Няня из газеты (ЛП) - Мур Марен. Страница 4

— О Боже, это худшая идея, которая у тебя когда-либо была, Алекса, а у тебя было много дерьмовых идей. Это может быть хуже, чем когда мы ехали два часа, чтобы увидеть того парня, которого ты встретила в Тиндере, и узнали, что он живет в подвале своей мамы.

Текила горит, когда я проглатываю еще одну рюмку, лайм и соль никак не гасят огонь, скользящий по моему горлу.

— Ты такая киска, Джульетта. До дна! И эта идея была не так уж плоха, он просто был… более зависимым от созависимости, чем я думала.

Я усмехаюсь, запрокидывая голову со смехом: — Детка, его мама подошла и спросила, не хочет ли он печенья.

Она толкает меня в ребра и высовывает язык в ответ на мою шутку.

Мы пробыли здесь всего час, и я признаю, что она была абсолютно права. Это именно то, что мне было нужно, особенно после страшной встречи с Андреа, когда на кону стояло мое и мое будущее.

Мне нужно закрыть глаза и не волноваться в течение пяти минут, и это именно то, что я планирую сделать.

— Ладно, хватит текилы, а то меня стошнит до полуночи. Давай потанцуем? — она кричит из-за музыки, доносящейся из динамиков в баре.

Гарри — это то место, куда вы не пойдете, если вы либо А) не желаете смерти, либо Б) не являетесь Александрией Уоррен.

Ладно, может быть, я немного преувеличиваю, но если серьезно, это не то место, которое вы выберете из очереди из-за ультрасовременных удобств или отличного обслуживания в баре.

Но Алексв знает бармена, и большую часть ночи он угощает нас бесплатными шотами.

У девушки связи везде, и я имею в виду везде.

Однажды мы пошли на вечеринку по случаю дня рождения игрока НБА, и, клянусь Богом, я сидела прямо рядом со Скоттом Дисиком. Алекса была совершенно невозмутима, но я чуть не потеряла сознание на полу, когда пообщалась с людьми, которых я видела только на обложках журналов или на сайтах сплетен.

Итак, в некоторые ночи мы оказывались в переполненных знаменитостями клубах, а в другие ночи мы оказывались у Гарри. Это было основным продуктом для нас двоих, когда мы учились в колледже. Непринужденный бар недалеко от кампуса, где мы вряд ли увидим парней из братства и футбольную команду.

— Я чертовски люблю это место. Она ухмыляется и делает еще один глоток своего IPA, что заставляет меня с отвращением хлюпать.

— Это дерьмо противно, — поддразниваю я, изображая шутку. Но в то же время я на сто процентов серьезна. Я не знаю, как она это пьет.

Я больше предпочитаю Red Bull и водку или текилу.

— Это приобретенный вкус. Скажи мне, что происходит? Я чувствую, что у нас не было ночи целую вечность. Ты всегда так занята, Джулс.

Алекса — единственный человек на планете, которому я позволяю пользоваться этим прозвищем. Она называла меня так с тех пор, как мы были детьми.

Я вздыхаю, пощипывая край салфетки, прежде чем ответить: — Я просрочила арендную плату бабушки за дом. Я подрабатывала столько смен, сколько могла, в закусочной, но мой босс — полный кусок дерьма. Помнишь, я говорила тебе о нем?

Она кивает.

— Ну, он просто такой жуткий придурок. Он загоняет девушек на работу в угол, заставляя их вытирать швабру перед ним, чтобы он мог наблюдать за ними. Просто вездесущий мудак. Он злоупотребляет своей властью и авторитетом. Мне это надоело. Но… если я не буду ходить в смены, я потеряю свою квартиру, и тогда я не знаю, что будет с бабушкой.

Я закусываю губу, чтобы слезы не полились. Вкус металла окрашивает мой язык, но я отказываюсь плакать посреди бара.

— Прости, — шепчу я.

— Эй, Джульетта, не смей извиняться за то, что прошла через такое дерьмо. Я твой лучший друг, а лучшие друзья слушают, несмотря ни на что.

Она права, но мне все еще кажется, что в последнее время я всегда устраиваю себе вечеринку жалости.

— Слушай, сучка. Как твоя лучшая подруга, я обязана сказать тебе, чтобы ты вытащила себя из этой апатии и подняла голову. Держи эту сучку высоко. Ты задира, и ты никогда этого не забудешь.

Я не могу не смеяться. Она полна энтузиазма, которого я давно не испытывала.

— Это всего лишь фаза, детка. Начни щупать, найди себе работу получше, чем та забегаловка с жутким придурком, и тогда дела пойдут на лад. Ты сможешь закончить свой последний семестр в школе, поступить на магистерскую программу и стать самым крутым учителем, который когда-либо был.

