Возвращение домой (СИ) - "Лансаротта". Страница 7

— Надеюсь, вы в Хогвартс, Северус? Для восстановления сил это самое лучшее место. Магический источник замка… помните, мы говорили?

Северус сделал вид, что не услышал вопроса. Кто с ним только не разговаривал на тему Хогвартса! Даже колдомедик Бертолини в конце концов проникся, так что последние дни терпеть его присутствие удавалось с трудом из-за многочисленных обещаний «поставить на ноги господина директора». Северус всерьез подозревал, что и боевую двойку авроров Кингсли приставил к нему не для защиты от недобитых Пожирателей или слишком ретивых поборников справедливости, а чтобы проследить, что законный директор Хогвартса прибудет на рабочее место. Педсовет был назначен сегодня на половину третьего пополудни, но Северус собирался оттягивать возвращение в замок как можно дольше, хотя натянувшаяся, как готовая лопнуть струна, связь с Хогвартсом тянула назад, домой. Домой…

Качнув головой, он отогнал видение и вставил в крепление на предплечье волшебную палочку. Та тоже была новой. Прошлую палочку Северуса не нашли после пожара в Визжащей хижине, и Гаррик Олливандер лично явился в Мунго с ворохом коробок. Вроде бы избавил его от пугавшей необходимости прогуляться безоружным Косой аллее, но такая услужливость артефактора, который всегда был себе на уме, настораживала. Или Северус просто искал подвох, потому что не мог смириться с заменой волшебного инструмента. Палочка: морёный дуб и перо птицы-гром, «подходит для сильных духом и помнящих свою историю», — всё ещё ощущалась как нечто чужеродное. Прежняя столько лет служила ему верой и правдой! И хранила последнюю память о матери, ведь именно палочка стала их первой и последней серьёзной совместной покупкой. Новая же… Старик Олливандер, узрев то из своих изделий, что выбрало Северуса, многозначительно хмыкнул и сказал:

— Вы начинаете новую жизнь, мистер Снейп, не забывая о старой. Легко не будет… но вы справитесь. Удачи вам.

Тогда он ещё приложил ладонь к груди и изобразил полупоклон, так что язвить и придираться по поводу проклятого символизма было попросту неуместно. Северус оставил все вопросы к мастеру при себе, но… не сказать, что у него не имелось на них ответов.

— Искренне надеюсь, что ещё долго не увижу вас в рядах своих пациентов, — на прощание произнёс Сметвик, и это наконец означало свободу.

В вестибюль, конечно, Северус не сунулся бы без подготовки. Кроме авроров и обычных пациентов, там могли крутиться как зеваки, так и журналисты, в том числе незабвенная Скиттер, от чьих статей хотелось плеваться ядом. От мысли отравить мерзкую особу одним средством из арсенала Борджиа пришлось с сожалением отказаться, так что Северус воспользовался редкой разновидностью чар отвлечения внимания. Редкой, потому что хоть она скрывала даже и от большинства артефактов, но магические силы пожирала катастрофически, за что и была позабыта.

Как он и думал, Скиттер оказалась на месте. Её невозможно было не узнать: дикий сине-фиолетовый начёс, розовая шляпка и кислотно-розовый костюм были прекрасно заметны из любой точки вестибюля. В ожидании главного героя очередной статьи Скиттер докучала несчастным магам в очереди к привет-ведьме; она как раз допрашивала одного волшебника, у которого от пояса отходило сразу два торса с двумя идентичными головами и парами рук, когда Северус незамеченным проскользнул мимо. Однако авроров так легко провести не удалось: уже через несколько ярдов от Мунго он приметил двух шедших следом парней, совершенно обычных, без дурацких алых мантий. Один, более рослый, поймав напряжённый взгляд, до неприличия дружелюбно улыбнулся, и Северуса передёрнуло. С аврорами у него никогда не складывались отношения, и Кингсли не был исключением.

Видимо, парням был отдан приказ сопровождать, но не вмешиваться, потому что они безропотно стерпели и неспешную прогулку по Косой, и визит в маггловскую часть Лондона, в туристический район, изобиловавший гостиницами. С поисками дома Северус не торопился, жить в том же «Дырявом котле» — тоже, упаси Мерлин, а у магглов можно было устроиться вполне комфортно и за приемлемую цену.

