Строптивая сиротка для Айсберга (СИ) - Верта Мила. Страница 20

— Да? Я не знал. Жаль, что она не сказала, мне было бы легче. Я так скучал, как выведать информацию про тебя не знал, пару раз в интернат звонил. Лидочка меня отбрила и сказала, чтоб я выкинул всё лишнее из головы и жил своей жизнью.

Лидочка такая она может.

— И правильно она тебе всё сказала. Тебе очень повезло с семьёй. В доме все стены в ваших фотографиях.

— А да, это мама фоткает всех, говорит для потомков, — улыбается Андрей, — Очень внуков хочет.

— Значит, будут. Ты классный, желаю тебе встретить настоящую любовь, а маме твоей кучу внуков!

— Мне кажется, я уже встретил. — шепчет и тянется ко мне,

сталкиваемся взглядами. Андрей трётся носом о мой, смотрит на губы. Поцеловать, не решается, не чувствует отдачи.

Что со мной не так? Как бы мне хорошо жилось, влюбись я в Земцова. Андрей красивый, кареглазый брюнет, открытый взгляд. Давно нет уродливых очков, теперь он носит линзы, упрямые губы. Андрей вкусно пахнет, лёгкий в общении, с хорошим чувством юмора и я ему нравлюсь.

Но меня это не трогает, потому что я по самые уши увязла в Снежинском.

— Я не могу. — отодвигаюсь первая, отвожу взгляд— Ты классный, а я влюбилась в босса. У нас всё сложно, но я очень его люблю. — виновато смотрю на Земцова.

Он выглядит потрясённым.

— Я не знал, что у тебя кто-то есть. Прости, ради бога! Полез к тебе как дебил!

— Перестань, проехали. Друзья?

Протягиваю ему мизинец, он хмыкает и цепляется своим за мой.

— Друзья. Ладно, не сиди долго, скоро поедим. — Земцов обнимает меня, застываем на мгновенье. Чувствую невесомый поцелуй в висок.

— Я ещё пять минут, позвоню только и приду.

Андрей кивает и уходит в дом. Я плотнее кутаюсь в плед, чувствую себя виноватой за этот «непоцелуй». Зачем вообще? Надо было сразу отодвинуться и не играть в гляделки с влюблённым парнем. Какая дура.

Выходит, Кай прав, что был против поездки с Земцовым?

Но мы не поцеловались! Зато за ручки держались, носами тёрлись, обнимались. Понравилось бы мне, если бы Кай так себя вёл? Нет!

Достаю телефон, набираю Снежинского по видеосвязи. Просто хочу посмотреть на него. Я соскучилась и, видимо, была неправа утром.

— Да! — рявкает Кай.

Картинка скачет, тёмный фон, музыка, смех. Кажется, он в клубе.

— Привет, — начинаю тараторить, — Я хотела сказать…

Замолкаю, когда вдруг вижу рядом с ним на диване сиськастую блондинку, которая пытается заглянуть в камеру. Она жмётся бюстом к Снежинскому, стряхивает её, она снова виснет у него на локте, Кай берёт телефон в другую руку.

— Карина, отъебись, сказал! — рычит.

— Кай, ну, хватит разговоров, всё самое интересное здесь. — капризно тянет блондинка.

Я узнаю этот противный голос, я слышала его в сообщении, что скинул мне Снежинский с чужого номера.

— Я вижу, ты не скучаешь, а говорил, дома будешь. — произношу на удивление ровно.

Хотя сердце выплясывает ламбаду, а зубы чечётку. Меня трясёт и хочется заплакать. Я с ума схожу от угрызений совести за Земцова, а он обжимается второй вечер подряд с какой-то шалавой?

— Отдыхаю с друзьями, планы поменялись в последний момент. Так бывает. — возвращает мне мои слова Снежинский.

— Я вижу какие у тебя планы! — киваю на сиськастую.

— Знакомая. — пожимает плечами — Как твой докторишка? Наделал в штаны от радости? Небось всё кругом слюнями закапал? — усмехается Кай.

— Андрей — просто друг.

— Ага, друг у которого на тебя член дымится.

Меня колотит, как можно быть таким мудаком? Как ему что-то рассказывать? Если он потом использует это против меня?

На языке крутятся одни маты. Скидываю вызов. Глубоко дышу, стараясь успокоиться. Не получается!

В руках оживает телефон. Имя на экране не способствует моему душевному равновесию, покой мне только снится.

— Да! — теперь я рявкаю.

— Какого хера ты трубки бросаешь? — зло шипит Кай.

— Да, потому что с тобой невозможно разговаривать! Да и о чём? О шлюхах твоих? — ору начисто забыв, что я не одна на этой даче.

Меня бомбит не по-детски.

— Я же сказал, знакомая! — задвигает Кай.

Мне кажется, что я горю от злости, ревности и обиды. А этот говнюк даже не пытается оправдаться. Выставляет меня дурой!

— Ты реально Айсберг— кусок льда! Я видела, как эта тёлка жмётся к тебе! И её голос я слышала в сообщении, когда ты пил с Гориным! Два дня с ней трёшься, может, и дольше! Какая на фиг знакомая? Сидит, наглаживает тебя, а ты и рад! Не смей ко мне больше прикасаться, понял? — хрипну от ора, по щекам текут слёзы.

— Всё сказала? Истеричка! Напугала, бл**ь ежа голой жопой.

Кажется, Снежинский курит, я слышу, как жадно он затягивается и выдыхает.

— А кому к тебе можно прикасаться? Докторишки твоему? Отсосала ему? Чтоб дорога веселей была? — чеканит Кай.

Что?! Совсем сдурел? Или пьяный? Какой он ужасный! Настоящий отморозок! Сухарь и Айсберг! Правильно его прозвали.

— Со мной ломалась, а его успела уже порадовать?

Щёки и уши начинают гореть от этих мерзких слов. Мне хочется ужалить его в ответ.

— Ты параноик! Это не твоё дело, ясно? Может, хоть с ним буду кончать! Достало симулировать! — зло шиплю.

Тишина. Я и Кай перевариваем сказанное, услышанное.

Что это было сейчас? Ледяные клещи страха сжимают сердце, становится холодно. Я не поняла, как это вышло, само как-то. Я не собиралась врать, тем более так!

— Ты бессмертная, что ли? Чё ты делала? — я слышу скрип зубов Снежинского.

Я молчу, шокированная своей выходкой Кай накидывает ещё больше.

— Пизд*ж, я не мальчик-колокольчик и знаю, что такое женский оргазм. Врёшь. Да ты через раз чуть ли не на мостик встаёшь, так тебя колбасит. И пульсируешь, сжимаешь! — Кай уверен в том, что говорит и он сто раз прав.

От ужаса мой язык становится огромным во рту, не получается выдавить ни слова.

— Сука, быть этого не может, я бы понял, если б ты симулировала! — рычит Кай.

Ждёт моего ответа. Словно начиная сомневаться. Даёт мне шанс забрать свои слова обратно. Пытаюсь понять, как вообще я могла привести разговор в эту точку?

— Кай, — пищу сама не понимая, что нужно сказать.

— Что бл*дь? Не кончаешь, значит, со мной? Поэтому к Андрюше на дачу поскакала? Пробовать с ним? Дала ему? — от его крика я глохну.

Ещё минуту назад, я думала, как прекратить эту ложь, но после его гадких слов меня разматывает злостью. Какого хрена он так со мной говорит? Это не я зажимаюсь со шлюхами и бухаю по клубам!

— Да! Дала! Иди на хер!

Скидываю звонок, реву белугой. Какой кошмар. Мне хочется помыться после этого разговора, а ещё лучше, чтоб его не было! Меня мутит, мерзкое ощущение, что теперь точно нечего терять расползается под кожей. Наспех вытираю глаза.

На крыльце появляется Ромка, со стаканом в руке.

— У тебя всё нормально? Ты так кричала, но мы не выходили, честно.

Нет! Всё ужасно! Хуже быть не может. И я не понимаю, что будет дальше? А ещё я ужасно злюсь на себя и на Снежинского. На него больше, потому что кому как не ему меня знать в интимном плане? Как он мог такое сказать?

Лой смотрит на меня с явной жалостью, представляю какая я сейчас красавица.

— У меня, Рома, всё плохо! — подлетаю к нему, хватаю стакан с жёлтой жидкостью — Это, сок?

— Да. — растерянно кивает.

От крика в горле пересохло, першит. Опрокидываю его в себя одним глотком.

Закашливаюсь, не ожидала, что он будет настолько ледяным. Ощущение будто колотый лёд проваливается в желудок. Неприятно.

— Эй, он только с морозилки! У тебя же горло слабое! — возмущается друг— Чуть, что сразу ангина!

— Прорвёмся, Ромка! Как выяснилось ангина это не самое страшное в моей жизни!

Глава 18. Кай

Листаю статьи о женской симуляции, меня потряхивает на адреналине. Время не то и место не подходящее, но я должен точно знать. Экран плывёт, слова путаются, выпитый алкоголь и эмоции не способствуют концентрации, швыряю телефон на стол.