Волшебство не вызывает привыкания. Книга 4 - Текшин Антон. Страница 10

Чтобы освежить голову и привести мечущиеся мысли хоть в какой-то порядок, я вышел во двор подышать свежим воздухом. На улице мне всегда лучше думается, чем в четырёх стенах. Тем более посидеть там было где. Прошлые хозяева домика разбили на четырёх сотках неплохой сад с виноградником, который я использовал в качестве турника для тренировок. А в дальнем конце двора они соорудили уютную деревянную беседку. Я любил поутру устроиться в ней, попивая дефицитный кофе. Нас угостили караванщики, а вообще этот продукт, как и многие другие, грозил кануть в небытие.

Если только не найдётся умельцев среди друидов, что смогут у нас его выращивать. Я вот точно такого не мог, поэтому наслаждался каждой чашкой. А вот Талия предпочитала чай, вбухав туда побольше всяких пахучих трав.

Эх, нехорошо с ней получилось… Может, извиниться? Нет, пожалуй, так ещё хуже будет.

Однако невесёлые размышления не помешали мне заметить, что наша беседка уже кем-то занята. Внутри на лавочке сидела женская фигура, укутавшаяся в расписную шаль едва ли не с головы до ног. Странно. Наши соседки привычки ломиться в чужой двор вроде бы не имели. И вообще, сторонились нас, как огня, в чём их сложно упрекнуть.

А потом незваная гостья повернулась ко мне, и все вопросы разом улетучились, как листья с тополя, в который с разгону врезался бульдозер. Я хмыкнул и вернулся к веранде, где лежал приготовленный на всякий случай кулёк с семечками.

Всё-таки пригодился…

Глава 66

Старушенция и прежде не особо излучала здоровье и молодость, а сейчас так и подавно. Больше того, со времён нашей прошлой встречи она заметно сдала. Прибавилось морщин, кожа ещё больше поблекла и покрылась пигментными пятнами. А главное – потускнели некогда живые глаза, смотревшие на мир с отчётливой лукавинкой.

Что осталось неизменным, так это полное отсутствие каких-либо системных надписей. Будто я на пустое место смотрю. В слепоту вездесущей системы не верилось, так что это у меня, скорее, шторки на глазах.

– Здравствуй, Тимоша, – произнесла она хрипло, будто спросонья.

– И вам тоже… не хворать. Держите.

Я присел напротив и протянул ей кулёк с семенами и орешками, что понемногу брал на сдачу у местных торговцев. Как чувствовал, что они мне пригодятся.

– Благодарствую.

Она сцапала угощение иссохшей рукой, но есть не стала, спрятав его куда-то под многочисленные складки шали. Одежда тоже выглядела поношенной, будто моя загадочная гостья ковыляла сюда аж из самой Нижегородской области.

– Ваша работа? – спросил я, кивнув в сторону домика.

Она удивлённо подняла седые брови, а затем покачала головой.

– Нет, Тимошенька. То была твоя воля.

– А если бы я, к примеру, не вышел, а спать пошёл? До утра ждать пришлось бы?

– Нет, до зарницы никак не терпит.

– Значит, снова нужна моя помощь?

– Пра-а-авильно, – почти прокаркала старушенция. – Сметливый ты, Тимоша, с тобой всегда всё ладится и спорится…

– Думаете, после того, как меня едва не угробил ваш коллега, я буду вам доверять? Только не нужно врать, что вы были не в курсе. Вряд ли бы он ко мне полез без вашего одобрения.

– Всё так, но ты не серчай на него, так надобно было. Тем паче, его уж нету…

– То есть как это «нету»? – навострил я уши. – Он погиб?

– Его не стало, – поправила меня собеседница. – Да и меня надолго не хватит… Ты уж не подведи, милай. Напоследушек.

К тому, что меня снова будут склонять к сотрудничеству, я был внутренне готов. А вот печальные вести про деда-листопада неожиданно навеяли грусть. Вроде бы и поделом, а всё равно как-то тоскливо, что не удалась моя задумка с мусоросжигателем.

– Обещаю подумать, если расскажете, что вообще у вас творится, – выдал я вслух. – Кто вы такие, зачем вам всё это нужно?

– У вас и слов-то таких нету, – она издала очередной гортанный смешок. – А те, что есть, не годятся. Желаем мы простого – своих деток-несмышлёнышей уберечь, только всяк по-своему.

