Магия греха (Двойная жизнь) - Кауи Вера. Страница 91

– Почему? Потому что вы не можете сейчас или не сможете в будущем решиться на другие отношения?

– И то и другое! – Она произнесла это так отчаянно, что ему показалось, будто ее прижали к глухой стене в конце темной аллеи заброшенного парка.

Он внимательно наблюдал за ней.

– Я знаю, почему вам кажется, что вы не способны на другие чувства, но мне бы хотелось все-таки узнать, почему вы считаете, что не будете способны на них и в будущем.

– Меня это никогда не привлекало!

– Это не ответ. Я же спросил почему.

Она закрыла глаза, как бы моля господа ниспослать ей терпение.

– Послушайте, я не собираюсь обсуждать с вами эту тему... У меня нет на это ни сил, ни желания. Я провела очень тяжелую неделю, а завтра вечером у меня встреча с одним из наиболее привередливых клиентов. Поэтому идите себе с богом и делайте то, что вы должны, только оставьте меня в покое и не лезьте в мою личную жизнь. – В ее голосе была мольба, но он знал, что она нарочно упомянула о клиенте, чтобы бросить ему под ноги банановую кожуру. И это означало, что у нее не осталось больше никаких средств для защиты.

– Разве так плохо, что мы встретились и наши пути пересеклись? Вы сказали, будто уверены в том, что Тони Панаколис в вас почти влюбился. Почему же вы не можете признаться самой себе, что я тоже влюбился? Может, потому, что к Панаколису у вас нет никаких чувств и поэтому он не представляет угрозы?

Она попыталась посмотреть ему в глаза и не смогла.

– Вы, видимо, считаете, что меня надо все время держать на расстоянии? Но почему? Я такой же мужчина, как и все остальные.

– О господи, кого только нет среди полицейских!

– Это не причина, а отговорка.

– Это причина, черт бы вас побрал! И вы прекрасно это знаете! Вы предназначены для другого... для отличной карьеры в столичной полиции. А я – проститутка! И не надо говорить мне об отговорках! Вы не можете позволить себе женщину, как я, потому что я стою гораздо больше тысячи фунтов!

– Со своими делами я разберусь сам и сам буду себе судьей, потому что это моя карьера, а не ваша.

– Но я уже сейчас могу с уверенностью сказать, что жюри присяжных единогласно вынесет вам только один вердикт. Знаете какой? ВИНОВЕН! – Он ничего не ответил, и это придало ей силы для новой атаки, которую она начала с едкой и желчной издевки: – Не вы ли говорили мне о здравом смысле?! А где же ваш здравый смысл? Учить других, видимо, легче, чем следовать советам самому! – Уверенная, что теперь она одержала окончательную победу, Нелл смягчилась и произнесла уже более спокойным и понимающим тоном: – Не получится, чтобы вы и я были вместе. Это просто невозможно...

– Невозможно? Существует только одна причина, по которой это невозможно будет осуществить, – ваш страх и нежелание плюнуть на все, забыть прошлое и, вырвавшись на свободу из своей темницы, сделать это возможным. – Он огорченно покачал головой. – Может быть, вы действительно незаурядная и гениальная «девочка по вызову», но в том, что касается опыта и чувств обыкновенной женщины, вы самая настоящая дилетантка.

– Прошу вас, избавьте меня от ненужных разъяснений смысла фразы «нормальные отношения между мужчиной и женщиной», если вам не трудно.

– А что вы можете об этом знать? Ведь у вас никогда их и не было! Разве не так? Разве были?!

Она молчала.

– Не было, – произнес он с удовлетворением ровным, спокойным голосом, но ее эти слова как будто взорвали изнутри.

– Не ваше собачье дело!!!

