Няня из газеты (ЛП) - Мур Марен. Страница 24

Что я полностью понимаю, потому что они все такие очаровательные.

Это та жизнь, которую я хочу для себя?

Так долго бабушка была моей главной целью. Убедиться, что с ней все в порядке после смерти Попса. Заботиться о ней после того, как она сломала бедро и перенесла операцию. Работа удваивалось настолько, что мне некогда было дышать, чтобы оплатить ее уход.

Прошло много времени с тех пор, как я останавливалась и думала о том, чего я действительно хочу.

Хочу ли я семью? Мужа и детей? Хочу ли я по-прежнему ходить в школу и получить диплом?

Все эти вопросы поразили меня в полную силу, поскольку я окружена людьми, у которых вся их жизнь распланирована и определена. В последнее время одни и те же вопросы стали всплывать все чаще и чаще, когда я с девочками.

Я задумалась, следуя за Лиамом, который подводит меня к группе парней, с которыми он разговаривал. Каждый из них настолько нелепо привлекателен, что я чувствую себя еще более неуместной на этом барбекю. Мол, серьезно… мало того, что Лиам — Божий дар женщинам, каждый человек, которого он знает, также выглядит так, как будто он вышел прямо из эпизода “Холостяк”.

Алекса будет в восторге.

Я улыбаюсь, думая о своей лучшей, смехотворно сумасшедшей лучшей подруге, и о том, как она хотела бы вонзить свои когти, пусть даже по-хорошему, в любого из этих игроков.

— Ребята, я хочу вас кое с кем познакомить. Это Джульетта, моя… няня. — Он слегка заикается, но быстро приходит в себя, и широкая легкая улыбка тут же скользит по его губам.

Я робко поднимаю руку, и каждый из парней делает то же самое.

— Это Уилсон, Эндрюс и Уильямс.

Ребята совершенно спокойные, поэтому, помимо того, что они профессиональные хоккеисты, которые также работают моделями, они заставляют меня меньше нервничать по мере развития разговора.

— Время ужина! — кричит одна из жен из-за стола, где она держит младенца и стопку тарелок.

Я использую перерыв, чтобы извиниться и убежать обратно на кухню.

Как только дверь за мной закрывается, и все разговоры стихают вместе с ней, я чувствую, что могу сделать полный, глубокий вдох.

— Ошеломлена? — Голос из-за боковой двери пугает меня, и я чуть не выпрыгиваю из кожи.

Это Рид, лучший друг Лиама. Он прислонился к дверному проему, скрестив руки на груди. Я не могу не заметить, что его мышцы напрягаются под рубашкой, когда они скрещены вот так.

— Ага, — я слегка смеюсь, — это очевидно?

Он качает головой: — Нет, я просто знаю, каково это быть в окружении людей, которых ты не знаешь. Не можешь вспомнить, кто есть кто, и ты просто улыбаешься и киваешь, как всегда.

Я смеюсь. Он полностью прав. Моя голова начала кружиться от количества людей, с которыми я встречалась.

— Знаешь… он другой. С тобой.

Я перестаю тереть прилавок и смотрю на него: — Что ты имеешь в виду?

— Лиам труден во многих аспектах, и я уверен, что ты уже знаешь это. Непростой парень, в любом случае. Сварливый, взволнованный. Ну ты знаешь. — Он смеется, качая головой, и его лохматые волосы падают ему на глаза.

— Ты хороша для него и для девочек. Они нуждались в тебе больше, чем он, вероятно, осознавал. Просто не отказывайся от него. Даже когда он сводит тебя с ума, потому что он… поверь мне, просто держись рядом, когда становится тяжело. Им нужен кто-то, кто останется, когда будет тяжело.

Его слова пронзают и без того уязвимый орган в моей груди, который начал биться быстрее.

— Я няня, Рид. Ничего больше. — Я говорю, медленно. Осторожнее с моими словами.

Он кивает. Я ожидаю, что он что-то скажет в ответ, но он смотрит, как я тру прилавок с большей силой, чем собиралась, и стоит молча.

Внезапно это кажется… своего рода вмешательством. Это заставляет меня задуматься, рассказывал ли Лиам Риду о нашем… моменте в ванной прошлой ночью. Мои щеки горят от этой мысли.

Меньше всего я хочу, чтобы меня опозорили за то, что я пришла к моему работодателю.

— Послушай, я не пытался совать нос в твои дела или вмешиваться. Просто эти девочки? Я люблю их, как своих собственных. Я наблюдал, как они росли с младенчества. голубые глаза, которые смотрели на меня так, будто я могу повесить луну. — Он делает паузу, улыбаясь при воспоминании: — Это не мое дело, чтобы говорить об этом. Но, знаешь, их мама ушла, когда Ари было всего два года, а Кен была младенцем. Лиам воспитывал их один. Никогда никого не просил о помощи. Был только он и девочки. Все, что я хочу сказать, это то, что ему трудно впустить кого-либо. Он в ужасе от того, что девочки пострадают. Черт, от того, что ему будет больно, даже если он никогда этого не признает.

— Я бы никогда не причинила им вреда.

Мой голос охрип от волнения, и мне кажется, что я готова расплакаться, услышав, как Рид говорит об их матери. Как их мать могла оставить их такими? Мысль о том, чтобы расстаться с девочками даже на короткий срок, вызывает у меня слезы на глазах, а я знаю их всего несколько коротких недель. Я не мог представить, что уйду и не оглянусь.

— Я просто знаю, что они сильно любят, и человек, который получает эту любовь? Он должен ее заслужить. Это с учетом интересов этих девочек. Ты знаешь, у него проблемы с парнем из его команды, привлекающим плохой пиар. Это была его идея устроить барбекю здесь, просто чтобы его игроки могли чувствовать себя непринужденно, что папарацци не выиграют от этого ничего. Я не жду выстрела. Вот почему он так защищает девочек, когда дело доходит до жизни в НХЛ. Он хотел, чтобы парни могли приводить свои семьи и отдыхать, не беспокоясь о том, чтобы оглядываться через плечо. Слушай, сделай мне одолжение и не говори об этом Лиаму.

Я киваю.

Внезапно задняя дверь распахивается, и в комнату врываются Кеннеди и Ари, хихикая, и затормозив перед нами, задыхаясь.

— Джульетта… Джульетта! Папа сказал, что можно есть торт! Настоящий, настоящий торт, — визжит Ари.

Мои брови поднимаются. Ух ты. Лиам разрешает девочкам есть сахар… это впервые с тех пор, как я здесь. Во всяком случае, он приверженец здорового образа жизни и следит за тем, чтобы все, что попадается на пороге, соответствовало его стандартам. И не стесняется сообщить об этом кому-либо. Спереди и в центре на холодильнике вывешен список приемлемых брендов и продуктов, которые он разрешает есть девушкам, а внизу находится краткий список «нет», где сахар является виновником номер один.

— Вау. Я удивлена. — бормочу я.

Рид смеется и качает головой, прежде чем подхватить девушек в приступе хихиканья на руки. — Ну, Джульетта, я думаю, что кто-то очень мудрый и чертовски красивый однажды сказал тебе, что Лиам не самый простой человек.

— Да, и кем это делает тебя, тогда? — Голос Лиама доносится через дверной проем, когда он входит в дом и смотрит между нами четырьмя, качая головой.

Поймали с поличным.

— Ладно, ладно, хватит. Все снаружи, и сахар ждёт.

Девочки влетают обратно в дверь, а Рид следует за ними по пятам, и, прежде чем я успеваю схватить пирог и выйти на улицу, я поднимаю голову и ловлю взгляд Лиама. Я чувствую их на своей коже, ласкающие меня.

И так же, как я поймала его, он ушел, оставив чувство, которое остается до конца дня.

14

Джульетта

Время на моих Apple Watch показывает одиннадцать шестнадцать, и Лиам официально… оштукатурен. Совсем пьяный в стельку. Он извинялся не менее сотни раз, и, к счастью, девочки спят и крепко укутались, совершенно измученные сегодняшним весельем.

— Это чертовски здорово, — шутит Рид рядом со мной. Он пьет одно и то же пиво уже два часа, так что я знаю, что он со мной трезвый. Лиам и член его команды играют в пьяную игру поло на заднем дворе, и я пришла к выводу, что Лиаму определенно следует придерживаться хоккея и держаться подальше от баскетбола. Я думаю, что на самом деле он получил мяч только на кольце, а не внутри, типа… вообще.