Ты меня предал (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 28

Из клиники я вышла в смятенном состоянии. Паника уже ушла, остались только растерянность и непонимание того, что делать дальше. Ещё находясь в коридоре возле кабинета врача, я нашла в интернете сайт по наличию лекарств в аптеках, ввела по очереди все названия, выданные Игорем Евгеньевичем — и почти по каждому было ноль результатов. Где-то что-то вылезало, но за пределами города, в области. И нужно было сначала позвонить туда, узнать, точно ли там есть, или просто сайт не успели обновить.

— Динь? — Павел легко коснулся моего плеча и чуть потряс. — Что случилось?

Я потёрла ладонью засаднившие глаза. Хотелось позорно разрыдаться от бессилия. Но вместо этого я только поморщилась и, уставившись перед собой на парковку невидящим взглядом, как можно спокойнее ответила:

— У меня нарушен кровоток в матке. Чтобы не стало хуже, надо делать уколы. В живот. Но это лекарство сейчас почти не купить. И я…

— Динь! — Павел схватил меня за плечи и развернул лицом к себе. — Дай мне посмотреть все свои бумажки за сегодня. Где они?

— В сумке.

Я попыталась расстегнуть молнию, но пальцы не слушались, и Павел сделал это сам. Вытащил протокол УЗИ, снимки, назначения, рецепт на препарат. Всё внимательно посмотрел, достал из кармана куртки телефон и начал рыться уже в нём, ни слова мне не говоря. Продолжалось это минут пятнадцать, а затем бывший муж, кивнув, вернул все бумажки, предварительно их сфотографировав — кроме рецепта, его он мне не отдал, — засунул телефон обратно в карман и сказал, кинув на меня быстрый обеспокоенный взгляд:

— Сейчас поедем домой, я тебя оставлю, а сам уеду. Выведу Кнопу и уеду. Не волнуйся, я всё найду, куплю и вернусь. Как я понял, нужно как можно больше?

— Хотя бы на месяц… — пробормотала я, отчего-то испытывая щемящую надежду на лучшее.

— На месяц — значит, три пачки. Я постараюсь, Динь.

Мы вновь не разговаривали до самого дома. Я слишком нервничала, а Павел был слишком сосредоточен на чём-то другом. Быстро зашёл в квартиру, взял Кнопу, вышел и вернулся не через час-полтора, как обычно, а через двадцать минут. Я за это время едва успела принять быстрый душ и переодеться и как раз шла мимо входной двери на кухню, собираясь поужинать. Если бы не беременность, я бы наверняка не смогла есть на нервной почве, но чувство голода сейчас было сильнее любых переживаний.

— Ты… поедешь искать, да? — глупо поинтересовалась я, застыв посреди коридора. Смотрела, как Павел отстегивает поводок, снимает шлейку и вешает всё на свои места, и теребила пояс халата. Бывший муж проводил взглядом этот жест, кивнул и ушёл в ванную — мыть Кнопе лапы.

А я зачем-то осталась стоять в коридоре.

Когда из ванной выскочила Кнопа, а следом за ней через порог шагнул и Павел, я всё ещё находилась на том же месте, и он, увидев меня, вздохнул, а затем вдруг подошёл почти вплотную и осторожно обнял, погладив по голове.

— Не переживай, я всё куплю, обещаю.

— А если… — начала я со страхом в голосе, но Павел перебил меня резким:

— Нет, не надо «если». Я обязательно куплю, вернусь и сразу сделаем тебе этот укол. Не нервничай, спокойно поешь и ложись спать.

Я сглотнула, чувствуя, как Павел легко коснулся губами моего виска. Наверное, зря я позволила ему это сделать… но в то мгновение это показалось мне правильным. И я просто прошептала:

— Спасибо.

Павел

За тремя пачками уколов для Динь пришлось ехать за город и мотаться по нескольким круглосуточным аптекам. В одной из них Павел смог договориться с провизором — за дополнительную плату, конечно, — что после следующей поставки она отложит ему ещё три пачки.

В результате домой, точнее, в квартиру Динь, он вернулся около трёх часов ночи. Она сама разрешила приехать так поздно. Павел написал ей, что всё купил, около часа ночи, и удивился, получив ответ: «Приезжай, я постелю на диване». Но удивился он не потому что жена предложила остаться у неё — это было нормально для доброй Динь — а потому что она до сих пор не спала. Чертыхнулся и ответил: «Лучше ложись и спи, я и сам себе постелю, не волнуйся».

