Смертник из рода Валевских. Книга 3 (СИ) - Маханенко Василий Михайлович. Страница 27

Заселение проблем не составило — Алексий успел-таки забронировать нам номера до того, как виконт Курпатский привёз пригласительные. Их Карине вручили вместе с ключами от номера. Как и было оговорено, Фарди отправилась на пятый этаж, мы же с Алией очутились в небольшом номере с одной единственной кроватью. Алексий лишь руками развёл — ему, к примеру, в «Красном гусе» вообще номера не нашлось. Оказывается, через два дня на площади состоится ежегодная встреча с епископом, на которой тот будет раздавать милостыню, творить чудеса и всячески проявлять милость церкви к простым жителями центрального региона. Собственно, поэтому сюда тащилась огромная армия паломников — для того, чтобы заполучить кусочек чуда. Алексий разузнал о грядущем мероприятии всё, что только можно. Оказывается, ежегодно епископ выбирает случайным образом несколько человек и отдаёт их своим лекарям для полного лечения. Ради такого шанса многие инвалиды готовы были порвать своих конкурентов, лишь бы не допустить их на центральную площадь. В городе то тут, то там вспыхивали конфликты, стража сбилась с ног, пытаясь унять особо рьяных дебоширов, но рук на всё не хватало. Торговцы старались как можно раньше закрывать лавки, а ночью в Кострище лучше было не появляться. Не стеснённые никакими моральными рамками бедняки творили полный беспредел, не обращая внимания на десятки трупов, что ежедневно приходилось убирать стражникам. Праздник, устраиваемый Крепостью, превращался в сущий кошмар для империи. Однако епископа никто не останавливал — его власть в Кострище была безграничной.

Оставив вещи в номере и хоть как-то приведя себя в порядок с дороги, я потащил Алию гулять по городу. Девушка упиралась — ей не терпелось написать верховному епископу письмо по инциденту с Безликим и отвлекаться на такие праздные вещи, как прогулки по городу, она не желала. Тем не менее устоять против моей настойчивости девушка не смогла и вскоре мы двигались по городским улочкам. Правда, не с первой попытки, ибо стоило беднякам увидеть фиолетовую мантию, как вокруг нас образовалась огромная толпа страждущих. Паломники протягивали к девушке руки, старались коснуться её, молили о милости, о помощи. В отличие от епископа Цвата, Алие такое чрезмерное внимание толпы не нравилось. Девушка терялась, не понимая, как поступить и что делать, так что нам пришлось возвращаться и переодеваться.

— Это здесь, — я уселся на лавочку и достал бутылку воды. Для любого случайного зрителя мы выглядели как влюблённая парочка, решившая прогуляться по городу.

— Здесь? — Алия не сразу меня поняла, но потом побелела и бросила быстрый взгляд на главную ратушу города. — Ты уверен?

— Абсолютно. Погрешность карты от силы двадцать метров. На площади, как ты понимаешь, входа в разлом быть не может.

— Макс, это немыслимо, — Алия никак не могла поверить моим словам. — Ратуша стоит здесь уже лет двести, не меньше!

— Вопрос явно не по адресу, но разлом находится именно там. Если карта, что у меня появилась, не врёт. И что-то мне кажется, что она совершенно не врёт. Что порождает довольно интересный и злободневный вопрос.

— Каким образом под зданием, что стоит здесь кучу лет, появился разлом? — предположила Алия, на что я лишь фыркнул:

— Тебя действительно волнует такая мелочь? Лично меня больше заботит тот факт, что ты упорно пытаешься оградить меня от прохождения разломов, в то время как епископ Цват, теперь это официально подтверждено, имеет в своём распоряжении десятиуровневое подземелье. Кроме того, сам верховный епископ говорил о том, что он в своё время тоже промышлял тем, что разорял разломы. Но ты оказалась выше, чем эти уважаемые господа. Истинная слуга церкви, которая готова пожертвовать всем, лишь бы не нарушить догмы, вбитые тебе в голову с самого детства.

— Не важно, что делают другие, — Алию оказалось не так просто задеть. — Важно, что делаю я. Как я отношусь к тому, что происходит. Если разлом действительно находится под ратушей, то епископ Цват не имеет права занимать столь высокую должность. Он должен сложить свои полномочия.