Время текло утомительно медленно, еле-еле прополз полдень, но ощущение связи с замком, прежде блокировавшейся стенами Мунго, неумолимо нарастало. Северус больше не сравнивал это со струной, в своём воображении он представлял строгий ошейник и поводок. Жажда, желание вернуться заполонили его разум, настойчиво подталкивая аппарировать уже наконец домой. Северус сопротивлялся, сколько было сил. Он вообще ещё не дал согласия возглавить Хогвартс, только просмотрел несчастные бумаги, про которые говорил Кингсли. То были поурочные планы, традиционно составляемые и утверждаемые незадолго перед первым сентября, но в этом году Минерва озаботилась ими пораньше. Принесла документы, кстати, не школьная, а министерская сова. Северус сначала просто пролистывал записи, затем невольно вчитался и в итоге, добравшись до планов по трансфигурации, сердито черканул «Объясняй по-английски, Минерва!», припомнив, как даже его слизеринцы жаловались на чрезмерную академичность её лекций. Но этот жест всё равно не походил на формальное согласие, а Хогвартс всё звал и просил вернуться.

Хогвартс. То единственное место, которое Северус искренне считал своим домом, вкладывая в это слово те чувства, которые люди обычно испытывают к семейному или родительскому гнезду. Альбус как-то давно признался, что Волдеморт тоже некогда называл замок домом. Ощущать себя в чём-то похожим на Тёмного лорда было отвратительно (хотя не привыкать же), но Северус мог понять такое отношение к Хогвартсу. Несмотря на то, что школьные годы были отравлены стычками с Мародёрами, слизеринскими чистокровками с их презрительными взглядами свысока и некоторыми преподавателями, он всегда хотел возвращаться в Хогвартс. Коукворт был окраинным, ничего из себя не представлявшим городком, который прочно ассоциировался с нищетой, болью, обидами и злобой. Жалкое существование Северуса в нём скрашивали лишь общество матери и Лили, а в Хогвартсе он чувствовал себя настоящим. Настоящим, нужным, частью — и достаточно значимой! — волшебного мира, в которой таким, как нищий полукровка Снейп, обычно приходилось довольствоваться местами на задворках. Любил, мечтал, жил…

Юность прошла, оставив ему разбитое сердце, множество шрамов на теле и в душе, а ещё громадное, много больше самого Северуса, чувство вины. Лили погибла, остался лишь мальчик Гарри, которого она предпочла собственной жизни. Сопричастность великим событиям, известность, уважение, которыми Северус когда-то грезил, — всё это вмиг стало не просто недостижимым, а неважным, и он хотел сгинуть в застенках Азкабана, расплачиваясь за содеянное, но ни одно наказание, что пожизненный срок, что поцелуй дементора, не смогло бы искупить смерть любимой. Альбус спас его не тем, что поручился, он дал Северусу цель — сохранить жизнь сыну Лили. Пришлось вернуться в Хогвартс, смирившись с участью не раба, но солдата, не имевшего права на отказ. Пушечного мяса, камикадзе. Северус с самого начала знал, что его итог будет однозначно печальным, однако не роптал. Он получил то, чего заслуживал.

Казалось, Хогвартс, заменивший собой заключение в Азкабане, должен был превратиться в тюрьму, но нет. Северус тяготился преподаванием, однако не необходимостью жить в школе. Он ведь практически вырос здесь. Ещё учеником излазил, а по возвращении — досконально изучил коридоры, закоулки и классы, потайные ходы и закоулки. Познакомился с портретами именитых древних магов, многие из которых оказались не прочь поговорить о тех же зельях. Будучи уже деканом, Северус щедро делился с замком магией, которой тому отчаянно не хватало, ведь с каждым годом учащихся становилось всё меньше, и гонял домовиков, чтобы они не паразитировали, а заботились о школе. Быть директором Северус никогда не хотел. Слишком много обязанностей, ответственности… слишком уж почётно. Он не заслуживал, но решение Волдеморта вынужден был стерпеть. А Хогвартс взял и принял его, и вдобавок к стандартным директорским привилегиям (вроде неограниченной аппарации в пределах замка и власти над всеми школьными домовиками, портретами и привидениями) приобщил Северуса к святая святых — тайне хаотично движущихся лестниц. Как потом признались портреты прошлых руководителей, первого за последние шестьсот лет. Да, это особой пользы в противостоянии Пожирателям не принесло, но важен был сам факт. В прошедший год, страшный год, где каждый день мог оказаться последним, только это и давало Северусу силы продолжать тайную борьбу против Волдеморта и за Поттера — знание, что хотя бы Хогвартс в него верил.