Следователя вызывали? (СИ) - Холод Юджиния. Страница 24

— Что скажешь, Елизара, есть у тебя сообщники? — выдохнул он на ухо, обдав волной горячего воздуха.

Мое тело бросало то в жар, то в холод. Когда ищейка находился так близко, сердце заходилось в груди, ладони вспотели. Нервно сглотнула, облизнув пересохшие губы.

— Нет у меня никаких сообщников! И вообще, я…

Внизу что-то громыхнуло, кажется, тяжелая дубовая дверь слетела с петель. Чьи-то торопливые шаги раздались на лестнице в перемешку с ругательствами. Хмыкнула, ну, хоть не я одна в восторге от количества ступеней. В проёме возник неизвестный мне мужчина, он откинул упавшие на грудь белёсые длинные волосы. Грозно окинув взглядом замерших в удивлении нас, ударил чёрной тростью об пол, выбив несколько искр.

— Почему эта паршивка ещё не казнена?!

Я взвыла.

Глава 10

В груди взметнулся ураган эмоций, заставивший меня нахмуриться, непроизвольно сжав кулаки. Непонимание причин такого неукротимого желания избавиться от фаворитки принца злило. Кому могла перейти дорогу маркиза, что её так активно пытаются сжить со свету? Начинало казаться, что великодушно данный месяц на разбирательство — просто пыль, пущенная для отвода глаз.

— Верховный, какой… кхм, — ректор вроде как случайно поперхнулся, закашлявшись, — приятный сюрприз! Какая честь для простых смертных, а нет, я ведь уже мёртв… досадно.

Скептически посмотрела на призрака, издевательски склонившегося в поклоне. Однако, мужчина и бровью не повёл, оставив без внимания слова господина Фокена.

Не уверена, было ли в открытую разрешено рассматривать верховного, поэтому чуть опустила глаза вниз. Он был довольно высок, даже по сравнению с Ароном, сложение невозможно было разглядеть из-за белых балахонистых одеяний. Лицо испещрено мелкими морщинками, единственное, чего не коснулся неумолимый возраст — светло-серые, почти выцветшие глаза. В компании белёсых волос выглядело зловеще.

Впрочем, каким бы грозным не был его уничтожающий, разбирающий на атомы взгляд, падать ниц, умоляя пощадить, не было ни малейшего желания.

— Я пришёл сюда не слушать твои лживые речи, Сальд, — отрывисто бросил Верховный, а мне вдруг почему-то его голос показался похожим на каркающую ворону. — Арон Норвинг, почему работа не выполнена?

В смысле? Разве, задачей ищейки было не допросить меня?! Погодите-ка, мы так не договаривались!

— Верховный Луций, моей задачей…

— Простите, — перебила было я речь Арона, отодвинувшись на всякий случай от возможного палача.

— Не прощаю, — возмущённо оборвал Верховный, — тебе никто не давал права говорить!

И что это получается, мне молча кивать на любое обвинение в свой адрес? Так может мне самой пойти, положить голову на плаху, собственноручно занести топор и дело с концом. Зачем же лишний раз палача гонять, я девочка самостоятельная, сама справлюсь.

— Нет, знаете, я всё же скажу, — не знаю, как в этом мире, у нас есть право голоса и, как минимум, презумпция невиновности. — При свидетелях, так сказать. На каком основании было вынесено решение о моей казни, минуя тридцатидневный срок, отведённый на поиск доказательств? На сколько мне известно, прошло только три дня, в запасе есть ещё двадцать семь, мы же все здесь умеем считать, верно?

На моё плечо предупреждающе легла рука ищейки, заставив меня вздрогнуть. Повела плечами, скидывая её с себя — решил предостеречь, чтобы не наговорила лишнего? Нашёл дурочку!

— На сколько мне известно, было вынесено предположение о том, что я могла совершить повторное покушение на принца. Не далее, как пять минут назад, опять таки, при свидетелях, мы выяснили — покинуть академию я не могла, а значит на жизнь принца покушался кто-то другой. Вопрос лишь в том, кто?

С каждым произнесенным словом пламенной речи, глаза верховного наливались кровью, светлые брови нахмурились, сойдясь на переносице. Его рука нервно сжала круглый набалдашник, побелев от напряжения.