— Да ладно? — у меня даже брови взлетел вверх от столь наивного предположения. — Алия, вот ты умная девушка, но порой несёшь такую чушь, что диву даёшься. С чего ты взяла, что епископ кому-то что-то должен? Ты, к примеру, уверена, что часть добытых из этого разлома ресурсов не идёт в пользу одного известного нам старика? Да, речь об отце Урге. Ты уверена, что он не в доле? Неужели за столько лет, что существует разлом, никто из помощников епископа Цвата не попробовал подсидеть своего начальника и не сдал высшему руководству информацию о существовании разлома? Никогда не поверю в такие сказки. Во что я действительно поверю, что местный глава церкви умудрился доказать, что в разломе от силы два-три уровня и он полностью контролирует всё, что происходит внутри. И держит он его сугубо для того, чтобы церковники прокачивали свою блокировку тьме. Ведь основа всего — борьба с тёмными тварями. Что действительно стало сюрпризом для отца Урга — истинная глубина разлома. Потому мы здесь — из-за того, что двое глав церкви что-то между собой не поделили. И не нужно бросаться пафосными словами, что епископу Цвату пора сложить свои полномочия и уйти в смертники. Скорее нас туда отправят. Заметь — сюда отправили не шпионов. Тот же Призрак, что служит Зурган Шору, с лёгкостью проник бы незамеченным на третий уровень. Но Крепость не стала отправлять его сюда, потому что отцу Ургу информация о существовании разлома не нужна. Он о нём и так знал. Ему нужны тёмные. Те, что могут находиться на восьмом-девятом уровне этой дыры, куда обычному люду пути нет. Поэтому — давай Макс, вперёд, найди мне доказательства сотрудничества, и я продолжу оставаться верховным епископом, а ты продолжишь выполнять мои поручения, как послушная собачка. Если же ты начнёшь сомневаться или артачиться, у меня всегда есть подготовленная милая девушка, что с фанатичной преданностью следует церковным догматам. Наверно, единственная из всей церкви. Она мигом тебя убедит во всём, в чём только можно. Даже сохранить жизнь Карине Фарди.

— Всё сказал? — в голосе Алии проскользнула злоба. Мне всё же удалось её задеть за живое. — Теперь послушай меня. Мы только выехали из столицы, как тут же прискакал личный помощник герцога Турбского с нотой протеста. Мол, тёмным нечего делать на его земле. Куда бы ты не отправился, везде тебя будет ждать такой приём! Единственный способ твоего более-менее безопасного перемещения между городами — путешествовать под эгидой Крепости. Или кого-то уровня Карины Фарди. Даже когда ты станешь бароном, ничего не изменится. Так что не нужно меня обвинять в том, что я попросила тебя сохранить ей жизнь. Без неё ты бы до Кострища не доехал!

— То есть принципиально ты не против, чтобы мы закрывали разломы, но вся проблема заключается в том, как мы будем это делать, верно? Тогда сразу встречный вопрос — если мы выедем за пределы империи, ты успокоишься и дашь мне заниматься собственным усилением?

— За пределы империи? — опешила Алия. — За Стену?

— Не обязательно столь радикально. Например, можно отправиться на запад, в пустыню. Уверен — там тоже есть разломы, но о них никто кроме местных бедуинов, если они вообще там есть, не ведает. И да — на север, за Стену, тоже можно заглянуть. Когда люди вообще туда заглядывали? Там огромные территории, отданные тёмным. Почему бы не потревожить их покой? Почему вместо того, чтобы заниматься полезными для себя вещами, мы сидим на лавочке напротив ратуши и боимся признаться в очевидном — епископ Цват является предателем не больше, чем верховный епископ Ург. Почему мы должны ждать встречи с герцогом Турбским? Почему я не могу прямо сейчас войти в ратушу, найти вход в разлом и не закрыть его к Скрону? Да, потрачу пару недель, пока привыкну к последним уровням, но зато раз и навсегда решу эту проблему. Вот только меня этого делать не просили. Наоборот, сказали, чтобы я действовал здесь без особого героизма и просто добыл доказательства сотрудничества с тёмными. Почему? Лично для меня ответ очевиден — чёрный рынок ресурсов не должен пострадать из-за конфликта двух церковников. Наверняка высшие иерархи его тщательно контролируют. Что порождает ещё один довольно неприятный вопрос. Почему те, кто должен бороться с тьмой, её всячески холят и лелеют? Или я что-то неправильно говорю?