Конечно, она не послушалась, и когда Павел почти бесшумно вошёл в квартиру, снял верхнюю одежду, ботинки и шагнул в гостиную, оказалось, что диван всё же застелен. Правда, толку от этого было немного — во-первых, принять душ Павлу хотелось сильнее, чем спать и есть, а во-вторых, для его роста диван был слегка коротковат. Выяснилось это уже позже, когда Павел, всё же быстренько ополоснувшись, пытался найти удобную позу, чтобы не свалиться на пол во сне. Оказалось, что удобнее всего лежать на спине, а ноги уместить на подлокотник с противоположной стороны дивана.

Несмотря на все неудобства, уснул Павел стремительно, практически сразу, как закрыл глаза. И проснулся, по ощущениям, почти тут же, краем уха услышав чей-то жалобный стон.

Чей-то? Нет. Это стонала Динь.

Осознав это, Павел сразу подскочил с дивана и, холодея от страха, помчался в комнату, где спала жена.

Дина

Я не могла уснуть до тех пор, пока не увидела сообщение от бывшего мужа с кратким «всё купил» и фотографией трёх пачек моих уколов. Сразу накатило такое облегчение, что я даже расплакалась. Теперь у меня есть тридцать дней форы, можно спокойно отслеживать это лекарство через интернет и потихоньку закупать.

Я сделала себе ромашкового чаю, выпила, ещё раз просмотрела снимки сегодняшнего, точнее, уже вчерашнего УЗИ — малышка моя была уже целых 450 граммов! — и всё-таки легла спать. Уснула моментально, но снилось мне…

Я давно не видела во сне ничего подобного. Павел не снился мне после развода ни разу, что угодно снилось — школа, институт, бывшая работа, просто какие-то кошмары, а вот Павел — нет.

А сегодня приснился. Не знаю, почему и что спровоцировало меня на этот сон, в котором мы с мужем занимались откровенным сексом, жарким и диким — таким, каким он был в первые годы брака. Потом мы потеряли это, погрязнув в моих многочисленных диагнозах, накапливающихся, будто снежный ком, и с ними в нашу жизнь пришёл ненавистный обоим график близости. Занятия сексом по расписанию убивали моё либидо ничуть не меньше, чем многочисленные гормоны, и я знала, что на Павла это тоже влияло, хотя он никогда и ничего не говорил. Не жаловался, видимо, опасаясь грузить меня ещё и этим — я и так была загружена по самую макушку, — но я замечала всё и сама. И отсутствие пыла, и неяркость реакций, и много всего другого. Это задевало и добавляло мне комплексов, и я порой думала: неужели я настолько непривлекательна, что Павел меня больше не хочет?..

Но в этом сне не было никаких комплексов, и желание хлестало через край. Такое неприкрытое и откровенное, настоящее, пряное и терпкое, как самое лучшее вино. Я выгибалась, подставляя под ладони Павла всю себя, я двигалась в такт его движениям, я стонала, я…

— Динь!

Полный беспокойства голос ворвался в мой сладкий сон, потревожив его. Я вновь застонала, распахнула глаза — и с удивлением уставилась на практически голого мужа, который, откинув в сторону одеяло, держал меня за плечи и напряжённо рассматривал моё тело, прикрытое лишь тонкой ночнушкой.

Стоп. Павел — мой бывший муж. А то, что я видела недавно, мне всего лишь приснилось.

Но как же хорошо было. И между ног до сих пор волнующе пульсирует…

— Динь, у тебя что-то болит? — спросил между тем Павел, заглядывая куда-то мне под живот. Спала я без трусов, ночнушка задралась почти до пояса, и от этого взгляда — пусть мимолётного, но очень даже откровенного, — сердце зашлось в диком стуке. — Простынь вроде чистая… Я проснулся, когда услышал твой стон. Что-нибудь болит?

— Нет, — я мотнула головой, пытаясь собраться с мыслями. Горячие ладони Павла на плечах очень отвлекали. — Я… просто… сон видела…

— А-а-а, — протянул он, опять опустив взгляд вниз, на мой чуть выпирающий животик и… кое-что ещё. Сглотнул. — Кошмар приснился?