Наследницы - Кауи Вера. Страница 66

— Доминик, ты ангел! — воскликнула Консуэло, вздохнув с облегчением. — Я скоро отдам, вот только справлюсь…

Доминик была совершенно уверена, что не получит этих денег назад, но считала, что дело того стоит. Консуэло была опасным врагом. Кейт Деспард, несомненно, потеряет несколько распродаж из-за того, что столкнулась с Консуэло. «Но тем не менее, — думала Доминик, — я совершила серьезную ошибку, не сдружившись с Агатой Чандлер. Почему Блэз никогда не упоминал о коллекциях на ранчо? Все это время он знал и молчал, наблюдая, как я сама себе рою могилу… Полно Ремингтона, подумать только! Хорошо же, — решила она, — Блэз мне за это заплатит, и скоро — как только мы увидимся…»

В среду утром Николас Чивли поднялся наверх по лестнице «Деспардс» точно в десять часов. Его одежда идеально подходила для загородной поездки: безупречный твид, на локтях пиджака кожаные заплатки, ему не хватало только трости-сиденья, чтобы выглядеть настоящим сквайром.

Перед встречей с ним Кейт решила посоветоваться с Шарлоттой.

— Николас Чивли! — пробормотала та, высоко подняв брови. — В таком случае необходимо одеться с особым тщанием. Николаса Чивли еще не видели с женщиной, которая не была бы само совершенство.

— Ты с ним знакома? — наивно спросила Кейт.

Шарлотта улыбнулась.

— Да, знакома, — ответила она. — Видишь ли, ведь лондонское общество — совсем небольшой мирок. Он был родственником моего первого мужа. И еще кое-кем, но это уже другая история. Твид, я думаю, — решила она, подумав, — Я знаю одно место.

Поэтому, спускаясь вниз, Кейт была уверена, что прекрасно выглядит в чудесном клетчатом костюме с юбкой-брюками, с настоящими костяными пуговицами и в жакете со шлицей. Сапожки на низком каблуке, перекинутая через плечо объемистая сумка с карманами, в которой, по совету Шарлотты, лежала пара легоньких удобных мокасин («На случай, если придется ходить по каким-нибудь замечательным коврам»). Красновато-коричневый кашемировый джемпер Кейт был подобран в цвет волос, шелковый шарф — от Гермеса. Духи для поездки тоже выбирала Шарлотта.

Кейт заметила быстрый оценивающий взгляд Николаев и увидела одобрение в его глазах.

— Я думал, мы сможем избежать формальностей, — сказал Николас Чивли, открывая перед ней дверцу «ягуара XJS», золотистого, как новая монетка, что как нельзя лучше подходило к тонам одежды Кейт. — Но они знают о нашем приезде, и я должен был заказать ленч.

— Замечательно, — прошептала Кейт.

Кейт хотелось поскорее увидеть Кортланд Парк, а присутствие Николаса Чивли заставляло ее нервничать. В последние несколько дней стало очевидно, что служащие «Деспардс» вполне осознают, что от этой поездки зависит многое. Клодия Джеймисон сказала таинственно:

— Удачи вам, Кейт, но присматривайтесь к нему, хорошо? Он вроде айсберга: на поверхности лишь одна восьмая.

Джаспер Джонс, священнодействуя, как обычно, вручил Кейт целый список с наставлениями, что можно и что нельзя. Дэвид Холмс качал головой.

— Я был бы счастлив увидеть Кортланд Парк со всем его содержимым в каталогах «Деспардс», Кейт, но не забывайте, что это влечет за собой трудную, большую работу.

Шарлотта сказала просто:

— Дорогая, ты выглядишь прекрасно. Но… я знаю, что даю тебе советы как старая тетушка молодой девице: не принимай все за чистую монету, особенно обещаний.

Он знает женщин и умеет обращаться с ними… а здесь, как и всегда, важно, кто будет назначать цену.

— Я предлагаю ему «Деспардс», — горячо возразила Кейт, — а не себя.

Шарлотта улыбнулась.

— Именно это я имела в виду. Я вижу, ты быстро понимаешь…

По пути в глубь Сассекса Кейт сумела понять довольно многое относительно природы мужчины-хищника.

В самой очаровательной манере, ни разу не высказываясь прямо, Николас Чивли дал ясно понять: он готов к самым убедительным доказательствам того, что именно «Деспардс» заслуживает права вести аукцион.

И, когда они уже ехали по огромному парку и видели вдалеке здание с бесчисленными окнами и каминными трубами, Кейт вдруг подумала: стоит ли одно другого?

«Я хочу получить этот аукцион, но неужели я должна для этого продать себя?» И как бы в ответ услышала голос отца: «Следует сделать все возможное, когда добиваешься аукциона, но не нужно идти на то, что может скомпрометировать „Деспардс“ или самого тебя. Помни это, моя маленькая Кейт, когда станешь управлять фирмой, это самое важное».

В доме в беспорядке были нагромождены и редкостные вещи, и сущая ерунда. Комнаты, большие, с богатой лепниной, плохо освещенные — окна затянуты выцветшими, истершимися шторами, были набиты мебелью, фарфором, бронзой, мрамором, хрусталем, картинами, некоторые из них просто были прислонены к стенам. В нескольких комнатах один на другом лежали ковры. В одном месте Кейт насчитала шесть, приподнимая один за другим углы; последний, на мраморном полу, оказался великолепным казахским ковром.

Пока они неторопливо шли по первому этажу, Кейт прикидывала цену увиденного. Расчеты были весьма приблизительными, а в случае, когда Кейт была не совсем уверена, она сознательно занижала оценку.

Спальни на втором этаже были превращены в склады: прекраснейшая французская мебель стояла бок о бок с чудовищами викторианской эпохи и изумительными образчиками «арт нуво». Среди картин было несколько работ Рембрандта, восхитительная обнаженная женщина кисти Рубенса, не меньше десятка первоклассных голландских натюрмортов, два Гейнсборо, Лоуренс и Стаббс, которые Кейт оценила как превосходные. Покойный мистер Кортланд не жаловал современную живопись, самая поздняя картина датировалась тысяча девятьсот десятым годом.

Фарфор был неподражаем. Буфеты ломились от целых сервизов севрского и лиможского фарфора, изысканного венецианского стекла. При виде серебряных с позолотой кубков итальянской работы семнадцатого века у Кейт заблестели глаза. Николас Чивли указал Кейт на кровать под пыльным бархатным балдахином, уверяя, что эта вещь принадлежала некогда мадам Помпадур.

— Дамы ее времени, кажется, имели обыкновение принимать гостей прямо в своих спальнях? — спросил он оживленно.

— Что ж, если можно было присутствовать при пробуждении короля, то, наверное, не было ничего дурного и в том, чтобы посетить даму в спальне, — ответила Кейт легко. — Кроме того, в те времена, в сущности, не было частной жизни и уединения.

— Даже когда она бывала с королем?

Кент повернулась к нему и заметила голодный блеск в карих бархатных глазах.

— Ей приходилось довольно часто видеть, как он уединяется с другими дамами. А пока он развлекался, ей приходилось управлять страной.

Он засмеялся.

— Вы меня убедили.

Во время ленча он шутил и пикировался с ней, даже когда вполне серьезно расспрашивал, как она стала бы готовить и устраивать предаукционный просмотр всего этого скопления.

— Я бы убрала отсюда все, что не пойдет на продажу; ценные вещи я бы классифицировала по времени и стилю; затем, после того как дом будет вымыт от крыльца до чердака, я бы по-новому разместила все вещи, пригласила лучшего декоратора, так, чтобы люди, которые придут на просмотр, увидели бы полностью обставленные комнаты. Везде надо расставить вазы с цветами, эти жуткие шторы нужно убрать и везде сменить лампочки на более мощные. Я бы вымыла каждую фарфоровую и стеклянную вещь, отполировала бы всю мебель, вынула бы из рам картины и отдала бы их промыть — у меня в «Деспардс» работает лучший в Англии реставратор, а потом развесила бы их так, чтобы они выглядели наилучшим образом. Я бы подготовила каталог, при одном взгляде на который у людей разгорались бы глаза; я бы создала здесь некую атмосферу и, конечно, сделала бы показ событием в светской жизни…

— Сколько времени может на это понадобиться?

— Минимум полгода.

— Значит, октябрь. — Николас помолчал. — Я хочу предупредить вас, что правительство может решить продать дом со всем его содержимым. — Глядя в удивленное лицо Кейт, он пояснил: