«Дорогой Прекрасный Принц...» - Кауффман (Кауфман) Донна. Страница 7

– Да. Я решил, что пора сбросить маску. Мне следовало возобновить договор, касающийся моей рубрики, но я не обращался к издателю с новыми предложениями. Я просто тянул время, потому что мне все это надоело. Я не знал, что делать. И тут появилась Валери.

– Валери? А, это твоя цыпочка-директор? Эрик бросил на Джека быстрый взгляд.

– Не называй ее цыпочкой. Она профессионал, который серьезно относится к своим обязанностям. Она... она мне нравится. Очень нравится. И вариант, который она предложила, действительно помог бы решить мои проблемы. Во всяком случае, так мне показалось сначала.

– И о чем вы договорились? На что ты подписался?

– Я согласился помочь им в раскрутке, а также обещал, что буду вести эксклюзивную рубрику в их журнале в течение первого года. Речь шла о шести номерах.

– Ясно. И как все, что ты мне сказал, влияет на ваше соглашение?

– Никак. При условии, что я и дальше буду держать свои предпочтения в секрете. Только я этого делать не собираюсь. Я больше так не могу. Но одно дело показать читателям свое лицо, и совсем другое – рассказать им всю правду о себе. В этом случае я разрушу карьеру Валери и выставлю «Хрустальный башмачок» посмешищем на всю страну.

– И какое место ты отвел в своем плане мне?

– Ну, я подумал, что ты мог бы в определенном смысле заменить меня. Стать моим телесным воплощением, так сказать.

– Что, прости?

Джек выпрямился, и его ноги, которые мирно покоились на перилах балкона, стукнули об пол.

– У тебя это займет всего один день. По договору чье-то лицо должно появиться на обложке первого номера. Чье угодно, только не мое. Во всяком случае, не мое настоящее лицо.

Этот разговор содержал столько несуразностей, что Джек не знал, какой вопрос задать.

– Когда состоится съемка? – спросил он в надежде, что у них есть некоторое время в запасе и он найдет другое решение этой проблемы. Любое другое решение.

– Э... в понедельник.

Джек почесал затылок, не зная, смеяться ему или проклинать все на свете. Потом сделал и то и другое одновременно:

– Ты не гений, а чертов псих! Даже если бы я очень захотел – а мне это совсем не нравится, – нам этот номер с рук не сойдет. Ты должен это понимать. Я имею в виду, что не вижу разумного выхода. Я понимаю твои мотивы, но не мог бы ты подождать еще немного? Пока не истечет твой контракт, например? Не так уж это и долго.

– Нет, – отрезал Эрик, и, судя по его интонации, он был настроен серьезно.

Имея смутное представление о тех проблемах и переживаниях, через которые Эрик прошел за эти годы, Джек не мог требовать, чтобы его друг пересмотрел свое решение.

– Кроме того, – продолжил Эрик, – не важно, когда я сделаю признание, «Хрустальный башмачок» все рано поплатится за это. И моя карьера закончится. Гениальность моего плана состоит в том, что каждый получит желаемое и никто не пострадает.

Не давая Джеку вставить ни словечка, он развивал свою идею:

– Это всего лишь одна фотография на обложке журнала. Я займусь текстом интервью, которое появится в первом номере, и проведу беседу по телефону, как мы и договаривались с Валери. В последние годы я не раз участвовал в радиоэфирах.

– Вот-вот. Возможно, люди не знают тебя в лицо или по имени, однако им знаком твой голос.

– У нас обоих низкий голос. А бас он и есть бас. Радио искажает звук, особенно когда запись ведется вне студии. Тебе не придется много говорить во время фотосессии. Организаторы сами заинтересованы в том, чтобы все прошло как можно тише, пока первый номер не выйдет в свет. Поверь, это вовсе не проблема.

– Видишь ли, ключевое слово здесь как раз проблема.

– Я знаю, что прошу о многом, – прямо сказал Эрик. – Я это знаю.

– О чем ты только думал, когда подписывал договор? Ладно, можешь не отвечать. – Джек тихо выругался. Ему не давала покоя мысль, что он и так подвел своего самого близкого друга, надолго покинув его. Особенно принимая во внимание все, чем он был обязан Эрику. С этой точки зрения несколько снимков, сделанных какими-то людьми для пользы дела, представлялись мелочью.

– Поначалу мне казалось, что это блестящая идея. Я открою свое настоящее имя читателям и расскажу им всю правду о себе. Не важно, какова моя ориентация, на мои советы это никак не повлияет, – пояснил Эрик. – Но как бы я ни убеждал себя, что мы живем в просвещенном обществе, нам обоим хорошо известно, что моя откровенность до добра не доведет. И чем ближе был день съемок и чем лучше я узнавал Валери... Это чересчур важно для ее карьеры... В общем, я понял, что не могу так поступить. Ни с ней, ни с другими.

Джек был уверен, что его приятель – один из самых чутких людей на земле. Он знал это, поскольку долгие годы Эрик ухаживал не только за своей больной матерью, но и заботился о нем, бесприютном Джеке.

– Ты никогда не смог бы обманом выманить деньги у этих леди. Тебе следовало понимать это с самого начала.

– Я не знаю, – промолвил Эрик. – Я был в отчаянии, почти обезумел. Когда Валери пришла ко мне и предложила сделку, я воспринял это как выигрыш в лотерею. Это был лучший выход из всех возможных. Поэтому я ухватился за свой шанс. В любом случае после драки кулаками не машут. Я подписал контракт.

Джек молчал несколько долгих мгновений, затем медленно выдохнул и помолился про себя.

– Итак, – произнес он, устремив взгляд на Эрика, – мне не придется давать советы, участвовать в интервью и тому подобное?

В глазах Эрика вспыхнул огонек надежды, хотя молодой человек старался не радоваться раньше времени.

– Думаю, нет. Ты должен будешь встретиться с Валери. Она единственная, кто будет знать о подмене.

Джек недобро прищурился:

– То есть как будет? Ты не сообщил ей о своем плане? Из твоих слов я понял, что она уже все знает.

– Я сказал ей, что я гей. И что я не могу участвовать в фотосессии. Но я попросил ее не волноваться и обещал, что все улажу. Мы встретились с ней сегодня утром и побеседовали. Но я должен был обсудить свой замысел с тобой, прежде чем скажу ей хоть слово.

– О, великолепно! Чертовски здорово! Она никогда не согласится. Ты понимаешь, что она может засудить тебя – да и меня заодно, раздув такое дело, что небесам станет жарко. Это мошенничество, Эрик. Мы не сможем...

Но Эрик помотал головой:

– Ее карьера тоже под ударом. Я неплохо узнал Валери. Она хороший, честный человек, который много работает. Даже слишком много, на мой взгляд. Как я понял, эта работа значит для нее всё. Судебное разбирательство похоронит журнал прежде, чем он вообще выйдет в свет, и ее карьера будет погребена вместе с ним. Полагаю, беспокоиться не о чем. Она согласится. Это ее единственный шанс.

Сейчас Джека нимало не интересовала судьба незнакомого директора по связям. Он не желал ей зла, но то, что он узнал о своем друге, и так выбило его из колеи.

– Ты полагаешь?

– Мы разработаем детальный план завтра вечером. Мы ужинаем у нее.

– Мы? Я правильно понял?

– Ну конечно, это мой план. Я собирался позвонить ей после того, как поговорю с тобой.

– Ты не слишком самоуверен, Питер Пэн? [3] Эрик откинулся назад и ухмыльнулся, стремясь разрядить обстановку:

– Ах, вот оно как? Я открыл душу своему лучшему другу, и он тут же начинает доставать меня шуточками про геев?

– А ты хочешь, чтобы моя фотография с подписью «Прекрасный Принц» красовалась на обложке женского журнала, который выходит по всей стране. – Джек потер подбородок, изображая глубокую задумчивость. – М-да, мило, очень мило.

Эрик рассмеялся:

– Ладно, я обо всем позабочусь. И, как ты понимаешь, я намерен достойно вознаградить тебя за доставленное беспокойство...

– Мне не нужны твои деньги, – отрезал Джек. Оказав услугу Эрику, он вполне мог заняться поисками работы. В конце концов, речь ведь шла всего лишь об одной фотосессии. – Мы оба знаем, сколь многим я тебе обязан.