– А у меня были такие отношения с женщинами, которые продолжались от десяти месяцев до пяти лет. Я всегда считал, что знакомство на ночь слишком глупо и несправедливо по отношению к обеим сторонам, а сейчас против таких отношений еще и СПИД, который скоро практически подпишет им смертный приговор. Меня соблазняли, и не раз, однажды даже женщина, у которой ночью была совершена кража со взломом, и я сам не раз соблазнял... Меня отталкивали и забывали после непродолжительного знакомства, и я, в свою очередь, поступал точно так же... Короче, я прошел долгий жизненный путь и имею серьезный опыт в том, что вы изволили назвать «нормальными отношениями между мужчиной и женщиной», а также в области чувств, переживаний, боли и страданий, и не только души и сердца, но и тела. Что у вас было, кроме бесчувственных, бесстрастных и торгашеских сделок с клиентами и вашей совестью? Вас хоть когда-нибудь что-нибудь волновало? Вы же абсолютно ничего не знаете о чувствах и эмоциях! Неудивительно, что вы так преуспели в умении держать людей на расстоянии. Потому что вы всегда избегали чувств. И сейчас избегаете... – Марк тяжело вздохнул и очень нежно, совсем не так, как несколько секунд назад, попросил: —. Нелл, прошу вас, бросьте все это, забудьте, перестаньте прятать свою душу. Рискните, положитесь на меня, на то, что мы можем дать друг другу. Последним человеком, который искренне вас любил, была ваша мать. Но это было уже двадцать лет назад – слишком долгий срок для любого человека... нельзя так долго жить без ласки и тепла.

Она плотно сжала губы, будто боялась, что помимо ее желания могут вырваться какие-то ненужные и лишние слова.

– Вам же уже было ясно сказано! – прошипела она сквозь зубы. – Меня это никогда не привлекало. Когда я ушла из дома, я дала клятву, что меня это никогда не будет волновать. Я поклялась, что больше никогда ни один мужчина не будет контролировать мою жизнь и что впредь я сама буду распоряжаться своей свободой. И буду делать все, что хочу, где захочу и когда это будет угодно только мне. Понятно? Я дала такую клятву, и я ее не нарушаю. Для меня слишком много значит моя независимость, и я не вижу никакой причины, чтобы жертвовать ею ради вас... – Она повернулась к нему и одной простой фразой разрушила все свои предыдущие громоздкие аргументы: – Я не могу... понимаешь? Я просто не могу...

– Ты хочешь сказать, что скорее не осмеливаешься? Но у меня даже в мыслях не было контролировать тебя. Я считаю, что твоя женская независимость никак мне не угрожает. Даже наоборот, именно она и заинтриговала меня с самого начала. Ты была слишком независимая, я бы сказал – явно щепетильная в этом вопросе. Так уж случилось, что мне нравятся женщины с характером, слабовольные навевают на меня скуку. Но у меня нет ни малейшего желания побеждать или покорять тебя. Я не хочу ставить тебя на твое женское место. Ведь существуют, помимо сатрапов, и мужчины, либерально воспринимающие женскую независимость. – Он покачал головой. – Но доказать тебе это, видимо, не удастся. Нелл, ну почему бы тебе не позволить себе расслабиться? Почему ты не хочешь дать волю искренним чувствам, которые бы привели тебя к логичному решению? Обратись к своим чувствам! Я же знаю, что они у тебя есть, я видел, как ты любишь своих кошек. – Он на секунду замолчал. – Видимо, их любить безопасно, да? Не то что меня... Тебя, наверное, пугает даже сама мысль о любви. Тебе ведь нравится быть одной, в безопасности... Да, я все понимаю, я понимаю, отчего так происходит... – Он замолчал, о чем-то задумавшись. – А почему ты всем своим поклонникам, которые у тебя, несомненно, были на протяжении этих лет, давала отпор? Ведь у тебя их было немало, не так ли?

– Не так. У меня никогда не было поклонников.

– Никогда?!

Его удивление и изумление напомнили ей Нью-Йорк и того молодого смазливого артиста, который ее тогда так сильно напугал.

– Нет... один был. Он был слишком надоедливый.

– Если ты и обо мне так думаешь, не бойся, скажи честно. Я никогда не навязываюсь и не прихожу туда, где меня не ждут. Единственное, чего я сейчас хочу, чтобы ты сказала мне... нет-нет, не отводи взгляд! Посмотри мне в глаза и скажи, что я тебе не нужен.

Она была великолепной актрисой, но солгать, глядя в глаза, даже для нее было бы слишком бесчеловечно и, наверное, невозможно. И Марк это прекрасно знал, это был один из первых секретов, которые он узнал от Джерри Пиэрса. Да, Джерри был прав, потому что ее глаза потемнели, антрацитовые зрачки сузились, и он увидел, как в глубине промелькнул панический огонек. Когда она заговорила, ему показалось, что в ее голосе слышна мольба. Это был верный знак, что он наконец достучался до ее души.