Правила Золушки - Кауффман (Кауфман) Донна. Страница 21

«Трудно даже представить, сколько потрачено денег», – в который раз подумал Шейн. Он уселся в жесткое кресло времен Людовика Четырнадцатого.

– Чудно, чудно. Возможно, мы все это отложим на недельку. Я жду вас обоих в понедельник. На этих выходных у меня дела.

У него в машине лежали папки из личного офиса Александры. Шейн просмотрел три ящика с документами и выбрал те, которые относились к сделке с компанией «Селентекс», чтобы изучить на досуге. Наверняка там найдется что-то, что поможет принять правильное решение. Или, еще лучше, там найдется указание, на кого можно все свалить.

Но сейчас мысли Шейна были далеко. Работа была последним, что он планировал на уикенд. А мысль о Дарби была мыслью номер один. Похитить бы ее.

Угнать самолет, принадлежащий корпорации, слетать в Италию и показать ей закат в Тоскании. Ее волосы и смуглая, загорелая кожа в потоках золотого света.

Уильям откашлялся.

– Вообще-то вам предстоит быть на этой вечеринке. Вы – хозяин.

Шейн представил себе бабушку, оглашающую чистилище раскатами хохота.

– Если все уже сделано и запланировано без меня, то сам праздник тем более обойдется без моего присутствия.

– Сценарий подобных мероприятий учитывает все. И организаторы, зная о вашем возможном возвращении, утвердили ваше участие.

– Ну, они могут и дальше утверждать – меня это не касается. Будь я на их месте, я бы заказал грузовик пива, врубил блюзик, поставил пару таких столов с жареными цыплятами и квашеной капустой, чтобы можно было накормить целую армию, и нанял бы лучшую группу, которую бы смог найти. Может, еще выкопал бы яму на лужайке и устроил соревнование по пляжному волейболу. Или кто громче всех шлепнется животом о воду. Да, если гостей будет достаточно, можно организовать две приличные команды для софтбола. – Он откинулся и положил ногу на ногу. – Вот это был бы праздник.

Уильям, судя по его лицу, перепугался до чертиков, но, к удивлению Шейна, Хол улыбался. Такая неподдельная теплота застала Шейна врасплох.

– Возможно, если бы ты здесь остался, все было бы по-другому. По крайней мере, интереснее.

Шейн не знал, что сказать на это. Хол одновременно поддразнил его и чуть-чуть пожурил. Но он ожидал большего.

– Ты же знаешь, как я ценю все то, что ты сделал для меня, – искренне проговорил Шейн, – но кому, как не тебе, было знать, что я сюда точно не вернусь. Пока тут верховодит Александра. Я не мог позволить ей командовать мной. И, не хочу задеть твои чувства, ответь: была бы она довольна мной, если бы я не прыгал перед ней как собачка?

– У тебя было больше власти, чем ты думал. Когда ты уезжал, ты едва был похож на человека.

– Я не хочу ничем здесь управлять. Просто хочу жить сам по себе, как обычный человек.

Хол с достоинством засопел:

– Твоя жизнь отнюдь не похожа на жизнь обычного человека.

Шейн поджал губы.

– Верно, но это моя жизнь. Я не хочу управлять империей. Я не просил об этом. – Он поднял руки, будто в попытке обхватить то, что его окружало.

– Вот загадка рождения, правда? – отозвался Хол. – Некоторые приходят в этот мир и несут бремя непомерных долгов, иные наделены талантами или недостатками, а некоторые владеют королевствами. Не думаю, что кто-то просил о чем-то или не хотел чего-то. Но это их по праву рождения. – Он также поднял руки, как Шейн до этого. – Именно потому все это теперь твое. Я лишь говорю, что, если бы ты остался тогда, все могло быть совсем иначе.

Шейн фыркнул.

– Можно подумать, Александра позволила бы мне делать то, что я хочу.

Хол отрицательно покачал головой.

– Ты даже не представляешь, какой огромной властью наделен. Это и моя ошибка тоже. Но я должен был выполнять волю Александры. – Он покосился на Уильяма, который, не говоря ни слова, кивал в знак согласия.

Шейн посмотрел на адвокатов, потом на Хола.

– О чем ты?

