Приличной женщине нельзя... (СИ) - Хаан Ашира. Страница 13

— О! Покраситься в розовый? Или пирсинг в нос? Как думаешь?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Демьян тихо заржал, закрывая лицо ладонью.

— Эй! — я ткнула его в живот кулаком.

— Я вообще ждал других предложений, — признался он, отсмеявшись. Его пальцы перехватили мою руку за запястье, и он привлек меня к себе, заставляя обнять его за пояс. — И пирсинг лучше не в нос, есть места поинтереснее… — добавил он, чуть понизив голос.

— Эээээ! — воспротивилась я. — Настроение не настолько безумное! Ладно, остановлюсь на цветных волосах. Как думаешь, сейчас какой-нибудь салон работает?

Конечно, салон нашелся. В Москве вообще жизнь даже в Новый Год затихает очень ненадолго — часов на десять в ночь с тридцать первого на первое — а с утра уже снова можно найти все, что душенька пожелает. Хочешь ли ты татуировку, пирсинг или покраситься в розовый, починить ноутбук, сделать эпиляцию или купить гигантский диван в стиле ампир с позолотой и шелковыми подушками — запросто.

Думаю, магазины гигантских диванов в стиле ампир и прочей безумной ерунды открываются как можно раньше — пока народ не успел как следует протрезветь.

Мастерица с зеленой шевелюрой и кольцом в носу, от которого я отказалась, взвесила мои густые волосы на ладони и предложила:

— А давайте вам сделаем скрытое окрашивание? Вам очень пойдет. С виду приличная женщина, а махнете гривой — а там истошно-розовый. Сюрприз!

— Я приличная женщина? — спросила я Демьяна, который устроился рядом в кресле, копаясь в своем телефоне.

— Не знаю пока, — отозвался он, поднимая на меня свои наглющие прозрачные глаза. — Но надеюсь узнать…

Зеленоволосая хихикнула себе под нос, но стоило мне метнуть в нее яростный взгляд, тут же приняла очень серьезный вид.

— Мне после каникул опять в налоговую! — вспомнила я очень вовремя. — Давайте ваше скрытое!

К счастью, в этот раз процесс и результат от меня не прятали, разрешая с ужасом наблюдать, во что превращается моя идеальная стрижка. Такого ядовито-розового оттенка не было, кажется, даже у турецкой жвачки из моего детства.

Но стоило высушить волосы, махнуть щеткой — и яркий цвет скрылся под моим скромным светло-русым. И даже прическа не пострадала — но теперь у меня был настоящий секрет, который не узнаешь, пока не растреплешь волосы.

Но я нечасто позволяла такие вольности на работе, так что тайна была в безопасности.

— Ну что теперь… — проговорила, стоя рядом с Демьяном где-то в промзоне через пару часов. Пора было вызывать такси, а я совершенно не понимала, что дальше.

Надо как-то прощаться?

— Едем, — сказал он, вызывая такси со своего телефона.

— К-к-куда? — растерянно спросила я.

— К тебе, — отозвался он небрежно, притягивая меня к себе за талию. — Пора выполнять все обещанное. Только презервативов побольше куплю по дороге.

И вот тут я конечно остро почувствовала весь свой возраст до копеечки.

Потому что в двадцать лет я бы, конечно, за такое предложение закатила пощечину и гордо ушла в метель.

В лучшем случае — чтобы он за мной побежал и валялся в ногах, клянясь в великой любви.

В худшем — чтобы не предлагал больше такие гадости.

В тридцать пять…

…жить одним днем

Обычно люди, попадая в незнакомое место, оглядываются по сторонам.

Где вход, где выход, куда ботинки поставить, как не врезаться в угол.

Демьян смотрел только на меня.

Стоило открыть дверь, он втянул меня в квартиру, прижал к стене, выпутывая из дубленки, которую успел расстегнуть еще в такси, сбросил прямо на пол свою косуху и одним движением стянул свитер вместе с футболкой.

Я обняла его плечи, перебирая пальцами перекатывающиеся под гладкой кожей сильные мышцы. И задохнулась, когда он начал целовать мою шею горячими обветренными губами.

Запустила руки в его жесткие волосы, пропуская их между пальцами и ощущая, как его ладони очерчивают мое тело, спускаясь все ниже к бедрам.

