Люди огня - Волховский Олег. Страница 36

— У меня к тебе новое поручение, Пьетрос, — сказал он, когда мы вошли в кабинет. — Рим — это временно. Столицей мира должен стать Иерусалим. И ты…

В этот момент зазвонил телефон. Господь поднял трубку. И сразу нахмурился.

— Да. Идут сюда? Самоубийцы! Они что, решили устроить демонстрацию? Я знаю, что сегодня последний день. Да… Кто их ведет? Ах так! Под моими окнами? Пусть проходят… Они сами этого хотели. Не надо полиции.

Эммануил положил трубку, и я вопросительно посмотрел на него.

— Сейчас увидите. Подойдите к окну.

По улице ко дворцу приближалась процессия людей. Все они были налегке, ничего не несли с собой. Толпой предводительствовали трое: двое мужчин и женщина — все в длинных белых туниках, с непокрытыми головами и сандалиях на босу ногу.

— Кто это? — спросил я.

— Святой Франциск, Хуан де ля Крус и Тереза Авильская. Выводят Погибших из Рима.

— Святые?

— Боюсь, что теперь уже нет, — спокойно ответил Господь. Он подошел к столу, выдвинул ящик и вынул оттуда пистолет. — Пьетрос, возьми. Осторожно, заряжен.

Я взял.

— Ну, убей своего беглеца, исправь свою ошибку.

— Святого Франциска?!

— Он больше не святой.

— Но я никогда не стрелял из пистолета! Я не служил в армии.

— Это очень просто, Пьетрос. На вытянутую руку. Прицелься. Та-ак.

Моя рука предательски дрожала, и я начисто забыл о том, что с чем надо совмещать, когда прицеливаешься.

— Ну! Жми на курок!

— Не надо! — Марк выхватил у меня пистолет. — Он же ничего не умеет, Господи! Только пули переведет. Смотри, как надо!

И он твердо, профессионально прицелился. Раздался выстрел. Но никто из святых не пострадал. Никто не дрогнул. Они вели процессию дальше, словно ничего не произошло.

— А вот тебе, старому солдату, не положено промахиваться, Марк, — медленно проговорил Эммануил. — Я это запомню. А теперь убирайтесь! Оба!

— Позвольте, я попытаюсь еще? — осторожно спросил Марк. — У меня что-то с рукой…

— Вон! Если мне надо будет кого-нибудь убить, я обойдусь без пистолета. Чтоб я вас больше не видел!

Мы вышли из кабинета и спустились вниз. Потом я узнал, что демонстранты шли от Аппиевой дороги через базилики Сан-Джованни и Санта-Мария Маджоре, мимо основных правительственных зданий, к Ватикану. Они, конечно, не знали, что Господь во дворце Киджи, просто аккуратно обошли все места, где он может быть, и повернули на север у Ватиканских стен, оставив цветы на месте казни священников на площади святого Петра. Их не остановили. Процессия долго и занудно тянулась мимо нас, обтекая триумфальную колонну Марка Аврелия, увенчанную статуей святого Павла.

— Как ты думаешь, что он с нами сделает? — спросил я. — Может, присоединимся?

Марк сурово посмотрел на меня.

— Я не одобряю убийств без суда и неисполнения обещаний. Если Господь обещал, что все, кто пожелает, смогут беспрепятственно покинуть город, значит, они должны его покинуть. Но я не предатель. Служу тому, кому служу. А что он сделает с нами, то и сделает — его право, Пошли. И только попробуй сбежать. Господь должен легко найти нас, как только мы ему понадобимся.

И я поплелся вслед за Марком.

В эту ночь я так и не смог заснуть. Мне грезилась казнь на площади святого Петра, пламя, упавшее с неба, и гневное лицо Эммануила. Наконец мне надоело без толку валяться. Я встал часов в пять и сам сделал себе бутерброды. А около шести раздался звонок в дверь, чего, собственно, и следовало ожидать. Я даже не удивился, увидев у входа инспектора Санти в сопровождении полицейских.

— А, здравствуйте, инспектор, заходите, — спокойно сказал я. — Забавно у нас с вами получается: то вы мне обязаны подчиняться, то я вам. Куда я должен идти?

— Следуйте за нами.

Я пожал плечами и послушался.

Привезли меня не в тюрьму — во дворец Киджи, но я не понимал, хорошо ли это.