– Детей – это в смысле нас, людей?

– Всех, – неопределённо ответила старушка. – И люд простой в том числе.

– Что ж, я в какой-то степени вас понимаю. Но мне нужно к своему ребёнку. Собственному.

– Так и плыви.

Она махнула сухонькой рукой в сторону портового района.

– Там ждут тебя. Но поспешай, до зари они отчалят. Ждать не будут.

– Так, стоп! Тот корабль ваш, что ли?!

– Скажешь тоже, – старушка довольно прищурила глаза, будто я ей комплимент отвесил. – Услужничают мне, по старой дружбе. Иначе не поспеть тебе никак, милай.

– Успеть куда?

– В плавучий град. Там и дочурка твоя, и последнее порученьице. Возьмёшься?

С плеч будто все горы мира свалились. Всё-таки Пелагея в Новороссийске! Многое на это указывало, но то были всего лишь косвенные улики. И я обливался холодным потом при мысли, что приплыву туда и обнаружу там чужих людей с похожими именами, или вообще никого. Теперь же эти страхи остались в прошлом.

Немного напрягал тот факт, что местонахождение моей бывшей семьи удивительным образом совпало с местом, где мне предстояла очередная работа. Зная о противостоянии кураторов, можно даже не сомневаться, что это дело окажется непростым. Опять в какую-нибудь хрень с размаху вляпаюсь.

– Только если это будет что-то конкретное, а не как всегда, – сразу предупредил я старушку, несмотря на громадное облегчение. – Эти ваши вечные недомолвки у меня уже в печени сидят.

– Останови красноокого озорника, – почти прокаркала моя нанимательница. – Он хочет добыть вещицу, что за семью печатями хранится. Если сломает их все, быть беде большой.

– А у нас по-другому и не бывает, – вздохнул я. – Либо понос, либо апокалипсис. Что ещё за вещь и чем она опасна?

– Вот этого тебе знать не надобно.

– Я же вроде говорил, что мне надоело играть втёмную. Опять начинаете?

– Не серчай, Тимоша, – проворковала старушка. – Просто ты как открытая книга: бери да читай. Тебе то знание ничем не подсобит, лишнюю беду накликает только.

– Допустим, – согласился я. – А что насчёт моего противника? Какие-нибудь приметы кроме красных глаз будут?

– Да. Ему знамо о тебе, и он тебя со свету сживёт, ежель ты оплошаешь…

На этом наше познавательное общение внезапно подошло к концу. Беседку заволокло едким дымом, от которого защипало в глазах, а когда он рассеялся, вдалеке показалась улетающая чёрная птица. Видимо, подробно изложить свою просьбу оказалось выше её сил. Узнаю знакомый стиль работы.

На этот раз после себя она оставила не семечко, а потёртую монетку достоинством в один «Куй». Взяв её в руки, я не удержался от ностальгической улыбки. Та самая…

Уже давно привык обходиться без неё, но раз она здесь, то выбор мне предстоит очень тяжёлый. А ещё в сердце запоздало кольнуло сожаление. Нужно было хоть поинтересоваться, как у ребят дела в Романихе. Тоже мне, друг.

Ладно, выполню миссию, заберу дочь и рвану обратно в Нижегородскую область. План шикарный, почти без тонких мест. Раз уж мне по пути, можно напоследок уважить старушку. Красноглазка знает обо мне? Шикарно, значит, долго его искать не придётся – сам прибежит меня убивать. С моей регенерацией остаётся лишь пожелать ему удачи в этом нелёгком деле.

Одно плохо – солнце уже скрылось за соседскими домами, окрасив небо в ярко-оранжевый предзакатный цвет. Того и гляди скоро начнёт смеркаться.

Я бросился обратно в дом, распахнул входную дверь и прокричал:

– Наташа, ахтунг! Мы отплываем!

Сам же опрометью рванул к своему «тревожному чемоданчику», который был на самом деле рюкзаком, где хранились самые необходимые вещи. Кочевая жизнь приучила ценить мобильность и быть готовым в любой момент отправиться в путь. Если не на тот свет, то хотя бы в дорогу. Жаль, прибраться после себя уже не получится, поэтому я оставил на тумбочке щедрую пригоршню монет, после чего закинул рюкзак за спину и пристегнул к ремню чехол с мифриловым бруском. Вот и все сборы.