Игрушка для дракона (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 34

— Бить палками? — говорю я, и трактирщик замирает, будто с ним заговорил шкаф:

— Чего?! Палками? Хорошая мысль! Вот если не привезет настоящее вино — так с ним и будет! Заплачу охотникам, найдут, и шкуру с него снимут! И ведь работали нормально, зачем было меня обманывать? Денег больше захотелось?!

— Может его самого обманули? — предположил я.

— Подслушивал? — хмыкнул трактирщик — Он так мне и дул в уши. Мол, это его продавцы обманули, и он их за яйца повесит. Как думаешь, повесит?

— Вряд ли — пожал плечами я — Они ему скажут, что он мошенник, что ему дали хорошее вино, а он его продал и подменил на плохое. И если он на них станет наезжать, еще и в стражу заявят. Мол, занимается вымогательством.

— Наедет? Забавное слово — снова хмыкнул трактирщик — Раньше не слышал. Но понял, о чем ты. Да, скорее всего так и будет. Парень попался мошенникам, и теперь вряд ли заберет свои деньги обратно. Но а кто ему виноват? Он сам себе ногу отрубил! Прежде чем рубить деревья, надо уметь работать топором. Согласен?

— Согласен — кивнул я — Надо было проверить продавцов, поговорить с людьми, выяснить, чем они дышат. И только так.

— Дышат? Ты забавно говоришь, но понятно. Вы, музыканты, такие выдумщики…

Он замолчал, задумался, и только через минуту снова вспомнил обо мне. А я ему не мешал думать, стоял тихо и спокойно.

— О! Ты. Как, говоришь, тебя зовут?

— Роб Костин. То есть — Робаг Костин.

— Из благородных, что ли? — присмотрелся трактирщик — С юга? Там клановые имена заканчиваются на «ин». Как оказался на севере? Впрочем, это не мое дело. И так знаю — небось сбежал из семьи, мир хотел посмотреть? Вас, молодых дураков, как кузнечиков в траве. Прыгаете куда-то, спешите…а вас птички — цап! И сожрали. И ты такой же. Как только пятнадцать исполнилось, стал взрослым — так мир смотреть? Идиот… Да ладно, не делай такую рожу…я сам такой был. В пятнадцать лет из дома убежал, решил добыть славы и денег. В наемники подался. Охотником вначале, потом нанялся в строевики одного Клана, потом…много чего потом. Мне повезло — денег скопил, трактир построил, а знаешь, сколько таких как я погибли, не оставив после себя ничего, кроме кучки гниющего мяса?

— Ну вы-то сумели! — решил я поддержать разговор, сыграв свою роль — И денег добыли, и славы. Так что не все так плохо — вы пример.

— Я пример?! — фыркнул трактирщик — А ты знаешь, что такое копье в брюхе? Когда из тебя вытекает гной пополам с говном? А ты видел, как в твоей ране заводятся личинки мух, а рядом нет ни одного лекаря?! А ты видел, как твой товарищ просит его добить, чтобы не гнить заживо еще неделю, зная, что до мага-лекаря ему не продержаться? Иэхх…знать, так никуда бы из дома не ушел. Жизнь, парнишка, такая мерзкая, грязная штука, что и не знаешь, когда тебя тюкнет по темечку…

— Добили? — не выдержал, спросил я.

— Кого? — сразу не понял трактирщик — А! Нет. Тащили еще три дня. Я же упертый, не дал его добить. Сказал, что если кто его тронет — горло перегрызу. А меня знают, я перегрызу…

Помолчав, вскинул взгляд на меня:

— Ладно…говори, что хочешь, Роб Костин. Музыкант у меня есть, хоть играет он и правда дерьмово, но пусть себе играет. Сейчас возчики и наемники нажрутся, им все равно будет -= фальшивит он, или попадает в такт.

— Денег хочу — без затей пояснил я — Тут я не останусь, в столицу хочу, но очень хотелось бы подработать, хоть немного. Ваш музыкант ведь не весь вечер будет играть, может, останется время и для меня.

— Сыграй — кивнул трактирщик — А я послушаю и приму решение.

Достаю гитару, пристраиваю на шею ремень, и сходу начинаю:

Налейте наемникам полные чаши,

Им завтра снова в поход…

Трактирщик слушает внимательно, с непроницаемым лицом. Когда заканчиваю играть, кивает, подтверждая мысли:

— Да, играешь ты лучше. Песня твоя конечно же говно, но этим придуркам понравится, денег тебе накидают.