– Ты – последний Морган. В этом была – и есть – твоя сила, которая, надо признать, ставит тебя наравне с бабушкой. – Шейн расхохотался, но Хол остался абсолютно серьезным и знаком заставил его замолчать. – Я прекрасно знал, как знал всякий рядом с ней, насколько для Александры была важна честь фамильного имени. Она стала частью этой семьи, и к тому моменту, как отчим передал ей власть, она уже заслуженно занимала высокое положение. Твоя мать, еще маленькой девочкой, была единственной наследницей Чарльза, и ему пришлось воспитывать в своей невестке гордость и твердость, свойственные семье Морганов. Ему пришлось заставить твою бабушку преуспеть в этом. – Улыбка Хола была вызывающей. – И это ей удалось. – Он посмотрел на Шейна. – И это наследие гордости и твердости она хотела передать тебе.

– Понимаю, ты в это веришь, но, как мне кажется, бабушка интересовалась исключительно обогащением нашей семьи.

Хол пожал плечами.

– В этом и был фокус. Она всегда была на шаг впереди. Но никогда не забывала, что она не Морган по крови. И я думаю – даже нет, знаю, – ее мучило то, что она не может воспитать в тебе ту же гордость, какую Чарльз воспитал в ней самой. Это был ее единственный просчет. – Он довольно улыбнулся. – Ты же знаешь, как она относилась к собственным просчетам. – Хол посмотрел на Шейна, но выражение его лица и блеск глаз заставили того промолчать. – Ей были даны красота, ум, упорство и решительность, которые отталкивают всех людей, кроме тех, кто наделен схожими чертами. Когда дело доходило до общения с другими... – Хол дернул плечом. – Вот это была настоящая ошибка. Ей недоставало терпения и, можно сказать, сочувствия. – Он вздохнул. – Я пытался объяснить ей, что не в твоей натуре было вести себя, как требовала она. – Он снова улыбнулся, хотя в глазах была печаль. – Она не слушала меня, как и не слушала всех остальных. Александра была убеждена, что ты устанешь колесить по свету и опомнишься. Она только не могла понять, почему ты этого не хочешь.

– А ты полагаешь, она стала бы прислушиваться к моему мнению?

– У нее не было выбора. – Хол помолчал, потом покосился на Уильяма и продолжил: – Это, – он снова обвел рукой комнату, – всегда принадлежало только тебе. В завещании Чарльза было указано, что имущество семьи Морган может перейти по наследству только Моргану. Моргану по крови.

От удивления Шейн открыл рот.

– Но Александра...

– Она была, собственно говоря, лишь опекуном. Чарльз оставил все ей, так как твоя мать была совсем маленькой, когда умер муж Александры. Империя мало интересовала твою мать, а Александре, надо сказать, очень понравилась новая роль. Хотя она пыталась привлечь к этому делу и Френсин. После безвременной кончины твоей матери по завещанию все имущество Морганов стало твоим.

Шейн смотрел то на одного адвоката, то на другого. Он был ошарашен.

– Но Александра была самой главной. Она в одиночку создала эту международную империю.

На лице Хола мелькнуло выражение гордости:

– Я думаю, ей бы это польстило.

– Но ты сказал, наследство никогда не принадлежало ей.

– На бумаге – нет, – ответил Уильям.

– Но, если можно так выразиться, эмоционально она была владелицей корпорации, – добавил Хол. – На самом деле, с точки зрения закона, она обязана была передать наследство тебе. Или хотя бы начать процесс передачи.

– Но почему...– Шейн запнулся и тряхнул головой, не в силах осознать услышанное. – Полагаю, мне не нужно спрашивать, почему Александра не стремилась передать империю мне. Но она хотя бы могла сказать.

Хол посмотрел на него:

– Когда ей удавалось тебя выследить, она пыталась это сделать.

– Я получал указания явиться то на концерт, то на благотворительную вечеринку. Но что-то не припомню открытки, в которой было бы написано, что я...

Хол перебил его:

– Все эти многочисленные призывы вернуться домой были так или иначе мотивированы какими-то событиями. Александра не хотела сообщать тебе эта по телеграфу. По завещанию ты должен был управлять компанией и владеть имуществом. Или, при другом раскладе, отписать все ей.