Строптивая сиротка для Айсберга (СИ) - Верта Мила. Страница 47

Спросонья этот звук так меня дезориентирует, что я не сразу понимаю, что это. Заспанный Кай щёлкает ночник, выглядит шокированным. Соскакиваю, подлетаю к кроватке. Стас не просто плачет, он кричит так, словно его режут.

Хватаю его на руки, укачиваю.

— Ччч, всё хорошо. Не плачь, чего ты испугался? Мы с папой рядом.

Но Стас орёт так, что мне кажется, начинает синеть, и сколько я не качаю, он не успокаивается.

— Может, есть хочет? — неуверенно спрашивает Кай.

— Не должен, я же его покормила, час только прошёл.

Но я предлагаю и смесь, и воду. Стас кричит, отказываясь от всего. Соску тоже не берёт. Трясущимися руками меняю практически сухой памперс. Потому что у меня кончились варианты, что ещё можно сделать, чтоб малыш успокоился.

Снова пеленаю, получается не очень.

— Ну, всё, не плачь, пожалуйста. Ну, что не так? — я шепчу как обезумившая, потому что мне очень страшно и я не знаю, как помочь ребёнку.

Айс стоит как соляной столб бледный и охуевший.

— Кай, может, у него болит что-то? Вызывай скорую! — я тоже начинаю паниковать.

Мне никогда не было так страшно! Господи, а если мы что-то не так сделали и навредили Стасу? Меня кроет от страха, и я осторожно ощупываю маленькое тельце, вроде всё целое.

— Зачем скорую? Чтоб приехали и успокоили нам ребёнка? Они нас пошлют подальше. Мы сегодня были у врача, ты же слышала, что он сказал, ребёнок здоров! — перекрикивает сына Кай.

— Тогда почему он так плачет? — всхлипываю понимая, что Кай прав и скорая нам не поможет — Ну, что ты маленький? Не плачь, пожалуйста!

Слёзы ручьём катятся из глаз мне так страшно за Стаса, чувствую себя ужасно беспомощной и никчёмной. Даже ребёнка успокоить не могу.

Сорок минут прошло, а Стас всё кричит. Меня трясёт на нервяке, руки устали и спина. Мини-Снежинский довольно тяжёлый.

Кай хватает телефон, гудки. Включает громкую.

— Да? Кай? — сонно отвечает наша няня.

— Нина Васильевна, я дико извиняюсь, что так поздно, но у нас тут ребёнок сломался. Орёт всё время, и мы никак не можем его выключить!

— Смесь предлагали? Соску? Памперс сухой? — озвучивает очевидные причины плача няня.

— Всё делали, есть не хочет, соску плюёт, памперс сухой. Что ему ещё надо то? — орёт Кай.

— Дай мне Машу! — просит няня.

— Говорите вы на громкой!

Я всхлипываю вместе со Стасом, такой себе у нас дуэт.

— Нина Васильевна, всё было нормально, мы его искупали, покормили, запеленали и он сам заснул. А теперь вот…

— Ты вытащила ему ручки? Стас не любит, когда руки запелёнуты. Спой ему колыбельную белой медведицы. И пусть лежит в кровати, не таскайте на руках, Стас этого не любит. Пробуйте, должно сработать.

— Спасибо, если что мы вас ещё наберём. — отбивает звонок Кай.

Я судорожно разматываю ребёнка, освобождая ручки.

И о чудо, пару раз всхлипнув, малыш замолкает. Только личико красное и мокрое и губёшки обиженно трясутся.

Ручки, ну, конечно! Господи няня же мне говорила, что Стас терпеть не может запелёнутые руки. Дура! Я всё забыла.

Теперь реветь начинаю я.

— Эй, ты чего? Он же успокоился. — Кай затаскивает меня к себе на колени.

— Это я виновата! Я напугала его! Няня мне говорила, что Стас не любит, когда ручки запелёнуты, только ноги надо. А я всё забыла и перепутала! А он проснулся и испугался, наверное! — рыдая, объясняю Каю.

— Да ладно тебе, с кем не бывает. У нас такие безумные были последние дни, неудивительно что-то забыть. Хорошо, что у нас есть Фрекен Бок. Три подсказки и звонок другу! — пытается шутить Кай.

— Мне так стыдно, перед ним! — киваю на притихшего сонного Стаса, он кряхтит и трёт кулаками глазки. Спать хочет.

— Ну, извинись тогда.

Осторожно беру малыша на руки. На всякий случай предлагаю смесь, сделав пару глотков, Стас отворачивается. Удобно устраиваю его в кроватке и пою.

