Строптивая сиротка для Айсберга (СИ) - Верта Мила. Страница 8

— Секс? Ты этого хочешь? — хриплю убито.

Не договорились. Придется продаться. Возможно, это не такая уж высокая цена за шанс найти сестру.

— Хочу, по-моему, еще в клубе это было очевидно. Я парень настойчивый и изобретательный. — хмыкает подмигнув мне.

Это он намекнул, что сделает мою жизнь еще веселее? Тогда меня точно вышибут. Зажмуриваюсь, мысленно стараюсь договориться с внутренним ребенком.

Зарёванная девочка внутри топает ногами и орет что это нечестно. Но в моей жизни вообще было мало справедливости. Начиная с того, что родная мать отвезла нас с сестрой в детский дом. Она любила нас, я это точно помню, значит, была причина. И я её выясню, но для этого мне нужны деньги, много денег.

— Я согласна, но у меня есть условие. Это будет один раз, плюс ты гарантируешь мне успешное прохождение стажировки и премию равную зарплате ближайшие три месяца.

Если мне придется переехать у меня должна быть подушка безопасности.

— Согласен. Но у меня тоже условие: мы сделаем это прямо сейчас.

Кай встаёт с кресла, что-то быстро пишет на цветных стикерах и лепит на монитор компьютера.

Когда мы подъезжаем, к какому-то пригородному отелю я понимаю, что погорячилась. Очень, мне страшно.

Я никогда особо не цеплялась за свою девственность, есть и есть, но всегда думала, мой первый раз будет с парнем, который мне будет нравиться. А не бесить. И почему у меня всё через жопу?

— Не передумала?

— А ты? — пожалуйста, пожалуйста, скажи, что это просто тупой развод, что мой прогиб засчитан и на этом всё.

Мне так нужна эта работа, ну нигде больше мне не будут столько платить! А я уже и детектива нашла, но он стоит столько, что мне придется продать почку только ему на аванс и вторую, чтоб с ним рассчитаться.

— Пошли. — выходит первый, хлопает дверью.

Пока нас оформляют, усердно рассматриваю пол. Белая плитка в чёрный ромбик. Меня мутит от такого количества углов.

Боже, как стыдно.

Наверняка эта тётка администратор прекрасно понимает, зачем мы сюда приехали. Смотрит осуждающе.

Почему отель? Я точно знаю, что у Снежинского есть своя квартира и живёт он один. Почему нельзя было поехать туда? Наверняка там было бы комфортнее, спокойнее, чем здесь. Мне уж точно. Но нет, надо было притащить меня сюда, неизвестно кто и чем тут занимался.

Кому я вру? Конечно, известно чем, а я не хочу! Что ж ты такая сволочь неуступчивая?

— Тридцать восьмой номер. — зачем то сообщает Кай.

Как только двери лифта закрываются, забиваюсь в угол кабины, сложив руки на груди, залипаю в пол.

— Слушай, я понимаю что тут не пять звёзд. — начинает говно-босс.

— По фигу! — обрываю его и нетерпеливо стучу каблуком, быстрее бы всё закончить и свалить, как же тут неуютно.

Снежинский находит номер, пропускает меня вперёд. Джентельмен херов.

Вычурная лепнина на потолке, золотые обои, тяжелые горчичные шторы. На бордель смахивает. Плазма на стене, мини бар. Огромная кровать.

Мне здесь не нравится.

— Чудный номер, просто мечта. — сарказм наше всё.

Говно-босс равнодушно пожимает плечами.

— Сама сказала по фиг, пить что-нибудь будем? Или сразу к делу перейдём?

Понятно, что мы не влюблённая парочка и у нас не свидание. Но зачем нагнетать? Он ведь специально ведёт себя как мудак.

— Не терпится? Ты же вроде главный мачо? Из желающих, небось, очередь? — разуваюсь, снимаю кожанку, прохожу к окну.

А вид ничего, толи роща толи лес. Осенняя листва оранжевыми и бордовыми всполохами разбавляет густую зеленую полосу.

— Только я вот каким чудом в неё попала? Не припомню, чтоб я покупала билет на этот аттракцион.

Шепчу себе под нос, но у качка прекрасный слух.

— Считай, что у тебя вип ложа и полный безлимит.

Снежинский шуршит верхней одеждой и медленно подходит со спины. Чувствую горячее дыхание на затылке. Носом утыкается в мои волосы, тяжёлые ладони по-хозяйски ложатся мне на бёдра.

Мамочки. Что прям вот так сразу? Не могу, да и не хочу я. Шумно сглатываю. Надо потянуть время.

