Табор уходит в землю - Алов Константин. Страница 39

Кармен задергалась, но оказалось, что руки не просто связаны, а примотаны к водопроводной трубе, а ноги к массивному кольцу в верхнем сливном отверстии ванны. Артур подергал места крепления и убедился в их надежности.

— Что, не терпится узнать? Ладно, сейчас расскажу, слушай. Сначала я возьму пассатижи и выдерну у тебя несколько ногтей на руках.

— Кретин! — прорычала Кармен.

— А? Не прерывай. У тебя ногти длинные, за них удобно хватать. Потом молотком выбью несколько зубов. Я тебе поэтому рот и не заклеил.

— Не боишься, что я буду кричать? — спросила Кармен как можно спокойнее.

— Ори сколько влезет. Во-первых здесь надежная звукоизоляция, а во-вторых, я же сказал, в доме и вокруг никого нет. На чем я остановился? Да, на зубах. Потом мы перейдем к ногам. У меня есть большие кусачки. Ими я отхвачу тебе пару-тройку пальцев на ногах. Потом бритвой разрежу здесь и здесь. И еще здесь.

Он пальцем чертил по ее телу предполагаемые линии разрезов.

— А если будешь слишком громко орать, то и язык отрежу. Потом я налью в ванну немного воды и засуну тебе между ног кипятильник. Или лучше в задницу? Чтобы ты плавала в воде среди крови и говна. Представляешь? Тарантина отдыхает! И еще разрежу живот бритвой, чтобы кишки тоже плавали. А еще налью в ванну немножко бензина и подожгу. Если к этому времени ты не помрешь, отпилю тебе ногу ножовкой. Могу нос и уши отрезать. А в конце двину кирпичом по башке. Сначала по морде, чтобы в лепешку разбить, а потом прямо по кумполу. Представляешь, как мозги брызнут!

Толстяк вдруг с опаской посмотрел на стены и потолок комнаты и нахмурился. Видимо представил как потом эти самые мозги соскребать придется. Но тут же его взгляд приобрел мечтательное выражение.

— Может за такой шедевр барон мне и двадцатку отвалит?

Здесь Кармен окончательно поняла, что имеет дело с сумасшедшим.

Когда Лев Михайлович Березуцкий стал главным врачом Вяземской больницы, он в полной мере осознал старый тезис, что главный врач — это не совсем врач, вернее совсем не врач. Лечить людей с тех пор ему так и не довелось. Но он не расстраивался. Поначалу, правда, он ощущал себя простым завхозом, потом внутренне вырос до директора, а там и полным хозяином почувствовал.

У него открылся талант делать деньги как древний сказочный царь — из всего, к чему прикоснется. Он наваривал на всем: на лечении и похоронах, на строительстве и ремонте, на нелегальной торговле лекарствами и стимулирующими препаратами, больше известными в народе как наркотики.

И все-то у него было хорошо, но только одно отравляло безоблачное существование главврача. Не любила его заведующая отделением Светлана Павловна. В койку к нему забраться не торопилась и в глаза называла вором. Вот и сейчас смотрела она на него чуть ли не с презрением. А ведь он ее вызвал, чтобы устроить разнос.

— Скажите, Светлана Павловна, — прямо спросил Березуцкий, — почему у вас в женском отделении лежит мужчина?

Испугалась? Что-то непохоже.

— Он лежит не в женском отделении, а в отдельной палате платного отделения, — возразила она.

— Но почему вы не оформили его как полагается? — стоял на своем главврач.

— А разве мы всех оформляем "как полагается"? — нахально заявила подчиненная Березуцкого, вместо того, чтобы трепетать перед ним от страха. — Больной поступил с огнестрельными ранениями. Милиция вынесла в отношении него отказ в возбуждении уголовного дела, значит его ранили бандиты. А они и так заходят сюда как к себе домой. Вы хотите, чтобы его убили?

Березуцкий не был кровожадным. У него была совсем другая специальность — получать как можно больше денег за лечение людей. А то, что раненый — это известный в городе бизнесмен и денег у него много, он узнал в тот же день. Поэтому главврач вовсе не хотел, чтобы больного убили бандиты.

