Попробуй догони - Кауффман (Кауфман) Донна. Страница 36

Мойра в панике выскочила в коридор и снова окликнула его. Но безуспешно.

Не услышать ее было просто невозможно. Тогда куда же он подевался? Забыл что-то в машине и вернулся к ней? Вряд ли, одному ему было не найти туда дорогу, тем более в сумерках: электрическое освещение имелось далеко не во всех помещениях огромного замка, в его закоулках легко было потеряться. Мойра включила фонарь и отправилась на поиски легкомысленного гостя, то и дело останавливаясь и окликая его.

В конце концов она очутилась у двери черного хода. Та оказалась запертой изнутри на засов. Сквозь мутные стекла было видно, что возле грузовичка нет ни души. Куда же американец запропастился? Неужели рискнул в одиночку добраться до главного входа. Мойра в сердцах чертыхнулась и пошла туда по лабиринту коридоров и проходов. Вдруг из мрака ниши на лестничной площадке возникла темная фигура. Мойра в испуге шарахнулась в сторону, чуть было не выронив из рук тяжелый фонарь.

– Что это вы тут блуждаете? – спросил Таггарт и взял ее за локоть, чтобы она не упала. – Я пошел искать туалет и заблудился. Поразительно, как вам удается ориентироваться в этих катакомбах! И вообще здесь у вас жутковато: повсюду шныряют мыши и крысы, снуют тараканы и пауки. Только привидений и вампиров не хватает. Или они появятся после полуночи? Если не секрет, где все-таки расположен действующий туалет? Или они все у вас закрыты на ремонт?

– В замке двадцать уборных, однако в этой части здания ни одна из них не функционирует, – прочистив горло, сказала Мойра и высвободила руку.

– Как и электрическое освещение. Очень мило. Вы весьма экономно расходовали средства, выделяемые регулярно на ремонт замка моим почившим отцом, – язвительно заметил Таггарт.

– Однако это не помешало вам и без освещения забраться черт знает куда. Мы с вами находимся в южном крыле здания.

– Я прекрасно вижу в темноте, – невозмутимо сказал он. – А вы разве до сих пор этого еще не поняли?

Разговор начинал принимать опасный для нее оборот.

– У вас завидное чувство юмора, – попыталась обратить обмен колкостями в шутку Мойра. – Вы не теряете его даже в критической ситуации. Должна сказать, что вам сильно повезло, что вы не свернули себе шею и не переломали ноги, блуждая по замку в поисках действующего туалета.

– Раз вы настолько заботливы, позвольте мне подойти к вам поближе и взять вас под руку, – не преминул воспользоваться случаем Таггарт и подошел к ней вплотную, почти касаясь ее своим телом.

Она вдруг задрожала и замерла, почувствовав предательскую слабость в коленях. Голова ее стала наполняться туманом, а соски твердеть. Но высвободить свою руку она почему-то не спешила, как и попятиться. Каким-то странным, осевшим голосом она пролепетала:

– Здесь, в помещениях нижнего этажа, всегда темно и прохладно. А в подземелье вообще полный мрак, и я стараюсь пореже туда спускаться. Подвалы сохранились в своем первозданном виде, как и основание северной башни, их не переделывали с шестнадцатого века, то есть с эпохи правления Синклера-первого. Его преемники переустраивали главным образом жилые помещения и службы. И в результате получилось невероятное смешение архитектурных стилей, с причудливыми лесенками, извилистыми коридорами, темными закоулками, обескураживающими тупиками, излишними нишами и...

– Абсолютно необходимыми альковами, – пошутил Таггарт. – Кстати, нельзя ли взглянуть на ваш будуар?

Он бессовестно заигрывал с ней, зажав ее в темном углу в полуподвале пустого дома, но, как ни странно, ей было это даже приятно. Однако за десять часов, минувших со времени ее поспешного бегства из гостиницы, к чувствам, которые она испытывала к этому неординарному мужчине, прибавилась и подозрительность. Пытаясь не обращать внимания на внезапный жар, охвативший ее с головы до пят, Мойра грудным, чувственным голосом спросила:

– Зачем вы так?

– Как «так»? – притворился непонимающим он, едва ли не упираясь в низ ее живота своим напрягшимся мужским естеством.

Звон, вдруг возникший у нее в ушах, стал оглушительным, внутри у нее все таяло и дрожало. Но все же у нее хватило смелости и сил пояснить:

– Зачем вы меня соблазняете? Ведь еще недавно вы едва ли не открыто обвинили меня в попытке облапошить доверчивого старичка и выудить у него как можно больше денег.