— Ты! — гневно выплюнул он, указав в мою сторону концом трости. — Маленькая паршивка, будешь ещё учить меня, как нужно следовать законам?!

Что-то они все нервные здесь какие-то, честное слово, пропили бы травки успокаивающие. В голове, словно насмехаясь, так некстати всплыл необходимый рецепт настоя на пустырнике.

И только я хотела ответить вспылившему мужчине, как меня за талию обхватили руки Арона, крепко прижав к груди. Ректор призрачно, почти незаметно отсвечивал рядом, стараясь больше в диалог не встревать. Дернулась, пытаясь вырваться, но ищейка держал слишком сильно.

— Не стоит, — шёпот, опаливший жаром. — Сделаешь только хуже.

Интересно, его слова относятся к моим слабым трепыханиям или же к моей попытке отстоять себя? Впрочем, вырываться из захвата всё же прекратила, практически повиснув на его руках.

Меж тем, верховный распалялся все больше, его ноздри гневно раздувались, на скулах заходили желваки. Ударив тростью о пол ещё раз, он выкрикнул с невероятной силой, от которой застоялись стёкла в окнах:

— Я здесь закон!

Да что ж за мужчины в этом мире, все время пытаются самоутвердиться, доказать что-то. Фыркнув, сдула упавшую на лицо прядь.

— А я думала король, — осторожно, стараясь не привлекать внимания разозлённого мужчины, шепнула так, чтобы услышал один Арон.

Ищейка мотнул головой.

— Всего лишь номинально, фактически же…

Мы оба перевели взгляд на тяжело дышащего верховного: к красным глазам добавилось побагровевшее от напряжения и злости лицо. Казалось, через несколько мгновений из его ушей повалит пар.

Неутешительный вывод напрашивался сам собой.

— Фактически правит Верховный Луций, любопытно…

Мысль, вспышкой озарившая меня, показалась безумной.

Что, если он захотел избавиться от наследника престола? Ведь управлять уже подвластной тебе марионеткой куда проще, чем попытаться подчинить юного принца. Но причём тогда здесь Елизара? Неужели она узнала о планах верховного, хотела всем рассказать, а её поймали и теперь пытаются всячески вывести из «игры»?

Нет, кажется, не сходится. Ведь проще было бы отравить фаворитку его высочества Хэрана и дело с концом. Её же активно пытаются обвинить в покушениях на принца, чтобы публично (или не очень) казнить.

Ерунда какая-то…

Руки, покоящиеся на моих плечах, чуть сжались, возвращая в реальность. Арон по-прежнему прижимал меня к себе, чтобы я не наделала глупостей. Ну, или что бы не сбежала, наверное, не стоило все это время поглядывать в сторону выхода из допросной. Ой, то есть кабинета ректора, конечно же!

Тем временем, верховный Луций, кажется, успокоился. Его лицо более не было похожим на перезрелый помидор, готовое лопнуть от напряжения в любой момент. Он окинул меня внимательным взглядом, отчего-то вздохнул и произнёс:

— Так почему мы должны вам поверить и оставить на поиск доказательств двадцать… сколько там дней?

— Двадцать семь, светлейший, — тут же подсказал господин Фокен, материализовавшись рядом с мужчиной, от чьего решения зависела моя жизнь.

— Кхм, да. Что должно помешать казнить вас прямо сейчас? — он чуть склонил голову набок, отчего белёсые пряди упали на его лицо.

Не дав ответить, ищейка, мягко обхватив моё запястье пальцами, приподнял руку вверх, демонстрируя верховному металлический браслет, обхватывающий кожу подобно удавке с невидимой привязью.

— С момента попадания Елизары в академию, на ней был надет «След. О» — артефакт не позволил бы ей выйти за стены бесследно.

Луций поджал губы, с прищуром всмотрелся в браслет, пытаясь обнаружить в нем дефект:

— Норвинг, вы уверены, что девушка не могла его взломать или испортить? — протянул он с едва заметной надеждой в голосе.

С одной стороны, меня захватило раздражение, ведь они общались так, будто меня и не было в кабинете. Но если посмотреть на это под другим углом — казнь переносится на неопределенный срок. Сдаётся мне, ни о каких двадцати семи днях не может быть и речи, нужно искать выход из ситуации быстрее. Кто знает, возможно, верховный уже обдумывает следующую причину моей скоропостижной казни.