Модный салон феи-крестной (СИ) - Завойчинская Милена. Страница 34

Ответ от младших представителей семейства Монк прилетел мгновенно.

«Удрал дракон. Скользкий гад. Даже не показал свой облик. При случае опознаем только по ауре. Огненный он. Мы подслушали: ты в Клайдберрисе? Почему не сказала? Мы хотим в гости. Там море и фрукты. Кладбище приличное есть поблизости?

P. S. Почему этот тип называл тебя феей? Влюбился, что ли? Очаровывает? Или это у вас такие брачные игры?».

Я прыснула от смеха. О да! У нас еще какие брачные игры. Но до сих пор неясно, зачем прилетал дракон и что он обо мне разнюхивал. Надеюсь, хоть мама напишет что-то внятное.

Но я не угадала. Прилетел вестник от дедушки. Не Монка, другого. В силу дальних расстояний, мы видимся нечасто и общаемся мало.

«Клара, девочка моя. Прости, что беспокою. Мне утром нанес визит вежливости некий приятный юноша драконьих кровей. Сказал, что он твой близкий знакомый. Интересовался твоими родственными связями и покойной бабушкой. Отчего-то он предполагает, что у нее имелись фейские корни. Не знаешь, с чего такие фантазии? И что тебя связывает с драконами? Крайне скрытный риат, ничего не рассказал. Но я сам не заметил, как все выболтал о тебе, о твоем детстве и о магическом даре. Мне очень стыдно, внучка. Но, кажется, я попал под заклинание правды и не заметил этого.

Ах да, дорогая моя. Мне даже неловко спрашивать, но почему этот уважаемый дракон уверен, что я отравитель?! Он тщательно проверял на наличие яда предложенные напитки и угощение, сканировал воздух в помещении аптеки. А потом уточнял, какие из отравляющих веществ я предпочитаю использовать. Дедушка А́льберт».

Так-так-так.

А вот теперь у меня совсем не осталось сомнений, кто нанес визиты моим родственникам. Ирден Маркус, собственной своей супружеской персоной. Только он знал про некромантов из рода Монк, и только ему известно про дедушку-отравителя, как его обозвала картавая Зараза. Тому мужчине, который меня обманул в храме, я о себе ничего не рассказывала.

Мама молчала. Не писал и второй дедушка.

Я так и не дождалась от них вестников. Ничего не ответил и папа. Ой, не к добру. Я очень люблю свою семью. Но не признать тот факт, что она слегка неадекватная, я не могу.

Поэтому, если они притихли — это определенно повод напрячься. Или прятать дракона. Или, возможно, уже пора самой спешно паковать сумку и опять удирать в другой город, страну, мир.

Братьев еще раз предупредила: дракона не обижать, если вдруг снова прилетит. Ну и призналась, как зовут мою питомицу. Это отвлечет их лучше всего. Уверена, они там ржали в голос и устроили целое представление в лицах, изображая старшую сестру и ее горгулью Заразу.

Перед дедушкой Альбертом покаялась. Мол, завелась у меня излишне говорливая мелкая нечисть. Вот она-то и заявила дракону, что у меня дед — отравитель. Перепутала, хотела сказать «аптекарь», но ляпнула то, что ляпнула. И чтобы он не обижался: глупая она, мелкая и несуразная. И вообще — карликовая горгулья, моими стараниями совсем лысая.

Я даже, как смогла, нарисовала портрет Заразы. И раскрасила розовой помадой. Чтобы дедуля не расстраивался, а понял и простил, осознав всю нелепость моей питомицы. Заодно спросила, какие можно давать ей препараты для нормального пищеварения. А то излишне налегает она на сладкое.

Ну, посмеялись мы с дедом, еще немного попереписывались. Хороший он, добрый и очень светлый. И совсем не похож на все мое остальное чокнутое некромантское семейство.

Прошло несколько дней. Мама не присылала вестника ни с вопросами, ни с рассказами. Уже не знаю, что и думать. Но первой я не писала, лучше лишний раз свою заинтересованность не демонстрировать.

Ситуация накалялась. Дракон вторую неделю где-то шлялся. Его секретарь пару раз появлялся и интересовался, не нужно ли мне чего-нибудь? Орки дисциплинированно являлись через день с деньгами и вопросами.