— Почему — говно?! — искренне обижаюсь я.

— Да какие герои в наемниках? Они, видишь ли, не сдались! Хе хе… да тут же бы пробросали железки, и встали на колени: «Не убивайте! Отслужу!». Один сброд — наемники. Или молодые дурачки, или всякая шпана, которых ждет виселица. А самая главная доблесть наемника — взять деньги, и ни хрена не участвовать в битве. А то еще и перебежать на сторону противника, взяв плату и с преданного, и с нового хозяина.

— Неужто все так запущено? — вздохнул я.

— Еще хуже, чем я тебе рассказал — криво усмехнулся трактирщик — Это у диких северян какие-то понятия о чести, совершенно дурацкие, неодобряемые цивилизованным миром. А у нас вот так. У них родственные связи, клятвы на крови, и всякая такая дурацкая хрень. У нас — бумаги-контракты, которые яичной скорлупы не стоят.

— А давайте еще спою? — вздохнул я — Может эта понравится?

И я спел песню, которую вычитал в какой-то из книжек. Там герой как раз и пел ее в трактире. Я переложил этот текст на музыку, и получилось в общем-то недурно. Мне так кажется.

Молодость — это быстро проходит

Молодость — это не навсегда

В море молодость нас уводит

И оставляет там на года

Говорил мне отец — не уходи

Но не слушал его — горячая кровь

И приняло море меня

И осталась в волнах моя память, любовь

Двадцать лет прошло и вернулся я

Двадцать лет — и как один день

Дом врос в землю, уже не мою

Старый пес мой давно издох

Нет отца теперь у меня

Нет и матери — память одна

Нет и денег, что алкала душа

Деньги только у тех, кто меня повел

Звон мечей, посвист стрел

Кровь бурлит и пенится на камнях

Волны бьются о берег морской

Обнял берег мертвец — с собой не унес

Шрамы, боль и волос седина

Вот и все что принес я домой

Только дома нет у меня

Только память, да в сердце боль.

— Вот это ближе к правде жизни — вздохнул трактирщик — Вернее, сама жизнь и есть. Разница только в том, что я кое-какие деньжонки сумел унести в клюве. Но многие там и остались.

Он посидел, подумал, пожал плечами:

— Ладно. Играй. Что заработаешь — твое. С Перасом аккуратнее — парень скандальный, не любит конкурентов. Это музыкант наш, чтобы знал. И чтобы не было обид — с меня ужин и пиво. Понравилось мне, как ты играешь. Особенно вторая песня.

— Я бы сейчас поел, если можно, да и послушаю, как ваш музыкант играет. Можно?

— Почему нет? Пойдем со мной, я распоряжусь. И вышибал предупрежу, а то еще на пинках вынесут…

Кусок мяса с кровью. В прошлой жизни я терпеть не мог такое мясо. Требовал, чтобы прожаривали до углей. А вот теперь…

На самом деле наверное это один из немногих признаков того, что явроде как мутировал, и теперь в какой-то степени являюсь драконом. Бескрылым таким. С обломанными крыльями, но драконом.

Вторым признаком явилось то, как я регенерирую. Порезы, царапины, даже яд — все мне нипочем. Главное, чтобы башку не разбили. По крайней мере так мне объяснили ребята, начитавшиеся тайных книг из папиной библиотеки. Не страшны мне и человеческие болезни — мой организм уничтожает их просто «на-тьфу».

Опять же — подтвердить никак не могу, за исключением того случая со змеей, когда будучи младенцем выжил после укуса змеюки. А ведь не должен был! Для такой микромассы тела мне нужно столько яда, сколько уместится на кончике иглы.

Печально, что ни сила драконов, ни каких-то других умений этих летающих крепостей мне не передалось. Та же Айя валяла меня как ребенка, когда мы пытались бороться. Она пыталась мне объяснить, как так происходит, что любой дракон может перекачивать силу и массу из…откуда-то «из», но сама запуталась, а я ничего не понял. Из ее слов следовало, что если дракон пожелает, свойства его драконьего тела могут переходить на человеческий «аватар». Например — если Айя того хотела, я не мог не то что ее повалить, но даже сдвинуть с места хотя бы на миллиметр. Все равно как попробовал сдвинуть гранитных атлантов у Эрмитажа. И наоборот — если Айя желала меня подвинуть — я совершенно не мог ей противостоять. Валяла, как тряпичную куклу. Даже досадно.