Паренек из Уайтчепела (СИ) - Бергер Евгения Александровна. Страница 6

Как же чудесно выбраться на свободу!

Он лежал, ощущая тихий восторг и почти не чувствуя боли в больной голове и ободранных в кровь локтях и коленях.

А потом пришло осознание: если он привел Кукловода в дом мистера Мейбери, значит, ему за это и отвечать. Джек был уверен, что названный джентльмен лежит где-то неподалеку с проломленным черепом. О причинах случившегося он старался не думать… Просто привстал и подполз к краю крыши, глянув вниз. Внутренняя стена, её сверху до низу оплетала густая сетка плюща. Джек рассудил, что, либо шпалера выдержит его вес, либо он свалится с высоты трех этажей – в любом случае, он не мог оставаться здесь дольше. Он обязан был действовать, и нащупал ногами первую перекладину.

Перенес на нее вес своего тела, и обрадовался, ощутив, что доска под ним не прогнулась.

«Все получится, Джек», – снова подбодрил внутренний голос.

И Джек начал спускаться...

Хватался за лозы, стараясь не переломить перекладины, и двигался к освещенному окну на втором этаже, которое, словно свет мотылька, приманило его, едва он заметил его. Подобравшись к нему, Джек, наконец, заглянул внутрь и обомлел: на стуле посреди комнаты восседала красивая кукла с… испуганными глазами. «Кукла» не шевелилась, словно, действительно, была сделана из фарфора, но её густые ресницы нет-нет да подрагивали, полутенями ложась на бледные щеки. Волосы светло-каштанового оттенка, уложенные в прическу, кокетливо завивались у самых висков. Незнакомка, а была она, конечно, живой, поражала удивительной красотой! Джек подумал, что никогда не встречал таких девушек прежде. Да и где было их встретить в трущобах его родного района… Эта точно была из благородных.

И вдруг незнакомка заметила его. Заморгала ресницами чаще, дернулась, как бы порываясь что-то сказать, но заткнутый кляпом рот этого не позволил. «Помоги мне!» взмолились глаза незнакомки.

И Джек толкнул створку окна, поддастся ли... Поддалась. Он поставил ноги на подоконник и легко спрыгнул в комнату.

В ней витал одуряющий аромат чайных роз… Густой, как кисель, он казался не лучше запаха сажи, покрывавшей Джека с головы до ног, и кружил голову до дурноты.

Даже подташнивало...

– Мисс Блэкни, – спросил Джек, вынимая кляп изо рта девушки, – это вы?

Та судорожно, с надрывом вдохнула и, кивнув, прошептала:

– Только тише! Он может вернуться в любую секунду. Кто ты? – последовал быстрый вопрос. – Откуда узнал, где искать меня?

– Я не знал. – Джек отчего-то смутился. – Только хотел помочь мистеру Мейбери…

Девушка ахнула, глубину карих глаз затопил такой искренний ужас, что, выплеснувшись наружу, он как будто окатил собой Джека… И в нем что-то щелкнуло: раз! – он словно прозрел. События минувших двух дней пронеслись перед ним хороводом: внезапно освободившееся место служанки, которое заняла теперь Ханна… золотая цепочка мисс Блэкни на теле безымянной утопленницы... нежелание Мейбери признавать, что мисс Блэкни, возможно, жива…

Он пошатнулся, вцепившись в спинку стула мисс Блэкни.

И тут:

– Здравствуй, мальчик, – произнес Мейбери, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Ты оказался проворней, чем я ожидал. Дымоход? – Он окинул взглядом его вымазанную одежду. – Что ж, тебе удалось меня удивить. Браво, Джек! – Он похлопал в ладоши. – Знаешь, я думал, ты убежал – рад, что это не так. Не хотелось бы искать тебя в той клоаке, из которой ты вылез! – И совсем другим тоном: – Ты уже познакомился с нашей милой Амандой? – Он схватил девушку за подбородок, и та зашипела как кошка. – Согласись, дивно как хороша... просто куколка, ты не находишь? – Мейбери облизнулся.

– Убери свои грязные руки, больной ты ублюдок, – прошипела мисс Блэкни.

И Мейбери наигранно возмутился:

– Ай-яй-яй, такое ангельское лицо… и такой дьявольский язычок.

Аманда дернулась, порываясь освободиться, но Мейбери только сильнее вдавил пальцы в ее подбородок.

Джеку сделалось нестерпимо противно и жутко, заскребло в горле, как при простуде.