Деньгам я была рада. Вопросам не очень.

Вот что я должна им отвечать? Когда я поеду в степь? А если я вообще туда не собираюсь ехать? Когда вернется дракон? Вот они издеваются? Вместе же несчастного мужика мяли и душили.

Задала им встречный вопрос: «А не отправиться ли вам, мужчины, обратно? К шаманам и племени?»

Получила ответ, что они от меня теперь никогда не отстанут. А потому что я — вождь, женщина, фея, крайне непредсказуемая и неуправляемая страшная особа. И такого правителя нужно беречь. Чтобы, не дайте духи предков, сама не убилась, кого-то под горячую руку не прибила, и чтобы случайно еще одно племя под эту свою загребущую руку не подгребла. А то они так никогда своей очереди не дождутся.

И ты, конечно, вождь. Признаем и повинуемся приказам. Но понимаешь, вождь, нас отправили как следопытов и разведчиков. А сейчас ситуация требует, чтобы мы были телохранителями. Так что извини, вождь.

Меня от этого часто употребляемого «вождь» уже слегка потряхивало. Ибо — бесит.

Хуже того, я же в очередном наведенном сне шамана спросила по-хорошему. Мол, уважаемый, а давай я топор кому-то из парней проиграю? Все по-честному. В бою, чтобы не уронить честь племени и старинных традиций. Старик усмехнулся, покачал головой, указал в небо — там ничего не было, я посмотрела — и показал мне неприличный жест.

Ну, я думала, что неприличный. Пришлось идти в библиотеку и смотреть, что за безобразие. Оказалось, это на орочьем языке жестов: «ты избранная, ты в пути».

А если я не хочу?! Дичь какая-то!

Достали!

Глава 17

Вот с именно таким настроением я к концу второй недели закупила внушительную партию недорогой глиняной посуды. Хватило бы ее, чтобы пригласить к столу полгорода.

Доставил мне ее посыльный на телеге, отлевитировала я две огромные корзины во внутренний двор и там пристроила.

Сегодня решила салон не открывать. Выходной у феи.

Переоделась в удобные бриджи и рубашку и пошла спускать пар. Иначе точно кого-то прибью, правы орки.

В стену дома летели одна посудина за другой. С грохотом разбивались, брызгая осколками во все стороны, тарелки. Особенно душевно бились чашки. У них ручка твердая, она хорошо бумкала и со стуком падала у стены.

Одну корзину я уже опустошила, гора осколков радовала сердце. Вторую только начала уничтожать. Вот, к слову, никогда не верила, что битье посуды так успокаивает нервы. В нашей семье это было не принято. Но от девчонок в академии я слышала, что их матушки периодически поколачивают семейный фарфор. Фарфор мне жалко, пришлось подготовиться и закупиться.

Я метнула в стену очередную тарелку, жестом изобразила свое удовлетворение от того, как она разлетелась. И тут откуда-то сзади и сверху раздался мужской голос:

— Потрясающе! Не могу налюбоваться! Тоже так хочу!

Я медленно обернулась, и вдруг выяснилось, что это не облако закрывало мне солнце последние минут десять. А драконья туша, сидящая на кирпичном широком заборе, отделяющем мой задний двор от соседского. Я была так поглощена своим делом, что даже не обратила внимания на гостя. Либо же этот гость смухлевал и прикрылся заклинанием отвода глаз.

Я приставила к глазам ладонь козырьком и изучающе осмотрела ящера. Здоровенный. Чешуйчатый. Красный. Зубастый. Когтистый. Клыкастый.

Супруг пожаловал.

— Ну, здравствуй, муженек! — сообщила я. Взвесила в руке тарелку и прищурилась.

Дракон скорчил испуганную морду и вывалил из пасти язык.

Я отвернулась и изо всех сил всадила в стену очередную жертву моего плохого настроения и накопившегося раздражения.

— День не задался? — вкрадчиво поинтересовался Ирден, по-прежнему сидя на заборе. И как только поместился, гад огроменный. Придется потом с соседями выяснять отношения и извиняться, что задница и хвост моего гостя болтаются в их дворе.

— Жизнь... — ровно отозвалась я и наклонилась за следующей тарелкой.