– Разве? – Таггарт погладил ее ладонями по плечам. – Вы просто неправильно меня поняли. Но теперь, как мне кажется, нам будет легче достичь взаимного понимания, разумеется, к нашему общему удовлетворению...

Мойра нервно повела плечами, тщетно борясь с усиливающимся вожделением, и деланно рассмеялась ему в лицо:

– А вы, оказывается, пока не растеряли в своих джунглях все джентльменские манеры! Не думала, что вы такой умелый сердцеед!

Говоря это, она попятилась, но уперлась спиной в стену и была вынуждена расслабиться. Таггарт снова встал вплотную к ней, и она, чуть дыша, сказала:

– Так вы, я вижу, неплохо разбираетесь в психологии женщины. И если грубый натиск и оскорбления на нее не действуют, вы не задумываясь пускаете в ход свое обаяние!

– Вы считаете, что в данном случае мне это поможет? – вкрадчиво спросил он.

– Вы еще тот фрукт! – выдохнула Мойра с улыбкой.

– Вы тоже та еще штучка! – ответил он, не сводя взгляда с ее пухлых губ.

У нее еще оставался шанс извернуться и убежать, оставив его наедине со всеми тайнами и явными обитателями подземелья – привидениями, грызунами и насекомыми. Но в этом случае она бы потеряла контроль над ситуацией и выставила бы себя в нелепом свете. Мойра благоразумно воздержалась от резких телодвижений и была вознаграждена за это.

Ироничная улыбка Таггарта погасла, взгляд же стал значительно более серьезным и пристальным. Очевидно, он понял, что пора пояснить свои намерения, и спокойно промолвил:

– Клянусь честью, что сам толком не понимаю, что здесь творится. Возможно, мне следовало более тщательно и вдумчиво прочитать документы. Но меня тогда отвлекли совершенно другие аспекты наследства. Баллантре пока остается для меня загадкой, над которой необходимо основательно поломать голову.

Ни один мускул не дрогнул при этом на его мужественном лице, поэтому Мойра не сумела даже предположить, что бы ему хотелось услышать от нее. В холле служебного хода, стоя на сквозняке, они наговорили друг другу массу колкостей и обидных вещей. Но несмотря на это, ей почему-то хотелось верить, что он в действительности лучше, чем она раньше думала о нем, огулом сочтя всех сыновей Таггарта бесчувственными негодяями. Несомненно, такая перемена в ее настроении произошла под воздействием нескольких бурных оргазмов. Дав себе слово непременно поразмышлять об этом позже, Мойра сделала попытку повернуть его высказывание в свою пользу и спросила:

– Следовательно, вы признаете, что поторопились с предъявлением претензии на владение чем-либо в Баллантре?

– Ничего подобного я не имел в виду! – воскликнул, к ее огорчению, он. – Мик абсолютно четко обрисовал мне ситуацию. Мой отец мало кому доверял, но уж если кто-то и удостаивался такой чести, то заслуженно.

Мойра отнесла эти слова на свой счет и смягчилась, преисполнившись благодарности к покойному за оказанную ей честь. А кому не лестно быть избранным? Знать, что твой труд оценен по достоинству? Верить, что и впредь тебе будут сопутствовать уважение и успех?

– Я не сомневаюсь, что нам удастся обо всем договориться, – сказала с теплой улыбкой она.

– Я тоже так считаю, – сказал Таггарт, однако остался стоять на прежнем месте, как и Мойра, хотя весьма стесненные обстоятельства их разговора не соответствовали степени его серьезности.

– Вы были правы, говоря, что мне фактически ничего не известно о ваших отношениях с отцом, – торопливо прошептала Мойра, охваченная приливом доброжелательности и сексуального волнения. – Но я бесконечно благодарна вашему покойному отцу за то, что он протянул мне руку помощи в роковую для меня минуту, когда я уже отчаялась сохранить самые дорогие для меня вещи. Возможно, мы с вами оба заблуждаемся на его счет, каждый по своим причинам. Вдвоем нам будет легче составить объективную картину. Вы так не считаете? – Она пытливо взглянула на Таггарта, но он лишь многозначительно хмыкнул и кивнул. Однако даже это было расценено ею как добрый знак, и она с воодушевлением предложила: – Давайте не будем лишний раз его упоминать, а лучше сосредоточимся на конкретных юридических вопросах, к которым мы оба имеем непосредственное отношение.