– Вы и есть Кукловод, – произнес он бесцветным, пустым голосом. – Вы и есть убийца сестры. Все это время, пока я думал, что помогал вам, вы знали, где спрятали вашу кузину и потешались над доверчивым простачком. Мне стыдно, что я раньше не догадался!

– Признаю, я несказанно повеселился, – признался Мейбери, пожимая плечами. – Ты был так трогателен в своем желании услужить. Так безыскусен… Нищий правдолюбец из Уайтчепела! Может ли быть что-то забавней? – Он вскинул бровь, наслаждаясь возмущением Джека и его крепко сжатыми кулаками. – И, знаешь, должен поблагодарить тебя, Джек: ты во многом облегчил задачу, стоявшую передо мной. Ты, сам не понимая того, напрямую привел меня в полицейский участок, где моя… утопленница-служанка сыграла свою лучшую посмертную роль. С руками, конечно, вышла заминка, – вынужден был признать он, – но, в конце концов, убитые горем, Риверстоуны вряд ли бы обратили на это внимание. Баржа, вода… Сам понимаешь.

– Полиция бы обратила, – возразил ему Джек. – Вам повезло, что доктор не успел сделать вскрытие. Только это вас и спасло!

– Ты так наивен…

Джек скрипнул зубами.

– Вы убили мою сестру! – с расстановкой произнес он.

И Мейбери театрально вздохнул:

– Не нарочно. Каждый раз, выбирая подделку Аманды, я надеялся, что её будет достаточно, что подкожный зуд, от которого сводит пальцы, уймется, лаская кожу другой. Но, увы, их было мало… – Его рука коснулась шеи кузины, костяшки ладони, лаская, пробежались вдоль скулы к аккуратному ушку. Мисс Блэкни задергалась так отчаянно, что едва не опрокинулась вместе со стулом. Мейбери придержал его, пристально глядя кузине в глаза: – Мне всегда нужна была только ты, – выдохнул он, – только ты, моя дорогая Аманда. И больше никто!

– Ты болен, – презрительно кинула девушка. – Абсолютный безумец.

– Может, и так, – согласился с ней собеседник, – но таким меня сделала ты. Ты, Аманда! Ты похитила мое сердце, зачаровала меня. Лишила покоя, сна и рассудка. Я так сильно желал быть с тобой… Обладать твоим телом. Наслаждаться единением наших душ…

– Этому никогда не бывать.

Мейбери снисходительно улыбнулся:

– Я бы не был настолько категоричен, моя дорогая. Когда тело мнимой мисс Блэкни упокоится в семейном склепе Риверстоунов, и семья оплачет тебя, я… только я один в целом свете стану твоей опорой и новой семьей. – Он заправил ей за ухо прядку волос. – В моем имении в Кенте ты станешь истинной госпожой нашего дома, Аманда… Мы будем вместе, как муж и жена. Как что-то настолько неотделимое друг от друга, что об этом слагают легенды…

– Я скорее умру, чем это случится.

– Ты уже мертва. Неужели не понимаешь? Никто тебя не станет искать. Никто не спасет! – Мейбери поглядел на притихшего Джека: – Глупышка не хочет понять, что никто никогда не полюбит ее сильнее меня, – вздохнул он. – Я устал убеждать, насколько она дорога для меня. Это всё, – он развел в стороны руки, подразумевая, должно быть, все совершенные преступления, – это всё было только ради неё, ради Аманды. Моей светлой музы! – Он задумался, как бы припоминая. – Знаешь, Джек, я влюбился без памяти в тот самый миг, когда впервые увидел ее на балу дебютанток в Сент-Джеймс. На ней было светлое платье из лионского шелка и большие, перепуганные глаза на бледном от нервов лице… Так трогательна и обольстительна одновременно! Я понял тогда, в чем смысл моей жизни… – Теперь он опять глядел на Аманду: – В тебе, моя девочка. В том, чтобы вечно касаться тебя!

Он погладил нежное девичье плечико в вырезе бального платья, и тьма в глубине его глаз заклубилась облаком дыма.

Что же делать?

Как спасти себя и мисс Блэкни?

Джек понимал, что подобная откровенность чревата бедой: Кукловод не отпустит его. Слишком много он знает!

А еще мучил этот вопрос:

– Это вы преследовали меня прошлым вечером? Кто-то гнался за мной по лондонским улицам… И сегодня, направляясь сюда… – Джек запнулся. Мейбери вряд ли сумел бы находиться в двух местах одновременно.