Наследницы - Кауи Вера. Страница 97

Она сделала паузу, чтобы публика переварила эту потрясающую информацию, а затем спокойно объявила, что торг начнется с полумиллиона фунтов. За тридцать секунд цена возросла до двух миллионов. Зал трясло от возбуждения. Борьбу вели двое — известный швейцарский ювелир, который, несомненно, действовал по поручению клиента, и бразильский плейбой, прославившийся тем, что дарил невероятно дорогие драгоценности своим очередным пассиям в надежде добиться взаимности. Кейт было известно, что бразилец терпеть не может проигрывать, однако она не знала, как далеко готов зайти швейцарский дилер и кто его нанял. Используя свой шанс, она решила поднажать.

— Два миллиона фунтов слева… два миллиона фунтов за исфаханский пояс… вещь в своем роде уникальную.

Швейцарец сидел с каменным лицом, и она поняла, что он выдохся. Пора было завершать торги.

— Итак, два миллиона фунтов…

Молоточек упал со стуком.

— Мистер да Сильва.

Зал взорвался. Вскочив со своих мест, люди смеялись и аплодировали, хлопали по плечу счастливого бразильца и направлялись к Кейт. Закрыв дрожащими руками каталог, она наклонилась к своему клерку со словами:

«Отличная работа, Джон, благодарю вас», — а затем спустилась с кафедры на ватных, подгибающихся ногах.

Ее тут же окружили — всем хотелось пожать ей руку, похлопать по плечу, сказать «отличная работа», или «просто изумительно», или «фантастика». Найджел Марш, пробившись к ней, сумел увести ее туда, где ждали практически все главные лица «Деспардс», ибо такого аукциона никто пропустить не мог, и здесь Шарлотта ухитрилась сунуть ей в руки бокал охлажденного шампанского, который Кейт осушила залпом.

— Сегодня вечером шампанское будет литься рекой, — радостно провозгласил Джаспер Джонс, но Кейт взглянула на своего учителя.

— Хорошая работа, Кейт, — сказал Дэвид. — В самом деле, отличная. Я сам не провел бы лучше.

После этого последнего признания она наконец позволила себе расслабиться.

— Полагаю, можно смело утверждать, отныне на любой распродаже драгоценностей эти цены станут ориентиром, — услышала она самодовольный голос Хью Стрейкера.

— А вы обратили внимание, что почти все вещи были раскуплены частными лицами, а не дилерами? — восторженно крикнул Найджел. — И одиннадцать лотов ушло по цене свыше полумиллиона…

— Общий итог, — провозгласил финансовый директор, кашлянув, чтобы призвать присутствующих к молчанию, — общий итог составляет 14 миллионов 800 тысяч фунтов… прежний британский рекорд превзойден в два раза.

— А я что говорил? — обиженно отозвался Найджел.

— Всем шампанского! — промурлыкала восторженно Клодия.

Кейт с наслаждением выпила второй бокал — ее мучила жажда.

— А теперь надо пройтись по залу, — твердо сказал Джаспер. — Личные контакты, дорогая Кейт, в нашем деле необходимы. Уже сейчас нужно думать о будущих аукционах, и этот успех следует развить. Покажитесь на людях, а потом я поставлю вас перед камерами…

И он с важным видом повлек ее в толпу зрителей.

— Пригласить для показа украшений манекенщиц — какая изумительна» находка! — воскликнула одна из женщин.

— Ваш отец гордился бы вами, — подхватила другая.

Кейт пришлось пережить настоящую осаду, ибо все жаждали обменяться с ней рукопожатием, чтобы потом рассказывать своим знакомым, что они не только побывали на этом потрясающем аукционе, но и пожали руку женщине, которая его провела.

Джаспер Джонс подошел к Кейт и, взяв за руку, безжалостно потащил к уже нацеленным на нее телевизионным камерам и нетерпеливо ожидавшему репортеру. Поздравив ее с успехом, тот спросил:

— Вы надеялись, что цены будут такими высокими, мисс Деспард?

— Нет, — искренне ответила Кейт, — «но я, разумеется, не могу не радоваться этому.

— Кому принадлежит идея привлечь к показу топ-моделей?

— Мне.

— Порадуете ли вы подобными новшествами на будущих аукционах?

