Роман длиною в лето (Тем летом в Испании) - Кауи Вера. Страница 14

Луис не удержался и рассмеялся ей вслед.

ГЛАВА 3

Дом, куда они переехали, разительно отличался от небольшой виллы в Кабо-де-лос-Анхелес. На краю живописной долины, у подножия гор, на огромной скальной террасе возвышался внушительных размеров особняк. Из окон открывался вид на обширные виноградники.

Как позже узнала Джейн, здесь росли столовые сорта винограда, а винные плантации находились севернее. В долине также росли апельсиновые, персиковые и лимонные деревья. Кроме того, большие плантации занимали помидоры, зерновые культуры и на нескольких акрах выращивали маслины. В конце долины виднелся маленький поселок Каньяс, представлявший собой одну-единственную улицу, вдоль которой стояло три десятка домов.

До соседнего поселка, в котором имелся даже магазин, было не меньше пяти миль, а до ближайшего города – все пятнадцать. Каньяс оказался изолированным от внешнего мира, однако в нем всего было вдоволь, и он полностью обеспечивал себя всем необходимым.

Воду в долине брали через артезианские скважины, пробуренные еще в незапамятные времена. Ежедневно им в дом привозили свежевыпеченный вкусный хлеб. Мясо и молоко поставляли местные крестьяне. За домом стояла будка с генератором, подававшим в коттедж электричество. В просторных гаражах тускло блестели серебристой краской автомобили, в основном джипы. Из конюшен доносилось ржание лошадей. Широкая дорога, поднимавшаяся к дому, прямой линией пересекала виноградники, поселок и плодовые сады. При желании по ступеням, выдолбленным в скале, можно было подняться на гору, откуда открывался захватывающий дух вид на долину.

Дом был выстроен из светло-серого гранита, издавна добывавшегося в местной каменоломне.

Терраса служила естественным фундаментом и представляла собой широкую площадку, окруженную низкой оградой, сложенной из камней. От солнца дом надежно защищали разросшаяся виноградная лоза и вьющиеся ветви бугенвиллеи, усыпанные яркими цветами. На окнах стояли традиционные железные решетки, а массивная входная дверь была сделана из резного дуба.

Внутри дома в одних комнатах пол был выложен кафелем, в других блестел полированной паркетной доской. Мебель, потемневшая от времени – Джейн определила, что ее возраст не меньше двух столетий, – прекрасно сохранилась. Снаружи, от центрального зала, служившего гостиной, тянулись крытые галереи, которые вели в оба крыла особняка. В течение веков к дому добавлялись пристройки. В разные стороны разбегались многочисленные коридоры, ведущие в отдельные покои. Везде царил дух старины, неподвластный времени, и не чувствовалось суетности внешнего мира.

Джейн отвели комнату, окнами выходившую на скалистую террасу и долину. Высокие спинки кровати из красного дерева были украшены резьбой, запечатлевшей различные картины из жизни четырех апостолов. На окнах висели легкие воздушные гардины, а снаружи стекла прикрывались деревянными ставнями. Кафельные плитки пола приятно холодили босые ноги. Теперь у Джейн была отдельная ванная комната с душем.

За домом располагался теннисный корт, а чуть поодаль – газон для крокета, гараж и конюшня. В пяти минутах ходьбы находился бассейн с дорожками для плавания. Кроме того, на джипе можно было быстро добраться до старой купальни, небольшой и уютной, которая была облицована белым камнем и окружена эвкалиптами, дубами и горными соснами, источавшими изумительный аромат и дававшими прохладу в жаркие дни. Вокруг стояли мраморные скульптуры и скамьи, а около самой воды маленькая беседка, увитая виноградом. Джейн полюбила это место и часто находила здесь уединение.

Первые две недели девушка пребывала в отчаянии. Она и не подозревала, что окажется на редкость чувствительной натурой. По вечерам в ее воспоминаниях воскресала картина той злополучной ночи, и она заново ощущала поцелуи Луиса на своих губах, прикосновения его рук и мучилась от этого. Каждое утро Джейн просыпалась с мыслью о нем. «Странно, – думала она, – я ненавижу его идеи, принципы, но люблю его образ, голос...»

Она пыталась разобраться в своих чувствах, но запутывалась еще больше. Они настолько разные люди и по характеру, и по взглядам на жизнь, что никакой общей духовной связи между ними просто не могло возникнуть. Он, как и многие испанцы, отличался чрезмерной гордостью, самоуверенностью и сладкоречивой учтивостью. Тем не менее его образ продолжал жить в воображении Джейн и волновать ее.

Она знала, что он регулярно звонит сеньоре. Девушка бессовестно подслушивала их разговоры, которые сводились к одним и тем же темам: она рассказывала ему об успехах Хорхе и младших детей, о малозначительных событиях, происходивших в долине и в доме. Джейн ни разу не слышала, чтобы они обсуждали вопрос о его приезде в Каньяс. Она подозревала, что у Луиса есть возлюбленная. Это могла быть, к примеру, Кета дос Сантос, близкая подруга сеньоры.

Однако время бежало, и лето уже подходило к концу. Погода стояла чудесная. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Джейн много времени проводила в играх с детьми, ходила к старой купальне, самозабвенно сражалась в теннис с Хорхе, и очень часто они все вместе ездили на джипе, чтобы полюбоваться окрестностями, посмотреть, как ведется хозяйство в имении, и потолковать с Марьяно, проработавшим у них всю жизнь управляющим, о нынешнем урожае винограда, о доставке тары под фрукты и многом другом.

Иногда она в одиночестве совершала долгие восхождения на скалистые склоны гор. Через две недели после их приезда в Каньяс Джейн пригласили на деревенскую свадьбу. Молодых венчали в маленькой церкви, выстроенной из того же светлого гранита, что и все дома в поселке, и которого вокруг было в избытке. Красивое здание возвели еще при жизни прадеда Луиса.

Мария Пас Санчес, одна из служанок в их доме, выходила замуж за местного работника Рафаэля Морено. На время свадебного торжества долина превратилась в место действия грандиозного шоу.

Джейн оказывала посильную помощь в подготовке к праздничному событию и вместе с сеньорой украшала церковь цветами. Для этой цели потребовалась масса цветов – лилий, гвоздики, сирени и пурпурной бугенвиллеи. Раньше Джейн не доводилось присутствовать на испанской свадьбе. Вместе с общим чувством радостного ожидания она испытывала легкую щемящую зависть.

Церемония была назначена на пять часов пополудни. Невеста появилась в церкви в сопровождении отца. По дороге веселой толпой шли все жители поселка. Джейн в этот момент переодевалась в нарядное платье, и через открытое окно до ее слуха доносились плывшие над долиной звуки скрипки и мелодичный звон гитар. Она услышала, как к дому подъехала машина, и подумала, что, должно быть, прибыл священник.

Когда девушка спустилась в холл, то поняла, что к ним приехали гости, с сеньорой разговаривала молодая привлекательная брюнетка. Джейн почувствовала укол в сердце, когда увидела ее светло-розовое платье строгого английского покроя. Незнакомка была хороша собой и свежа, как цветок. Густые, красиво уложенные темные волосы обрамляли ее матово-бледное точеное лицо. Она остановила томные карие глаза на Джейн и с равнодушием принялась ее разглядывать. Рядом с ней стоял молодой человек, чуть постарше Джейн. Он не отрывал от девушки восхищенного взгляда, пока сеньора представляла их друг другу.

– Мисс Джейн, это наши давние друзья. Кета, познакомься с очаровательной мисс Джейн. Не знаю, что бы мы делали без нее этим летом! Это – сеньорита Кета дос Сантос и ее брат – Алехандро дос Сантос.

– Рад познакомиться, – пробормотал Алехандро, сраженный красотой Джейн и пожирающий глазами стройную фигуру девушки. – Теперь мне ясно, почему Хорхе безропотно и безвылазно проводит это лето вместе с семьей. Будь я на его месте, я вел бы себя так же!

Кета не разделяла восторга брата. Однако слова сеньоры заставили ее по-иному взглянуть на Джейн. Она придирчиво осмотрела каждую деталь туалета Джейн, ее внешность и тихим голосом, словно жалея девушку, заключила: