Книга пяти колец. Том 3 (СИ) - Зайцев Константин. Страница 10

Мэйлин помогла разместить тело Шао на моих плечах, а сама взяла за грязные сальные волосы головы урода и заодно одну из голов бывшего бойца скатов.

Ненавижу бегать. А бегать ночью с мертвым телом на плечах еще больше. Тонкий, как лезвие меча, месяц едва давал свет, чтобы мы не переломали себе ноги по этим чертовым горам. Шаг за шагом мы неслись вперед к крепости.

В отличие от Шао мы не знали правильных дорог поэтому двигались по приблизительному направлению к цели. В горах прямая зачастую далеко не самый короткий путь между двумя точками. Мы двигались вверх-вниз по тропам которые проторили тут, наверное, горные козлы.

Мертвое тело гвардейца на плечах давило на меня не только своим весом, но и ощущением того, что все мы смертны. Он переоценил свои возможности и какой-то жирный урод оборвал его жизнь. Спасибо тебе гвардеец, ты своей гибелью показал мне, что смерть может настигнуть нас в любой момент. Я слишком сильно привык побеждать. Да мои победы зачастую были на пределе сил, но это зачастую потому, что меня не принимали всерьез.

— Чувствуешь? — Не сбавляя шага вдруг негромко сказала Мэйлин. Принюхавшись я понял, что мне в нос ударил запах гари, горелой плоти и еще чего-то странного. Мне хотелось пригнуться и зарычать словно дикий зверь. Я ощущал впереди опасность.

— Впереди опасность и это явно не скверна, я не чувствую искажения. — я сбавил шаг и моя сестра по оружию тут же подстроилась. — Может обойдем? Что-то не хочется сражаться ночью неизвестно с кем.

— Не получится, тут единственная дорога к крепости или нам придется возвращаться на несколько часов назад и неизвестно сможем ли мы найти дорогу по которой нас вел Шао.

— Значит вперед, только осторожно.

Перейдя с бега на быстрый шаг мы подошли к небольшой деревушке домов на тридцать. Ни звука скотины, ни заливистого лая собак, только абсолютная тишина.

Подойдя ближе в нос ударил сильный запах сгоревших домов и даже сквозь скудный лунный свет были видны проваленные крыши домов. Кто-то уничтожил деревню. Честно говоря мне было плевать, я не хотел боя ради боя, мне надо попасть в крепость и достойно похоронить Шао.

Медленно и осторожно мы вошли в разрушенную деревню. С тихим шелестом Мэйлин обнажила клинок, а я сместил тело гвардейца так, чтобы скинуть его одним движением.

Шаг за шагом мы шли вперед, а вокруг нас стоял тошнотворный запах горелой плоти. Дома зияли провалами выбитых окон и дверей. От легкого дуновения ветра дверь в одном из домов мерзко поскрипывала вися на одной петле.

Меня накрыло ощущение опасности, но я не видел никого. Хотелось бросить все и бежать отсюда. Бежать не разбирая дороги. По спине пробежали мурашки, а в голове раздался голос Тинджола. “ Ты прогрессируешь парень. Я доволен тобой. Контроль становится для тебя как дыхание. Главное не возгордись и помни. Покой — это ложь. Есть только страсть. Через нее ты познаешь истинную мощь. Но без контроля ты станешь мерзким Гуй-дзин забывшим законы Небесной канцелярии. Кажется я не вовремя со своими нравоучениями. Покажи, как ты выкрутишься из этого сын Воронов.” Голос исчез, оставляя лишь его мерзкий хохот. Иногда я его просто ненавижу.

Мы вышли на деревенскую площадь, в центре которой лежала груда обгорелых тел от которых шел нестерпимый запах горелого мяса.

— Ян, ты видишь это? — едва слышно произнесла Мэйлин.

Вокруг нас сжимали кольцо множество странных фигур с горящими зеленым огнем глазами.

Автора как всегда очень мотивируют к работе ваши лайки, комментарии и конечно же награды.

Для тех кому нравятся обложки можете выслать награды для художника на ее любимое вино — красный сухой карменьер)). Держите Мэйлин в большом разрешении.

Интерлюдия.

В высокогорной пагоде стоящей на вершине пика Памяти предков царила практически абсолютная тишина, нарушаемая лишь порывами ветра. Потокам воздуха в которых резвились непоседливые духи стихий нравилось играть с волосами Даитенгу. Он сидел в позе лотоса медитируя уже несколько дней. Перед его внутренним взором мелькало множество вариантов грядущих событий, но большинство вело к слому Нефритовой империи и уничтожению привычного мира, которую он и остальные хранители великих кланов создали с таким трудом.

Они выгрызали место под солнцем у местных нелюдей и демонов. Они искали среди людей учеников которые могли понять их философию и научиться их практикам. Так они создали свои кланы которые объединили в единую империю способную справиться с любым врагом. Научили их практикам колец силы и дали им магию способную изменять мир. Заключили сделки с Небесной и Адской канцеляриями, чтобы мир стал упорядоченным.

Все изменилось когда в небе впервые загорелась красная звезда. Дзигоку отравляло все до чего это мерзкое царство могло дотянуться. И Хранители кланов вместе со своими учениками дали бой.

Чудовища искажающие божественный цикл перерождений были отброшены, но побратиму Даитенгу этого было мало и он начал великую войну уничтожая демонов и тварей везде где мог. Его ученики и последователи стали сильнейшими демоноборцами.

Когда над срединным миров вновь разгорелась красная звезда все кланы были готовы к войне. Но больше всех ее жаждал именно клан его побратима. Когда победа была уже в кармане, побратим передал ему свой железный посох и надев боевые перчатки с нефритовыми шипами бросился сквозь ворота вместе со своими лучшими последователями. Ворота в царство Дзигоку захлопнулись на двенадцать больших циклов. А последователи его побратима перестали чувствовать своего владыку.

Через двенадцать больших циклов врата Дзигоку вновь открылись и демоны стремительной волной ринулись на земли срединного царства.

Даитенгу открыл глаза, он почувствовал источник безумной ярости и жажды крови которая приближалась к месту его медитации. На его губах мелькнула ухмылка превращая его лицо испещренное шрамами в маску кровожадного демона. Положив руку на железный посох он ждал того кто решил нарушить его медитацию. Полубожественный хранитель клана Ворона был готов к бою как и всегда. Теперь у него есть чемпион и он не имеет права проиграть. Черные крылья его детей вновь будут нести справедливость срединному миру.

От раздающихся звуков он прищурил глаза. Тот кто шел к нему крутил молитвенные барабаны, отдавая честь любимому храму его погибшего побратима и владыки клана Обезьяны.

С каждой секундой ощущение мощи идущего становилось все сильнее. По энергетическому каркасу Даитенгу волнами пробегали ощущения всепоглощающего гнева, тот кто приближался обладал аурой сопоставимой с его собственной. В мыслях Крылатого Отца мелькнуло нетерпение. Он жаждал знать кто решил испытать его мастерство боя.

Украшенные растительным орнаментом двери распахнулись и в проеме показалась женская фигура. В сердце хранителя великого клана Воронов неожиданно возникла резкая боль. Меньше всего он ожидал увидеть перед собой именно ее.

Сине-серые цвета ее платья-доспеха выгодно подчеркивали смуглоту идеальной, кожи. Рукоять цзяня, находящегося в простых ножнах без рисунка, была украшена нефритовым набалдашником.

Глаза цвета расплавленного меда внимательно смотрели ему прямо в лицо, а тонкие длинные пальцы правой руки сжимали ручки двух винных кувшинов. Даитенгу одним движением поднялся на ноги с улыбкой глядя на вошедшую девушку. Прошло уже несколько столетий с тех пор как они виделись в последний раз, а она была все так же молода, прекрасна и смертельно опасна.

— Мать Глубин, — с легкой улыбкой поклонился Даитенгу.

— Крылатый Отец, — слегка дернулся уголок ее рта в мельчайшем намеке на улыбку. — Ты все еще его хранишь? — она кивнула на железный посох который сжимал в левой руке хранитель Воронов.

— Если падет Опора Мира, то Смотрящий сквозь время должен занять его место, — такие старые слова и так больно вновь их повторять.

— Значит ты все еще веришь?