У дверей все того же кабинета Господа мы нос к носу столкнулись с Марком. Он тоже был под охраной.

— Как думаешь, он нас сразу испепелит или сначала выведет на площадь? — спросил я, кивнув на дверь.

— То, что он не испепелил нас вчера, несколько обнадеживает.

Нас втолкнули в кабинет одновременно, и мы вновь оказались перед лицом Господа. Он долго молчал и изучающе смотрел на нас. Признаться, пауза была мучительной.

— Ладно, — наконец сказал он. — Я вчера несколько погорячился. Ты прав, Марк, обещания должны выполняться. Если я обещал, что в течение месяца Погибшие могут покинуть город, значит, пусть уходят живыми и невредимыми. Просто меня слишком расстроили гибель стольких душ одновременно и люди, считавшиеся когда-то святыми, ведущие их в пропасть. Великая любовь часто приводит к великой ненависти… А ты, Пьетрос, всегда был слюнтяем. Но слюнтяйство — еще не предательство. 0т людей следует требовать только то, на что они способны. Я вас прощаю.

Мы вздохнули с облегчением.

— Однако мы вчера не договорили, — продолжил Господь. — Я хотел поручить вам Иерусалим. Вы должны подготовить город морально и идеологически к тому, что он станет моей столицей, столицей мира. И это поручение остается за вами. Завтра, и ни днем позже, вы должны вылететь в Тель-Авив.

ГЛАВА 8

В аэропорту имени Бен-Гуриона под Тель-Авивом нас встречали у трапа самолета как официальных гостей.

— Арье Рехтер, представитель президента, — произнес длинный интеллигентный еврей в дорогом сером костюме и неярком галстуке. Удивительный стиль для здешних мест. Как мы потом убедились, местное население, как правило, не признает ничего, кроме маек, джинсов и шортов. — Я буду сопровождать вас в отель «Rex David» [26]. Прошу в машину.

Нас погрузили в роскошный черный «Мерседес» последней модели и повезли в Иерусалим.

Арье Рехтер оказался весьма разговорчивым человеком и взял на себя роль экскурсовода.

— Вот, посмотрите налево, правда, отсюда не видно, но там дальше будет «оазис стариков» Неот Кедумим, заповедник библейской растительности. Правда, не все сохранилось…

— Неопалимая купина есть?

— Нет. Неопалимая купина только на Синае. — Этот факт явно расстраивал нашего гида. — Пытались пересадить, но она больше нигде не растет… А теперь опять налево. Видите, поселок Абу-Гош. Назван по семейству Абу-Гош, поселившемуся здесь в шестнадцатом веке и взыскивавшему пошлину с направлявшихся в Иерусалим. Древня находится на месте библейского города Кирьят Иеарим, куда был возвращен захваченный филистимлянами Ковчег завета…

Минут через десять после Абу-Гош мы въехали в Иерусалим. Всего-то дороги минут сорок пять! Меня всегда поражали микроскопические европейские масштабы, но здешние места были, похоже, еще компактнее.

— А где Масличная гора и Гефсиманский сад? — поинтересовался я.

— За старым городом. Это восточнее. Только вы не ходите туда одни. Если захотите совершить экскурсию, мы выделим вам охрану. Терроризм, знаете ли, особенно последние два года. Мы, конечно, боремся, но… Раньше во всех путеводителях писали, что путешествия по Израилю совершенно безопасны, даже для одиноких женщин, но теперь… — Арье вздохнул и печально посмотрел на нас темными еврейскими глазами так, что мы сразу поняли, что одинокие апостолы Эммануила находятся в куда большей опасности, чем одинокие женщины.

Я вспомнил дорогу из Тель-Авива в Иерусалим: пустыня да голые скалы. Тоже мне! Земля доброго слова не стоит, а эти все никак поделить не могут. Что только в ней нашли? Еще меньше я понимал, что наш Господь нашел в этом пыльном восточном городишке. По-моему, даже Рим лучше.

Отель «Царь Давид» оказался весьма роскошным, даже не к чему придраться. Мы неплохо отдохнули и на следующий день, как и было запланировано, отправились в Кнессет.

Говорить, как всегда, пришлось мне. Марк только стоял рядом, молчал и исподлобья глядел на такое количество евреев, собранных в одном месте.