Выдыхая боль (СИ) - Соболевская Наталья. Страница 34

Толком даже не успела насладиться чувством триумфа, как оно сменилось тревогой. Горский грозился, что последнее слово будет за ним, а он, как правило, обещания не нарушает. Только вот ума не приложу, к чему собственно мне готовиться, что он такого хитроумного может придумать, чтобы в мою спальню пробраться? Через дверь уже пробовал, не получилось, в окно – нереально, всё же третий этаж, а других способов нет.

Усевшись на кровати в турецкой позе, настороженно прислушивалась к каждому шороху и ждала «нападения», но ничего ровным счётом не происходило. И когда уже было решила, что Олег сдался и можно расслабиться, от него пришло сообщение.

Олег прислал мне фотографию Демона, причём снимок был сделан вблизи, да ещё и на улице хотя лично любимца оставила в стойле, но самое возмутительное на коне красовалась седло, надетое задом наперёд.

Мать твою за ногу, задом наперёд!

Убью! Возьмусь за горло Горского и буду давить до тех пор, пока последний дух не испустит.

Чтобы подтащить комод к двери, сначала для уменьшения веса вынула из него все выдвигаемые ящики и выложила вещи, и только после двигала со скоростью один миллиметр в минуту, сейчас же, как навалилась и с выдохом «Ха-а-а» за один раз проход к двери освободила.

Держись, родственничек, твоя страшная, мучительная смерть уже в пути.

Даже не поняла, как слетела с лестницы, как выбежала из дома, осознание реальности вернулось лишь тогда, когда оказалась на заднем дворе.

— Ты зачем Демона вывел? — продолжая нестись, крикнула я. — Хотя зачем, как раз знаю. У тебя вообще совесть есть?!

— Кира, не шуми. Сама же говорила, громкие звуки нервируют лошадей.

План Олега сработал на все сто процентов и по его сияющему лицу с широченной улыбкой, было видно, как он этому, сволочь такоя, радуется, только что не танцует.

— Поучать он меня ещё будет. Ты на кой чёрт, гад бессовестный, седло на Демона нацепил? Задом наперёд, между прочим. Ну, если ещё и оседлать пытался…

— Пытался, конечно, — признался Олег, и у меня от злости аж в глазах потемнело. — Но это оказалось гораздо трудней, чем кажется, на первый взгляд. Да, и конь твой начал ругаться, точно так же, как ты сейчас. Фырчал, будь здоров.

Добравшись до родственника, без лишних разговоров, с ходу принялась колотить его по груди, мужчина терпел, не сопротивлялся и даже руки вверх поднял.

— Кира, а ты почему босиком? — уставившись на мои ноги, ошарашенно выдал Горский и в эту же секунду поймал обе мои руки за запястье. — Тут же недавно загон для Демона строили, а если кто из рабочих гвоздь обронил, пятку насквозь хочешь продырявить? А ну, марш в дом, — мужчина резко и низко склонился, а когда выпрямился, я уже болталась вниз головой у него на плече.

— Стой, куда, а как же Демон?

— Да, пусть пацан погуляет, калитку закроем и никуда из загона не денется.

Горский донёс меня до гостиной и сгрузил на диван.

— Кира, пошутили и хватит, давай теперь серьёзно поговорим.

Убрала с лица волосы, скрестила на груди руки и кивнула на дверь.

— Давай поговорим? А у меня разве есть выбор? Ты же нас здесь на ключ запер. Смотри-ка ещё и подготовился так основательно, накрытый стол, вино, свечи, музыка, шторы задвинуты. У тебя, случайно, в кармане брюк презерватив не лежит?

— Я не до такой степени рассчитываю на результат от разговора, чтобы держать наготове презервативы, — хмыкнул Олег и, взявшись за спинку, отставил от стола стул, что находился возле одного из двух сервированных мест. — Присаживайся.

— Мне и здесь хорошо, да и ужинала я уже, — демонстрируя крайнюю степень раздражения, прошипела я.

Мужчина нахмурился, но силком за стол не поволок, вместо этого, тот стул, что он мне предлагал, перенёс к дивану и устроился на нём сам, как раз напротив меня.

Интересный у нас получался диалог. Полностью молчаливый. Я уже где-то три минуты развлекаю себя тем, что тереблю уголок декоративной подушки, а Горский всё разродиться не может, низко склонил голову и с задумчивым видом разглядывает пол.

— Ты либо уже начинай говорить, либо открывай дверь. Я тут до ночи торчать не собираюсь.