Мое сердце сжимается при мысли, что я могу не вернуться в школу. Когда Попс заболел, мне пришлось пропустить школу на семестр, и это было почти год назад. Вскоре после того, как бабушка упала и сломала бедро после его смерти, я планировала взять только один семестр, но один превратился в два, и теперь я не знаю, когда смогу вернуться.

Это как бесконечный цикл. Мне нужно получить высшее образование, чтобы использовать свою степень, чтобы заработать больше денег. Три года дошкольного образования, и я на пути к тому, чтобы стать учителем и поступить в магистратуру, чтобы стать профессором, но прямо сейчас… я застряла.

— Я поспрашиваю для тебя, хорошо? — говорит Алекса, протягивая руку, чтобы схватить меня за руку.

— Спасибо, Алекса. Я искала везде в Интернете и, черт возьми, даже читала газету, но никому не нужен «почти» учитель. Вот что я чувствую в последнее время — как будто моя жизнь — это череда почти ничего, что никуда не денется.

— Я говорю, что мы пьем. Мы забываем обо всем, что происходит, и ты даешь себе одну ночь без стресса, беспокойства и ответственности. Все получится именно так, как и должно быть, Джульетта, я это знаю.

Ради себя и бабушки, я надеюсь, что она права.

3

Лиам

— Папа, не забудь мой рюкзак Эльзы, пожалуйста! — Кеннеди раздраженно плачет со своего автомобильного сиденья в задней части моего внедорожника, как раз в тот момент, когда я готовлюсь выехать с подъездной дорожки на шоссе.

Иисус. Я забыл рюкзак. Как я мог забыть рюкзак?

— О, точно. Одну секунду.

Толкнув дверь, я спрыгиваю и бегу обратно к дому, вытаскивая ключи, чтобы отпереть дверь. Оказавшись внутри, я осматриваю дом в поисках фиолетового рюкзака, без которого Кен не может выйти из дома.

Ах ха! Наполовину засунутый под диван, рядом с Принцессой Спаркл, пушистым бледно-розовым единорогом, с которым она спит каждую ночь. Я тоже беру его на всякий случай, так как я опоздаю на нашу первую предсезонную тренировку примерно через пять гребаных секунд и не могу позволить себе вернуться за очередной забытой игрушкой.

Отлично. У меня есть это. Большую часть времени заниматься отцовскими делами — таскать с собой кукол, пледы и все, что есть у Target [Прим.: Простыми словами, слово таргет (от англ. target) означает цель. То есть таргетированная реклама — это реклама, которая направлена на определенный сегмент аудитории. На основе общедоступной информации система собирает группу для показа рекламы с учетом заданных критериев] для Эльзы и Барби, — не составляет большого труда, и я так привык, что могу делать это с закрытыми глазами.

Сегодня, с другой стороны, было полное и абсолютное дерьмовое шоу.

Развал за развалом. Во-первых, потому что я не позволил ей носить ночную рубашку с изображением королевы Эльзы, как обычно, вне дома. Следующей была Ари, которая потеряла все дерьмо, потому что ее косички были неровными. Какими они были.

После утра, которое у нас было, это укрепляет мою потребность в ком-то, кто мог бы помочь с девочками.

Черт, я ненавижу мысль о том, чтобы кому-то их доверить. От одной этой мысли у меня сжимается грудь, и по моему телу бушует паника, но мне нужна эта работа.

Нужна, например, я потеряю наш дом и жизнь, к которой привыкли девочки, если я не возьмусь за работу.

Конечно, я мечтаю стать тренером хоккейной команды, которой боготворил в детстве. Но измениться чертовски сложно. Особенно, когда в этом участвуют ваши дети.

Вот почему сегодня они приходят ко мне на тренировку, чтобы посидеть в ложе для прессы с сумкой, полной мелков, книжек-раскрасок с принцессами и достаточным количеством Барби, которых хватит им на всю жизнь. Необычная практика, но когда у вас нет вариантов, вы делаете всё что возможно. Несмотря на то, что это работа моей мечты, я не решался на нее браться из-за того, что она значит для девочек и нашего образа жизни. Не только тот факт, что мне придется так много отсутствовать, но и то, что теперь мне придется развлекать СМИ гораздо больше, чем мне удобно. Я знаю, что все это приходит с работой: СМИ, папарацци, репортеры, отчаянно нуждающиеся в любой истории. Но единственное, чего я не хочу, так это того, чтобы мои дети были на виду у публики. Я, черт возьми, не хочу, чтобы за ними следили папарацци и люди, тычащие камерами им в лицо. Они же дети, черт возьми.