— Ложкой снег мешая, ночь идёт большая! Что же ты глупышка не спишь?

Стас засыпает. Волшебный ребёнок. Смешной, ноги как в коконе, а руки подложил под щёку. Очень хочется погладить его по щёчке, но страшно вдруг снова заплачет или проснётся?

— Иди ко мне. — Снежинский похлопывает по простыне, зазывая меня в кровать.

Боюсь, что не усну после такого треша. Руки до сих пор трясутся.

Забираюсь под бок, утыкаюсь носом ему в шею.

— Я няне смс настрочил, что мы починили мелкого. Она рада, написала, что мы крутые. Хм, кто б знал, да? Что какая-то пелёнка прибавит нам седых волос. Мне так точно, я тааак очканул. — эмоционально шепчет Кай.

— И я.

— А ты хорошо поёшь. Откуда знаешь, эту колыбельную? — перебирает мои пальцы.

— Мама, нам с сестрой её часто пела в детстве, и мультик этот мы любили.

— Я, когда маленькая была, думала вот будет у меня дочка, буду её наряжать, косички заплетать, колыбельные ей петь. — признаюсь шёпотом.

Кай крепче прижимает меня к себе.

— Будет тебе, дочка. Спать давай, пока этот горлопан выключился.

Глава 39. Кай

Просыпаюсь от ярких ощущений, Маша аккуратно царапает мой живот ноготками.

Ашш, это так остро и чертовски приятно.

У нас дней десять не было секса, то месячные, то мелкий капризничал и плохо себя вёл, то няня уезжала. Короче, воздержание нам не на пользу точно, Маша ворчит как старая бабка, я психую и срываюсь.

Тёмная макушка появляется из-под простыни. Карие глазища блестят, Маша облизывается.

— Я так соскучилась, очень-очень. — невесомо целует меня в живот.

Смотрю на неё сверху вниз и становлюсь ещё твёрже, такая она мягкая, сексуальная, хриплая спросонья.

— Пососёшь? Хочу твой рот. — поглаживаю большим пальцем желанные губы.

— Угу. — Маша ловко стягивает с меня боксеры.

Да, теперь я ношу трусы ведь в доме ребёнок.

Розовый язычок несколько раз облизывает бордовую головку, проходится по уздечке, Маша берёт меня за яйца в прямом смысле. Я рычу от кайфа, как же я люблю её минеты.

— Тсс, тише! — шепчет, нервно оглядываясь на детскую кроватку.

Боится, что мы разбудим горлопана. В последнее время он отвратно спит, зубы лезут. У нас вообще практически нет времени побыть вдвоём, этот демон словно чувствует, когда я пытаюсь зажать Герду, такая сирена включается. Пиздец.

Согласно, киваю, лишь бы продолжала. Накручиваю волосы на кулак и глубже насаживаю этот охуенный рот на член. На глазах Герды выступают слёзы, но она послушно принимает глубже. Горячая влажность её рта, и покорность окончательно срывают мне башню. Вколачиваюсь максимально глубоко. Резко качаю бёдрами, опасаюсь, что мелкий снова всё испортит.

Он несколько раз уже срывал мне минет и секс.

Ревнивый засранец.

— Даааа, шшш, умница. — шиплю.

Моё громкое, частое дыхание и пошлые звуки с которыми член ходит в машином рту, наполняют комнату.

Со стороны детского уголка слышится, кряхтенье. Нет блть, только не это.

Сегодня я кончу сто процентов.

Кряхтенье становится громче и переходит в неуверенное нытьё. Вот же вредное создание.

Маша дёргается, пытаясь отстраниться. Нет уж. Крепче сжимаю волосы, стимулируя сосать активнее. Карий взгляд меняется, и язык становится агрессивнее, ей не нравится моё давление.

А мне блять нравится ходить с синими яйцами из-за этого вечного будильника, что не даёт нам нормально спать и трахаться? Вся жизнь урывками из-за него.

Плач становится громче и требовательней, да когда ты уже наешься? Столько ест и всё равно каждый раз орёт как резаный.

В карих глазах мелькает паника и Маша снова пытается соскочить.

— Маша, нет, потерпит! Сколько можно нас обламывать? Я скоро импотентом из-за него стану.

Герда сосёт и громко дышит через нос. Стимулирует губами и языком, добавляет руки. Несколько раз цепляет зубами. Сто пудов специально. Сучка.

Вбиваюсь затылком в подушку, и на последнем толчке кончаю.

Она соскакивает, тыльной стороной ладони вытирает губы. Высовывает язык, показывает, что проглотила. И уносится в ванную.