Слёзы Эрии (СИ) - Эйлин Рэй. Страница 94

❊ ❊ ❊

Не помню, как я вернулась в Даг-Шедон. Не помню, как забилась в укромный угол в доме Бенгаты, но отчетливо помню ту боль, которая разрывала меня на куски. Я шла на болота, питаемая лишь надеждой, что найду здесь помощь для Эспера и спасу его от тьмы. Я считала дни, когда вновь услышу его голос и почувствую нежное прикосновение разума, но теперь…

Несколько слов, оброненных ведьмой, и пропасть между мной и тамиру стала глубже, а из её раззявленной пасти хлынула тьма, которую прежде сдерживала моя непоколебимая вера.

Я не помню и то, как пришел Шейн. Привела его Шеонна или он сам прознал о нашем провале? Потом появилась Ильва, она зло кричала на друга, обнаружив его в доме Бенгаты с окровавленной рубахой на боку. Знахарка пыталась увести его, но Шейн был непреклонен. Он звал меня, что-то спрашивал, но я не отвечала.

Я плакала до бессилия и до хрипоты кричала в рыжую шкуру Эспера. Я подвела тамиру. Ему не стоило доверять мне свою душу, как и Арию не стоило верить в мои силы. Я была слабой и никчемной. Как я могу спасти чью-то жизнь, если даже не способна бороться за свою?

Когда ночь беззвездным покровом окутала болота, Бенгата выпроводила Шейна и заварила нам с Шеонной успокаивающий чай. С момента нашего возвращения она впервые приблизилась ко мне, когда протягивала горячую чашку, но даже тогда не удостоила сочувственным взглядом. Я выпила снадобье, но оно не принесло облегчения и спокойного сна — моя скорбь была сильнее магии болотных трав.

Крепко обнимая Эспера, я завернулась с головой под одеяло. Опухшие глаза болели, горло саднило, а в груди копошились шипастые лозы отчаяния, они скребли по рёбрам и от боли хотелось кричать во всё горло и рвать на голове волосы. Но сил, как и слёз, уже не оставалось.

Глубокой ночью Шеонна вновь впала в горячку. Я не спала, прислушиваясь к её тихому бессвязному бормотанию и жалобным всхлипам. Бенгата провела рядом с ней несколько часов, протирая покрытый испариной лоб холодным полотенцем, а я даже не пыталась помочь. Что бы не мучало Шеонну, то был всего лишь жуткий сон, из которого она с легкостью вырвется по утру. В отличие от Эспера.

Когда за окном забрезжил холодный утренний свет и бледный сизый луч, проникнувший в щель меж ставен, проложил себе путь по дощатому полу, Бенгата разбудила Шеонну.

— Вставай, — скомандовала она, — пора идти.

— Куда? — сонно пробормотала подруга.

— Замаливать твою вину перед Болотами, пока они не сожгли тебя, как ты сожгла деревья, — проскрипела старуха. — Может Болота и поверили твоим словам в Курт-Орме, но еще не простили твою несдержанность.

Неожиданно твердое древко посоха уперлось мне под ребра.

— Ты тоже вставай. Поплакала и довольно, в Ксаафании и без тебя воды полно, — безжалостно произнесла Бенгата.

Хладнокровие старухи оскорбляло, лишало сил и последних крупиц самообладания. Я заскрипела зубами, сдерживая подступающие слёзы и едкий ответ, обжигающий губы. Но поймав сочувствующий, полный жалости взгляд Шеонны, ощутила глухую пустоту, словно из меня разом выкачали все эмоции. Прижав к груди Эспера, в очередной раз ударившись о черную стену, разделившую наши души, я поднялась на ноги и поплелась за Бенгатой.

Старуха привела нас на выжженную, покрытую сажей поляну. Не смотря на ранний час и промозглую погоду на пожарище уже кипела работа: мужчины и женщины, вооруженные топорами, рубили сожжённые деревья; весёлая горстка детей пыталась выкорчевать черный пень, гурьбой навалившись на одну лопату — её черенок жалобно скрипел грозя переломиться надвое; другие дети, менее шебутные, помогали стрикам высаживать молодые ростки.

К нам подошёл Кай.

— Ну что готова? — обратился он Шеонне и вложил в руки увесистый топор.

Подруга растерянно захлопала глазами. Бенгата ненавязчиво подтолкнула ее в спину.

— Помоги земле восстановиться, и она простит тебя за содеянное, — пояснила старуха.