А вдруг он передумает? Вот увидит мои трусы в горошек и сразу расхочет. Чувствую, как Кай аккуратно берет за низ рубашки и вытаскивает из брюк. Мертвой хваткой вцепляюсь в подоконник, и с ужасом вспоминаю, что на мне не горошек сегодня, а черные кружевные трусы. И такой же бюстик. Новый комплект. И вполне себе сексуальный. Ну, почему я надела его именно сегодня?

Кай подумает, что я готовилась. Как унизительно. Обреченно стукаюсь лбом в стекло, получается громко и больновато.

— Осторожно, ты мне ещё нужна. — усмехается Кай и поднимает мои руки стягивая рубашку через голову, бросает на пол.

Подушечками пальцев аккуратно касается шрама на спине, разворачивает к себе.

Смотрит пристально, взгляд медленно скользит от лица по шеи и ниже. От этого меня начинает потряхивать. Черт мне, правда, страшно. Он такой огромный. Вдруг он меня раздавит? Видимо паника и растерянность слишком явно отражаются на моем лице.

— Расслабься. — Снежинский рукой ныряет мне в волосы, скользит по шеи и большим пальцем поглаживает мои губы.

Долго. Очень.

— Мы целуемся?

Чего? Что это за вопрос вообще? Я стою перед ним полуголая, а его интересует черти что! Хотя это мне сейчас страшно, ему-то не привыкать.

— Угу, в смысле нет, вообще-то. — замолкаю, не могу подобрать слов.

— Хочу целоваться.

— Оу, ясно понятно, это вообще многое объясняет. — зачем я пытаюсь разрядить обстановку?

Всё плохо. Точка.

Кай берет в ладони моё лицо и трётся носом о мой. А вот эти ванильки уже ни к чему. А то еще забуду, не дай бог, какой он — мудак!

— И чтоб ты не кусалась.

— Мечтать не вредно. — убираю ладонь от своего лица и обхожу Кая — И, вообще я согласилась трахаться, а не целоваться.

Кай тут же хватает меня за петличку брюк и тянет на себя. Мягко, но настойчиво прижимает к своей груди, носом утыкаюсь ему в шею. Он горячий и хорошо пахнёт.

Трется носом о мою макушку.

— Так мы договорились? Не кусаемся?

— Да иди ты! — поднимаю на него глаза и снова собираюсь съязвить — Ты вообще…

Он меня целует. Спрятав моё лицо в ладонях. Губы такие умелые, язык настойчиво пробирается мне в рот наталкиваясь на зубы и требуя впустить.

На вкус он мятный. Вкусный. Очень. Да по фигу уже. Запускаю руки в льняные кудри и тяну на себя. Кай послушно наклоняется и мы теперь почти одного роста и неважно, что я стою на носочках.

Целуемся. Снежинский довольно урчит. У меня не так много опыта, но я вкладываю в наш поцелуй все эмоции, что меня терзают: злость, растерянность, смущение.

Кай прерывает поцелуй, тяжело дышит, упирается лбом в мой, опускает взгляд мне на брюки.

Одной рукой ловко расстёгивает пуговицу, другой медленно тянет за молнию. Чёрт, похоже, шутки закончились. Перехватываю его руки и что? Как будто его это остановит. Крупные ладони по-хозяйски мнут мою задницу, губы невесомо скользят по шеи и ключице.

Меня трясет, страшно, надо чем-то занять руки. Хватаю за низ толстовки и тяну через голову, следом летит его футболка. Пялюсь на идеальный пресс, кубики и дорожку волос к паху. Сглатываю. Кай хрипло смеётся.

— Нравиться? Я не кусаюсь, можешь потрогать. — кладёт мои руки на пояс своих джинсов.

На минуту просто залипаю, рассматривая цветные татуировки на мощных руках, груди и боках. Сексуально, даже слишком. Пальцами скольжу вверх по мощному животу, слегка царапая короткими ногтями рельефные кубики. Снежинский замирает, кажется, не дышит. У меня самой в горле пересохло, сердце стучит ужасно громко.

Мои ладони добираются до плеч, кончиками пальцев обвожу замысловатые рисунки, я не разбираюсь в этом, но тату качка мне нравятся. Красивые замысловатые узоры, и надписи. Мне хочется рассмотреть их получше.

Но Кай не даёт мне такой возможности, перехватив мои ладони, настойчиво возвращает их на пояс. Намёк более чем понятен. А я даже глаз на него поднять не могу, хотя каждой частичкой чувствую, как пристально он на меня смотрит, по щекам разливается жар. Наверно я похожа на помидор.