Олег запустил обе руки в коротко стриженные волосы, с силой сжал ладони, а после скосил на меня взгляд и предложил:

— Давай ещё раз попробуем.

— Попробуем ещё раз что? Лизнуть зимой железный забор? Или сесть на лавку, от которой несёт краской? Больше конкретики.

— Год назад мы всё испортили…

— Мы?! — перебив, возмутилась я.

— Хорошо, год назад я всё испортил. Но теперь мы разобрались, что тогда произошло, а ты больше, — на этом моменте мужчина тяжко вздохнул, — не замужем. Кира, жизнь сама даёт нам второй шанс, глупо им не воспользоваться.

— Лично я ситуацию вижу иначе. Год назад я по неопытности наступила на грабли, вот такую здоровенную шишку набила. А ты теперь тычешь пальцем в те же грабли и говоришь, надо бы ещё раз наступить. Я, по-твоему, дура? Ни за что и никогда!

— Кира, после того как мы расстались, у меня вообще никого не было, ни в каком плане. Твои сомнения обоснованы и понятны, но я очень хорошо усвоил урок. Я никогда больше не сделаю тебе больно. Обещаю.

— Олег, о чём мы вообще говорим? — почувствовав зарождающуюся головную боль, прикрыла глаза и потёрла виски. — Дело не только в том, будешь ты изменять или нет. Время прошло, момент упущен, у меня нет больше к тебе никаких чувств.

Горский поднялся, пересел на диван, и хоть я сопротивлялась, взял мои руки в свои.

— Зато у меня к тебе есть. И всегда были. Помнишь, как ты искала кабинет Виктора и перепутала меня с рабочим, с первой же секунды, как на тебя посмотрел…, я влюбился, и с тех пор ничего не изменилось.

Демонстративно вернула себе одну руку за другой. Если Горский рассчитывал, что стоит ему сказать о любви, как я тут же развесив уши растаю, то он жестоко ошибся. У меня теперь на всю эту любовно-романтическую чепуху, такая образовалась броня, что её ничем не прошибить. И уж тем более пустой болтовнёй.

— Сейчас, возможно, прозвучит жёстко, но, Олег, твои чувства — это исключительно твоя проблема. Разбирайся с ней сам. Мне до этого никакого дела нет. Достаточно ясно выразилась?

— Да, предельно. В этом случае откровенность за откровенность. Знал, что сегодня ты мне откажешь. Но я не отступлюсь. И я не вчера или час назад так решил, в душе вообще никогда тебя не отпускал, даже после свадьбы с Виктором, считал своей… Кира, я что-то смешное говорю?

— Вообще-то, да, — хоть я и продолжала улыбаться, мне было совсем не до веселья. — Нет ни такого оскорбления, которое бы ты в мой адрес не отпустил, нет ни одного греха на свете, в котором бы не обвинил. Да чёрт с ними, со словами. Горский, месяц назад ты в этом самом доме меня чуть не задушил! А перед тем как начать распускать руки, грозился упечь за решётку. И после всего этого знаешь, что скажу? Врагу не пожелаю, чтобы его любили так, как ты любишь! Всё, закончили. Открывай дверь.

Отбросив с колен подушку в угол дивана, поднялась на ноги и направилась к двери.

— Кира, я не горжусь тем, что говорил и как поступал, — мужчина тоже встал, — но я не знал, почему ты меня бросила и вышла замуж за Виктора, поэтому нашёл сам объяснение и оттуда реакция.

— Нашёл он объяснение, — язвительно передразнила я. — Что же ты сразу во мне причину начал искать, почему первым делом к себе не присмотрелся? Покопался бы в памяти, вспомнил, как меня отправил домой, а сам с другой на столе кувыркался, глядишь, полная картина и сложилась, — высказалась и с силой дёрнула за ручку двери. — Где ключ, хочу выйти?

Горский волком исподлобья на меня посмотрел, но ключ из кармана брюк всё же достал, а затем зашагал к двери, надеюсь, с намерением наконец-то меня выпустить.

— Кира, год прошёл, а у тебя и сейчас, когда говоришь об измене, губы кривятся, и голос дрожит, — нацелившись ключом на скважину, но ещё не вставив в замок, изрёк Олег. — Значит, до сих пор не зажило, потому что есть у тебя ко мне чувства. Не было бы, легко об этом вспоминала. Ты год с Виктором жила, и мне было невероятно трудно тебе это простить, но я смог, и у тебя рано или поздно тоже получится.