— Я научу, — подмигнул Кай Шеонне. — Идём.

Меня к работе не привлекли. Не сразу, но я заметила, что люди стараются держаться от меня на расстоянии. В мою сторону косились недоверчивые взгляды, прежде задорный гомон то тут, то там сходил до взволнованных шепотков — людей беспокоил зверь в моих руках и в пугливом неведении они искусно сплетали кружевные сети слухов о его природе и о нашей встрече с ведьмами. Как бы тихо не звучали дурные домыслы, обрывки фраз долетали до моих ушей, словно Болота и ветер насмехались, нашёптывая мне чужие слова.

Я запахнула плащ, спрятав Эспера, и поникла. Мне отчаянно хотелось забрести как можно глубже в чащу, спрятаться от людей в глуши, выплакать все слёзы без остатка и утонуть в них от безысходности. Но Бенгата, будто подозревая о моих мрачных мыслях, не отходила от меня ни на шаг. Оперившись на посох, она стояла рядом и наблюдала за работягами, словно насупившаяся ворона.

— Надо же, не думала, что однажды мне посчастливится увидеть Первородного, — задумчиво пробормотала старуха.

— Кого? — осипшим голосом спросила я.

— О… Кажется, вы называете их Дети Зверя, — Бенгата почесала подбородок обломанным пожелтевшим ногтем. — Как оскорбительно для тех, кого раньше считали детьми теперь уже мертвых богов.

— Не понимаю, — нахмурилась я.

Старуха хрипло усмехнулась.

— Как же люди легко забывают прошлое. Хотя, может и мы б забыли не будь рядом с нами ведьм. В их памяти о прошлом этого мира существует много историй о богах, о тех, кто пришёл в Гехейн вместе с ними о их потомках, обретших власть над сущим. По мановению руки они могли менять мир, сравнивать с полями горы, поднимать острова из тогда еще Мирного моря, согревать города вечным не жгучим пламенем. Ооо… Поистине великая Сила, которую было так сложно обуздать и невозможно передать следующему поколению, как Древнюю Кровь — власть над стихией умирала с Первородным. — Бенгата цокнула языком. — И вот Первородные снова в этом мире.

— Мы не дети богов и эта Сила нам не подконтрольна, — возмущенно ответила я. — Это проклятье, а не дар.

— Мы? — удивленно переспросила Бенгата, окинув меня изучающим взглядом, будто видела впервые.

Я прикусила губу.

— Какая же сила не подконтрольна тебе? — не унималась старуха, от её пристального внимания стало не по себе.

Земля. Произносить это вслух было до странного непривычно, слово жгло нёбо, казалось ненастоящим, глупым и отчего-то даже смехотворным. Поэтому я молча обвела рукой растущие перед нами деревья.

Бенгата нахмурилась.

— Вот только здесь стихия молчит и не пытается вырваться на свободу, — мои слова зазвучали будто оправдание. — Может сейчас оно и к лучшему, стихия не причинит никому вреда, но когда я нуждалась в ней, она не пришла на помощь.

— Оно и понятно, — насмешливо фыркнула старуха. — Болота слишком гордые, чтобы подчиняться человеку. Они слушают лишь ведьм.

— А как убедить ведьм выслушать меня? — неожиданный вопрос спорхнул с моих губ.

— Курт-Орм, — без колебаний предложила Бенгата. — Ведьмы не смогут закрыть уши от того чьим голосом с ними заговорят Болота. Но если в твоей душе есть хоть частичка лжи, которая способна причинить кому-то боль, то остров не выпустит тебя живьем, как твою подругу.

Я задумалась над её словами. Перебирая пальцами спутанную шерсть Эспера, вспомнила об окровавленном лице девятилетнего мальчика, о пустых глазах растерзанной девочки и напуганном черном волчонке.

— Это не подходит, — едва слышно ответила я.

Бенгата мелко закивала в такт собственным мыслям, но больше предложений от неё не последовало.

Мы еще долго простояли на краю поляны, в угрюмом молчании наблюдая за людьми. Шеонна трудилась не покладая рук и не жалея собственных сил. Она неловко орудовала топором, не могла удержать в руках пилу, упорно давила на затупившуюся лопату и явно нуждалась в помощи той самой стайки детей, которые не так давно боролись с пнём (но победили лишь хлипкий черенок), но она с готовностью и искренним рвением бралась за любую работу в которой могла быть полезна.