Демьян опустился на пол, глядя на меня снизу вверх — и даже в такой позе взгляд был невыносимо наглый, словно это я стояла перед ним на коленях, а не наоборот.

Он снял с меня туфли и обнял ладонями бедро, подцепляя край чулок и стягивая их. Замер на несколько секунд, глядя прямо в глаза. Голова у меня от его взгляда была пустая-пустая и где-то в этой пустоте что-то тихонько звенело. Воздух превращался в легких в раскаленную добела лаву, особенно когда Демон начал подниматься, одновременно задирая платье, и его многообещающая ухмылка расползалась по губам все шире.

— Где твоя спальня? — от его срывающегося шепота у меня самой отказали голосовые связки, и я только махнула рукой в нужную сторону.

Он подхватил меня под бедра и безошибочно вписался в нужную дверь.

Я хотела пискнуть что-то про «уронишь, дурак, я тяжелая», но его напряженные плечи так манили, что я не удержалась и вонзила зубы в упругие мышцы. В горле Демьяна что-то заклокотало, и дернулся острый кадык. Он уронил меня на кровать, забыв одернуть платье — но у меня в планах не было стесняться, поэтому я раздвинула ноги шире, с удовольствием ловя прыгнувшее в горло сердце, когда он сглотнул, голодно глядя на меня.

Я потянула белый шарфик, до сих пор болтающийся на его шее, но Демьян отклонился:

— Нет уж. Это мой подарок. Не отдам.

— Так и будешь в нем?.. — я приподнялась на локтях, чтобы ухватить его за этот шарф и дернуть, роняя на себя.

— Так и буду.

— Балбес… — проговорила на ухо шепотом, обнимая его за шею и прикусывая наконец так манившие меня колечки в ухе.

— Не буду спорить, Алена Ивановна, вам виднее с высоты прожитых лет… — у него бы гораздо лучше получился бы издевательский тон, если бы его дыхание не срывалось на каждом слове.

Его руки замерли на моих бедрах под платьем, словно он не решался двинуться дальше. Или — наслаждался тем искрящим электричеством между нами, которое неизбежно должно было взорваться, и чем дольше длилось ожидание, тем мощнее обещался взрыв.

Я потрогала кончиками пальцев его татуировку на левом предплечье, потрогала натянутые жилы на руках, провела ладонью по напряженному животу и — наконец! — расстегнула тугую пуговицу на джинсах, ощущая нетерпение его тела.

Но — только тела.

Сам Демьян ждал и смотрел.

Смотрел и ждал.

Пока я освобожу его.

И ахну.

Кажется, в разговоре с Марией я даже немного недооценила его одаренность.

Или там, в яблоневом саду он слегка замерз.

Потому что мои глаза, кажется, расширяются немного больше, чем было дано природой.

— Эм-м-м-м…

Демон смеется, целуя меня в губы, прикусывает острыми зубами шею и предлагает:

— Повторим первый раз? Без экстрима?

— Ну уж нет!

Нашел кого на слабо брать! Пусть его девочки боятся!

И — как мы оба ни стараемся замедлиться, особенно чтобы совпасть размерами и готовностью, но первый раз все равно получается быстрым и ослепительно-ярким, до искр из глаз.

Слишком долгим было ожидание — мое нетерпение умножается на терпение Демона, рождая огненную химеру, которая кусается, рычит и взрывается фейерверками.

— Надеюсь, ты не думаешь, что это все? — интересуется Демьян, когда перед глазами перестают плыть огненные круги и затихает дрожь. — У нас сегодня будет очень, очень долгая ночь…

Он выполняет свое обещание на двести процентов.

Он выполняет все свои обещания — высказанные и не высказанные за время нашего знакомства.

Он так до неприличия хорош, что я ловлю себя на грешных мыслях — зачем я искала любовников среди мужчин постарше? Что за дурь, ясно же, что… Ох…

Хороши длинные музыкальные пальцы, умело извлекающие из моего тела стоны наслаждения.

Горячие губы, умеющие быть жестокими и ласковыми.

Язык — острый, жестокий, изощренно-искусный его язык, умеющий ох, как много всего интересного…