— Да, но это пока не для печати. Подождите до Кортланд Парка, — сказала Кейт, улыбаясь в камеру.

— Этот аукцион состоится в октябре, не так ли?

— Да, 28 октября, в Кортланд Парке, в Сассексе.

— Вы рассчитываете повторить нынешний успех?

— Ну, если бы это зависело только от моего желании, — рассмеялась она.

Кейт была на седьмом небе от счастья, и два бокала шампанского были тут совершенно ни при чем. Словно на крыльях, полетела она назад, к своей восторженной публике. Она сумела сделать это! Кейт выдержала испытание, доказала, что она — истинная дочь и последовательница своего отца. Из всех услышанных ею сегодня вечером комплиментов этот был для нее самым дорогим. Поэтому она улыбалась, шутила, любезно прощалась с уходившими и сквозь уже изрядно поредевшую толпу разглядела, кто стоит, прислонившись спиной к стене, в дальнем конце зала. Блэз Чандлер. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а затем перед ней расступились, давая проход, и Она направилась к нему.

— Поздравляю, — сказал он. — В самое яблочко.

— Спасибо.

Он улыбнулся — отчуждения как не бывало.

Она улыбнулась в ответ.

— Вы были здесь во время аукциона?

— Почти с самого начала.

— Но в торгах не участвовали.

— У моей бабушки тоже есть коллекция драгоценностей. Полагаю, вы легко могли бы продать и ее по таким же ценам.

— Я вспомнила о ней, когда в первый раз увидела исфаханский пояс.

Блэз усмехнулся и сразу помолодел на много лет.

— Да, это в ее стиле.

Ожерелье из сапфиров и алмазов заставило Кейт подумать о Доминик, но она не посмела назвать это имя — время еще не пришло.

— Как поживает Герцогиня?

— Умирает от любопытства. Ей не терпится узнать, как вы справились. Я пришел, потому что иначе вряд ли смог бы хоть что-то рассказать…

Одна бровь у него приподнялась.

— Я и аукционы… вы же понимаете. Но я остался по собственной воле. Дело того заслуживало.

Кейт зарделась от удовольствия.

— Как Ролло? — спросил он, и радость ее мгновенно померкла.

— Без изменений. Он вне опасности, но в остальном никаких перемен.

— Я видел финансовые показатели за полугодие, — сказал он, вновь возвращаясь к их соревнованию. — Сегодня вечером вы сравнялись с Доминик.

Вот он и произнес это имя — с такой же легкостью, как любое другое.

— После Кортланд Парка я надеюсь вырваться вперед, — дерзко заявила Кейт.

— Не сомневаюсь в этом, — сказал Блэз, и по его тону она поняла, что он действительно не сомневается.

Осмелев, она радостно произнесла:

— После аукциона у нас традиционная вечеринка…. я вас приглашаю.

— Извините, сегодня не смогу. Возможно, после Кортланд Парка.

Кейт продолжала улыбаться, хотя обида пронзила сердце, как игла.

— Я не забуду вашего обещания, — предупредила она.

Ей хотелось задать ему еще один вопрос, но она не решалась, и Блэз, будто угадав ее мысли, спокойно ответил:

— Нет. Никаких новостей нет.

Кейт кивнула, не зная, как нужно реагировать в подобной ситуации, и он помог ей, спросив напрямик:

— Почему вы предпочли рассказать о своих открытиях в Гонконге не мне, а моей бабушке? Это было уважение к ней или жалость ко мне?

Она на секунду смешалась, а потом решила, что будет лучше сказать правду.

— И то, и другое, — ответила она с той же прямотой. — Кроме того, у меня не было доказательств.

Блэз улыбнулся, и она посмотрела на него с недоумением.

— Наверное, Шекспир имел в виду таких, как вы, когда писал; «В их власти сделать больно, но они не могут…» — Кейт широко раскрыла глаза. Ему вновь удалось поразить ее. Блэз Чандлер и стихи! — Я читаю не только законы, — сказал он с непроницаемым видом.

— Если вам нравится поэзия, почему вы так равнодушны к искусству? — воскликнула Кейт.

Он поднял руку со словами:

— Дайте мне время, я же только учусь…

И добавил мягко:

— Да, учусь, и очень многому.

Их взгляды встретились, и он сказал, чтобы нарушить молчание, вдруг ставшее бездонно глубоким: