Дракон с королевским клеймом (СИ) - Штерн Оливия. Страница 43

Несколько мгновений он ошарашенно рассматривал ее, а потом расхохотался.

ГЛАВА 9. Дракон в королевском дворце

«Надо помириться» — вот о чем он подумал, едва открыв глаза. И совсем не дело шататься по городу ночью, бессмысленно таращась на звезды. У него есть дом, а в этом доме — есть звезда, его собственная. И, хоть и упрямится эта звезда, смотреть лучше на нее. И еще раз поговорить. Найти другую лабораторию, в конце концов, пусть себе работает сколько угодно.

Итан сел на кровати, с силой провел ладонями по лицу, прогоняя остатки сонливости. Потом посмотрел в окно: судя по всему, дело шло к полудню, а это значило, что Вельмина уже давно убежала к Гарье. Невольно поморщившись при воспоминании о длинном лице местного алхимика, Итан встал, прошелся по комнате, затем спустился в кухню, нашел рюмку, от которой разило успокоительными каплями, и почувствовал себя последней сволочью. Похоже было на то, что Вельмина ждала его, не ложилась, а он… Он вообще занимался непонятно чем, бродил по темным улицам и обижался, как маленький, на то, что она не захотела его слушать. Через полчаса Итан, умытый и одетый, торопился к ближайшей станции, где толкались извозчики. Под ногами солнце грело мостовую, только вот набежала тень… Итан поднял голову, и спину тут же обдало холодом: прямо над ним повисло латунное брюхо военного дирижабля. Ближе к центру города виднелся ещё один. На душе стало пакостно и тревожно: раньше дирижабли мирно висели над замковой горой, а сейчас — плывут над городом, и их немало. Какой Бездны происходило в этом городе?

Он встряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас ему нужно поговорить с Вельминой, с прочим можно будет разобраться и потом.

Однако, пока трясся в повозке, непроизвольно поглядывал на небо. А там все же происходило нечто занятное: над городом низко повисло целых четыре дирижабля, и даже были видны пушечные дула. Хотел бы он знать, что на самом деле происходит. В душу медленно закрадывалось дурное предчувствие. Как будто сам он стоит на пороге ловушки, которая вот-вот захлопнется.

«Да нет же, ерунда, — оборвал себя Итан, — никто не знает, что я здесь. Ну а дирижабли… Мало ли что могло случиться. Может быть, тренировочный вылет».

И внутри что-то звонко лопнуло и оборвалось, стоило извозчику свернуть к Узкому Тупику, потому что…

— Дальше не получится, — прогнусавил извозчик, — толпа, извольте посмотреть.

— Вижу, — с трудом выдохнул Итан.

Леденея, он сунул мелочь в заскорузлую ладонь, и почти бегом бросился вперед. В толпу. Пеструю, волнующуюся, вздыхающую и ахающую.

— Поберегись! — прикрикнул кто-то, — Разойдись!

Итан принялся локтями прокладывать себе дорогу вперед, но толпа подалась назад, его оттеснили.

— Разойдись! — ещё раз крикнули, как показалось Итану, от парадного входа лаборатории.

Итана продолжали оттирать все дальше и дальше, и он понял, что зевак попросту разгоняют. Он удвоил усилия, протиснулся к месту, откуда кричали: полиция в самом деле разгоняла любопытных, перегораживая Узкий Тупик.

— Ну, давайте, давайте! Нечего здесь смотреть, — гаркнул полицейский, считай, прямо в ухо.

Итан схватил его за рукав.

— Что случилось?

— А вам, господин, тоже здесь делать нечего, — полицейский с силой освободил рукав из пальцев Итана и сплюнул на мостовую, — убийство здесь, вот что. Какая-то дамочка пришибла алхимика.

Итану показалось, что небо стремительно налилось чернотой.

«Какая-то дамочка»… Вельмина! Боги, а ведь он с самого начала чувствовал, что ничем хорошим эта затея с алхимией не закончится! С самого начала ее надо было попросту запереть в номере и выводить на прогулку только за руку… потому что так она была бы в целости и сохранности… А теперь?!

— Где убийца? — он снова схватил полицейского, уже за ворот мундира, и как следует тряхнул.

— Тьфу, отпусти, дурак! Без рук хочешь остаться?

— Где? — прохрипел Итан в ошалевшее лицо, — говори, ну?

— Да в управлении! Отпусти, иначе… а ты кто такой будешь? Тебе зачем, а?

Итан разжал пальцы и шагнул назад, мешаясь с толпой. Вслед засвистели, но он, лавируя меж пышных юбок городских кумушек и мужских сюртуков, вильнул несколько раз из стороны в сторону и окончательно растворился в людском море. А потом, боком, нырнул за корпус полицейской повозки, потом за угол — и оказался уже за пределами Узкого тупика. Пошел вперед быстрым шагом. Кулаки сжимались сами собой… Надо было что-то предпринимать, причем срочно, прямо сейчас. Итан невольно пощупал карман, где всегда носил вытяжку из мартовской травки. Похоже, и здесь ему не оставили выбора? Если он обратится, то в состоянии разнести то самое управление, но… Снова тень закрыла свет. Еще один дирижабль медленно проплыл в направлении центра. Ощущение, что все эти дирижабли — именно по его душу, постепенно превращалось в уверенность. Да какой Бездны? Кто это так ловко дергает за ниточки в этом городе?

Итан остановился, огляделся. Погони не было, дальше, на бульваре, все было относительно спокойно — лишь пара полицейских повозок маячила вдалеке, у конца квартала. Снова нащупал в кармане пакетик с заветными пилюлями. Посмотрел на повисший над городом дирижабль. Есть ли иной выход, кроме как взлететь и схватиться сразу с четырьмя военными судами? Внутри все дрожало и сжималось при одной только мысли о том, что Вельмину схватили. И надо было что-то делать, потому что он никогда не простит себе, если с ней случится что-то плохое.

— Милейший, кьюэля лишнего не найдется?

Вопрос вывел его из ступора. Итан обернулся — сбоку к нему подошел городской бродяжка, в обносках, заросший и грязный. Но глазки смотрели хитро и нагло.

— Отчего вся кутерьма? — с наигранным спокойствием поинтересовался Итан, — кьюэль дам.

В водянистых глазках бродяги блеснула жажда наживы. Он гордо выпятил тощую грудь, расправил заляпанный грязью и жиром шарф.

— Так ведь, господин хороший, убили Потрошителя. Говорят, дамочка какая-то его и пришибла. Жаль только, вздернут ее, как пить дать, вздернут.

— Потрошителя?

Итан вспомнил, что за Гарье оставался легкий флер кровавой горечи, которую он почувствовал в самый первый раз, а Вельмина — ничего не почувствовала и ничего не заподозрила.

Бродяга ухватил его за рукав, потащил в сторону, к разросшемуся у чьей-то ограды розовому кусту. И, привстав на цыпочки, зашептал прямо на ухо, обдавая качественным перегаром.

— Потрошителя, господин. А то никто не знал, м-м? Наши знали. Подозревали, понимаете ли… Он, гад проклятущий, заманивал к себе нашего брата. И все. А потом иногда находили их… знаете, у кого-то кишки наружу, у кого-то уши отрезаны, глаза выколоты. А раз нашли одного… так у него, мил господин, руки по локоть в чешуе черной были, и вместо пальцев когти, жуть просто.

— Врешь, — спокойно сказал Итан, скорее для проверки, потому то понимал: нищий говорит правду.

— Готов на алтаре Отца клясться! — тот осенил себя священным знаком, обведя вокруг лица скрещенными пальцами, — черная чешуя, не рыбья, а непонятно чья. Говорят, в соседнем королевстве был дракон… Так мож, из того мужика дракона Потрошитель делал?

Итан нащупал в кармане кьюэль и сунул его бродяге.

— Покажи, где здесь полицейское управление.

***

Четыре военных дирижабля, как и следовало ожидать, зависли вокруг полицейского управления. Итан уселся на пустую скамью, что через площадь, и задумался, изредка поглядывая вверх и щурясь, когда латунная обшивка гондолы ближайшего дирижабля блестела особенно ярко в свете дня. Он наблюдал, как люди входят и выходят из скучного серого здания, как снуют туда-сюда полицейские в черной форме с золотым позументом. И ничего не мог придумать, кроме как обратиться, сразиться с военными дирижаблями и погибнуть — или вытащить Вельмину. В груди пекло и ныло, в висках барабанным боем бился пульс. Что же делать?

«А если добиться аудиенции у короля? А если просто проникнуть во дворец и поговорить с отцом? Неужели он не отдаст мне жизнь Вельмины?»