Не хотел до сегодняшнего утра, потому что, заглянув в его отдельную палату, увидел то, от чего все его внутренние органы едва не поменялись местами. Больной и Светлана Павловна целовались!

Ах недотрога! А еще целку из себя строила! Тоже мне, "совесть трудового коллектива"! Бордель устроила без отрыва от производства. Наверняка уже и трахалась тут, прямо у него, у Березуцкого под носом. И, главное, с кем? Не с ним, не с Березуцким, а с каким-то посторонним мужиком. Другая бы на ее месте за честь посчитала перед начальником ноги раздвинуть.

И Лев Михайлович твердо решил отомстить. Страшно отомстить. Отомстить как настоящий мужчина, то есть позвонить бандитам и сказать, в какой палате лежит интересующий их субъект. Вот только он не знал, каким бандитам надо звонить, поэтому справедливое возмездие пришлось временно отложить.

Насчет отсутствия профессиональной наружки в задрипанном Вяземске Крюков заблуждался. В городе был один хороший специалист по наружному наблюдению. Звали его Лис. Когда-то он служил в отделении по борьбе с карманными кражами и мелкой спекуляцией. Это был просто человек-невидимка. Каждый городской карманник знал его как облупленного, но всякий раз Лис ухитрялся появиться неожиданно и в самый неподходящий момент, чтобы взять незадачливого крадуна с кошельком "на кармане", то есть с поличным.

Но в один прекрасный для жуликов день Лис получил от руководства почетную грамоту, электробритву и был торжественно отправлен на грошовую пенсию. Тут его Папа и подобрал.

Сейчас Лис шел за Яшкой и время от времени докладывал папе по мобильнику о местонахождении объекта. Яшка не замечал "хвоста". Его внимание было целиком занято поисками объекта. И еще он думал, зачем Папа дал ему кинжал Ибрагима? Говорят, этим кинжалом старику Будулаю горло перерезали и еще кое-кому. И вообще — на хрена козе кинжал?

Яшка вспоминал, где и когда судьба сталкивала его с объектом. Из всех вариантов наиболее вероятным местом встречи ему показалась больница. Ведь наверняка там у него кто-то лежит. Туда он и направился. Лис продолжал добросовестно докладывать Папе о его передвижениях. Услышав о больнице, Папа задумался. Он снова попытался связать "ковбоя" с Орловым. А что, если так оно и есть? Тогда одним ударом Папа мог свалить сразу три фигуры: Яшку, Орлова и "ковбоя".

Он в нетерпении набрал телефон главврача. С Березуцким у него были общие дела по торговле медицинскими препаратами.

— Алле, Левчик? Что у тебя за бардак в твоей лавке? Говорят, подпольных больных содержишь.

Он блефовал, но попал в точку. Ему даже послышалась радость в голосе главврача. Слух не обманул. Лев Михайлович просто просиял от безумной радости. Вот он, час возмездия! Ну, держись, Светка, целка, билят честная!

— Вы правы, действительно такое безобразие имеет место. В отдельной палате в отделении гинекологии лежит раненый бизнесмен Орлов.

Папа едва не подпрыгнул от волнения. Вот это улов! Но на всякий случай уточнил.

— А как там жена нашего Афиногена? Она же где-то по соседству лежит?. Ее все еще караулят?

Главврач охотно пояснил.

— Да, она еще в больнице, и чтобы не было путаницы, я повешу на дверях таблички с фамилиями. Надеюсь, ваши люди умеют читать и не перепутают? А постовой уходит то поесть, то покурить, то, сами понимаете… И вообще, если нужно, я смогу его отвлечь на некоторое время.

— Вот спасибо, Левчик, — искренне обрадовался Папа. — Ты меня очень сильно выручил. Я твой должник.

Вешая трубку, Березуцкий криво усмехнулся.

"Должник, — подумал он. — Посмотрел бы я на того человека, который сможет потребовать с Папы долг".

"Пора получить с Папы должок, — решил Крюков. — Иначе у него может сложиться превратное впечатление, что планеты Солнечной системы вращаются вокруг него".