл бы, чтобы это произошло позже. Намного позже. В идеале — никогда.