Турнир четырёх стихий (СИ) - Кин Мэй. Страница 44

— Я сейчас не пойму — ты пытаешься уверить меня в наличии у тебя сердца?

Он усмехается. Но холодно, с нотками злости в голосе.

— О-о-о, поверь мне, оно у меня вполне есть.

— Неужели? — Я насмешливо хмыкаю. — Хотелось бы хоть раз лицезреть факт, подтверждающий подобное заявление.

Он усмехается.

— Хм. Тебе не кажется, что наши отношения несколько далеки от того, чтобы я преподносил тебе своё сердце прямо на блюдечке?..

Я театрально призадумываюсь. После чего перевожу взгляд на него и не без сарказма произношу:

— Мне кажется, что с такой невестой, как у тебя — оно уже просто не в том состоянии, когда его можно кому-либо преподнести. Поэтому мой тебе совет — побереги нервную систему, Дэльер. Кажется, это единственное, что у тебя осталось в наличии.

— Как мило. — Его губы кривятся в усмешке, когда он едва постукивает пальцами по подлокотнику. Именно в этот момент самолёт взлетает, и я едва цепляюсь за ручку своей сумки. — Ты заботишься обо мне. Это ли не знамёна зарождающейся дружбы?

На этих словах я зло усмехаюсь. Затем смотрю прямо в его глаза, которые полыхают неприкрытым весельем, и с ненавистью, растягивая слова, позабыв на мгновение о страхе, отвечаю:

— НИ-КОГ-ДА.

— В нашем мире понятие растяжимое, — тут же завершает мои слова, и я сердито поджимаю губы. После чего и вовсе отворачиваюсь от него в другую сторону.

Проходит пару минут, за время которых между нами повисает угнетающее молчание, и я внутренне не перестаю содрогаться от того, что мы находимся в воздухе без какой-либо опоры!

Да. Магия, конечно, не позволит разбиться нам насмерть. Что несомненно успокаивает меня в том плане, что я не впадаю в панику. Однако не скажу, что при этом я не испытываю дискомфорта и постоянного желания сойти обратно на твёрдую, ощутимую землю, которая своеобразно дарит мне успокоение, напитывая своей энергией. Правда в какой-то момент эти мысли отступают на второй план, когда я вспоминаю его странные слова, с которых мы снова плавно сошли на привычный диалог, в виде бесконечных своеобразных уколов, временами затмевающих собой всё вокруг. Поэтому я едва поворачиваю голову и, посмотрев на него, все же спрашиваю:

— Так, о какой игре шла речь?

— Игре? — с нескрываемым недоумением переспрашивает он и, закатив глаза, я тут же напоминаю:

— В самом начале…

— Ах-х, да. Игра… — На этот раз его глаза опасно блестят. Он едва поворачивается в мою сторону и, глядя на меня, произносит: — Я предлагаю тебе своеобразную рулетку на шанс.

— То есть?..

— Всё просто: ты — ненавидишь меня. Я… — Он едва останавливается, но тут же уверенно произносит: — ненавижу тебя. Мы преследуем свои цели, которые в частности мешают каждому из нас. Но при этом совершенно не продвигаемся к общему решению…

— Я не уйду из академии. Даже не мечтай, — спешно произношу, со стальными нотками в голосе.

— Как и я не отступлюсь от того, чтобы ты покинула её.

— Неужели для тебя это так принципиально?! Чем я тебе так мешаю, никак не пойму?

Он сжимает губы. А затем произносит, игнорируя мои слова, чем снова меня задевает:

— Таким образом, я предлагаю устроить — «один день из жизни».

По мере того, как он говорит, я всё больше хмурюсь. Глупой я, конечно, никогда не была. Но сейчас я действительно его совершенно не понимаю. Поэтому с явным недоумением спрашиваю:

— Ты в своём уме?

Он недовольно поджимает губы.

— Почему надо вечно меня перебивать?

— Почему надо вечно говорить так односложно?

— Может кому-то просто пора подучить и другие языки, помимо просторечного, а?

— Ты сейчас намекаешь на то, что я необразованная деревенщина? — По мере нашего диалога я начинаю закипать всё больше, чувствуя просыпающийся внутри меня вулкан.

Дэльер насмешливо хмыкает, но тут же произносит:

— Я дал тебе дельный совет. Но говорим мы не об этом, — видя мое гневное лицо, спешно произносит он и тут же продолжает объяснять: — «один день из жизни» — как раз-таки и есть тот самый шанс. Твой шанс, Мейлоу. Проведи со мной день, как это делаешь ты в обычной жизни, без всей этой суеты и надуманной шелухи. Докажи, что ты настоящая. Что ты не играешь с нами и действительно дорожишь своим местом и будущим, как утверждала об этом однажды.

Я быстро моргаю, пытаясь прийти в себя, а затем снова хмурюсь, обдумывая его слова.

Надо признать, некий вес у них определено есть. Впрочем, как и смысл. Ведь, если я смогу это сделать, то вполне вероятно — он действительно сможет понять меня. А затем оставить в покое. Но…

— Если, как ты выражаешься — это своеобразная игра в рулетку. Шанс. То, что ты дашь мне взамен?

Его губы растягиваются в хищной, расчётливой улыбке, когда он произносит:

— Тоже самое. Я подарю тебе один день из своей привычной жизни. Думаю, тогда ты сможешь сделать для себя новые открытия. Кто знает?.. — Он задумчиво щурится и склоняете голову набок, повторяя: — Кто знает?..

Я в той же задумчивости опускаю взгляд.

Один день из его жизни…

Это что-то новенькое. Это действительно шанс. Шанс для меня узнать о нем что-то большее, нежели то, что он показывает всем остальным. Но сдержит ли он своё слово?.. Вопрос.

— Так, что? По рукам? Если сможешь доказать мне вышеперечисленное, то я перестану цеплять тебя. Скажем так — ты будешь свободна.

— Звучит заманчиво, не буду спорить. Но есть ли истина в твоих словах — вопрос…

С минуту мы буравим друг друга испытующим взглядом. После чего он протягивает мне свою руку. С минуту помедлив, я все же произношу, быстро пожимая его руку в ответ:

— По рукам.

В этот момент мы слышим сигнал тревоги, который красными вспышками разносится по салону. Раздаётся голос борт-проводника: «Пожалуйста, оставайтесь на своих местах. Ещё раз проверьте крепление своего ремня и не паникуйте. Мы всего лишь попали в небольшую зону турбулентности».

Я с силой вживаюсь в кресло. Но через пару секунд нас неожиданно подкидывает вверх. Затем самолёт кренится в сторону, и я тут же заваливаюсь на Лукаса. Благо ремень безопасности не позволяет сделать мне это в полной мере.

Наши взгляды пересекаются, и я сглатываю. Он делает тоже самое, едва коснувшись руками моих плеч, словно одновременно отталкивая и притягивая к себе. В этот момент, когда мы неотрывности смотрим друг другу в глаза, ощущая, как соприкасаются наши тела, самолёт снова выравнивается. Противный звук прекращается, и мы снова оказываемся в прежнем положении.

Мысленно выдыхаю. После чего понимаю: «Этот полёт будет не из лёгких».

Глава 20

Лукас

Когда мы пролетаем зону турбулентности, и воздушные потоки наконец приходят в норму — я спешно отстегиваю ремень безопасности и, проигнорировав любопытный взгляд моей соседки, направляюсь в сторону туалета, чтобы привести свои мысли в относительный порядок и при этом унять разбушевавшиеся чувства. Что впрочем неудивительно. Ведь девушка, способная вывести меня из равновесия одним только словом — Кейла де Мейлоу. И она снова безумно близко!

Я продвигаюсь сквозь ряды вперёд, не обращая внимания на остальных участников, которые, кажется, совершенно не скучают и довольно бурно обсуждают предстоящий турнир. Однако, когда я уже собираюсь войти в кабинку и свободно выдохнуть, без посторонних глаз, меня резко хватают под локоть и отводят в сторону небольшого зала для отдыха.

— Сядь-ка, есть разговор, — слышу я, как только мы остаёмся наедине.

Перевожу недоумевающий взгляд на свою рыжеволосую подругу. Её руки скрещены на груди, подбородок приподнят и взгляд серьёзный. Поэтому я тут же подчиняюсь и сажусь на кожаный диван, облокотившись о мягкую спинку.

Заинтересовано вздергиваю бровь, едва склонив голову набок, и тут же интересуюсь:

— Что-то случилось?

— Нет. Но ещё немного и может! — запальчиво выдаёт она и садится рядом, перестав зависать надо мной угрюмой тенью.

— Так в чём проблема? — Я подбираюсь, едва напрягаясь, поскольку Изабель очень редко выдаёт подобные фразы. — Вы поссорились с Кларком? Проблемы дома? Форест заболел?