Нам нельзя (СИ) - Джокер Ольга. Страница 18

Мы продолжаем сидеть нашей стойкой компанией. Алкоголь уже не лезет, но опьянения я не чувствую, только накатывающую усталость. Янка шпионит за Глебом и продолжает докладывать мне обстановку. На месте. Один. Пьёт и смотрит мне в спину. Улыбка становится шире, потому что я это чувствую! Каждой клеточкой своего тела чувствую, так, что мурашки выступают и сердце учащённо бьётся, не утихая ни на миг.

— Как думаешь, подойти к нему или нет?

— Ха-ха, Ника! — смеётся Янка. — Я бы уже на руках у него сидела на твоём месте. Знаешь, иногда девичья гордость совершенно не уместна.

— Ты права.

В тот момент, когда я пытаюсь собраться с духом, к нам подходит охрана. Я даже глазом моргнуть не успеваю, а они уже рядом с нашим столиком! Позади них заплаканная девчонка, которая указывает пальцем на Алёну и Янку. Оказывается, она сидела за соседним столом и её обокрали. Пропала крупная сумма денег, телефон и документы!

Девушка продолжает плакать и указывать на Янку. Весёлые Римма и Алёна вдруг перестают вести себя так активно, благо даже под наркотой у них включается мозг. Они утихают, вжимают головы в плечи, а меня бросает в жар от паники. Я точно уверена, что Яна ничего не крала! Боже, да я её с детства знаю как облупленную. Впрочем, мои доводы никак не действуют на охрану. Они просят предъявить документы и показать сумочки. У нас с Яной пусто, а у Алёны и Риммы в заднем кармане обнаруживают таблетки. Вот дуры…

Охрана просит пройти на выход Яну, Римму и Алёну. Нас с Жорой не трогают.

— А её-то за что? — я указываю на Янку. — Нет у неё ни телефона, ни кошелька. Отпустите, а?

— До выяснения обстоятельств, — отвечает тучный мужчина в форме и, конечно же, не обращает внимания на то, что Янка плачет. — Если ваша подруга действительно не виновата, мы сразу же её отпустим.

Они удаляются прочь, а мы с Жориком остаемся вдвоём. Долго думать не приходится, поэтому я поднимаюсь с места и бросаюсь к Воронцову. Он единственный, кто может чем-нибудь помочь. Хотя бы советом, что делать дальше, чтобы вызволить подругу.

Я замечаю Глеба за дальним столиком в одиночестве. Он расслаблен и спокоен, пьёт виски со льдом и внимательно на меня смотрит, отчего спирает дыхание и последние шаги даются с огромным трудом. Боже, какой он красивый… Я не должна об этом думать в такой критической ситуации, но по-другому не получается. С ним не получается.

— Глеб! Янку забрали!

— Ты Ника, правильно? — подмигивает он мне.

— Прости! Глеб, я неудачно пошутила. Просто... я просто очень сильно злилась, что ты пропал, — произношу я, купаясь в его жадном взгляде, который вновь будто раздевает меня догола.

— Что от меня требуется?

Я вкратце обрисовываю ему всю ситуацию, которая произошла двумя минутами ранее. Он наверняка видел, что к нам подходила охрана. Видел, но решил не вмешиваться. Я же его отшила.

— Предлагаешь мне воспользоваться служебным положением? — спрашивает он насмешливо.

— Я не знаю… А ты можешь?

Между нами возникает длительная пауза. Мы безотрывно смотрим друг другу в глаза, совершенно не обращая внимания на людей и шумную музыку, которая врезается в барабанные перепонки.

— Мелкая, ты же понимаешь, что будешь должна мне? — спрашивает Глеб, иронично выгибая бровь.

В другой ситуации я всенепременно пошутила бы, но сейчас не до этого. Мне нужна его помощь.

— Всё, что угодно, Глеб, — я лишь слабо улыбаюсь в ответ и замечаю, как яркими огоньками вспыхивают его зрачки.

Он поднимается с места, берёт меня за руку и ведёт на первый этаж. Огромная ручища, сжимающая мою ладонь, родной запах и его близость действуют на меня привычным образом. Мне хорошо и приятно, а ещё совершенно ничего не страшно...

Мы находим заметно протрезвевших девчонок у входа. Алёна и Римма держатся за руки, а Янка стоит в сторонке и глотает слёзы. Глебу требуется две минуты времени, чтобы всё уладить. Он убедительно разговаривает с охраной, показывает «корочку» и возвращает зарёванную Янку мне.

— Ну всё, моя хорошая, — утешаю я подругу, поглаживая по спине. — Тебя никуда не заберут.

Воронцов вызывает такси и просит нас забрать свои вещи из гардеробной. Оставаться в этом месте не хочется ни за что в жизни! Мы с Яной забираемся на заднее сиденье автомобиля и обнимаемся. После истерики она с трудом может назвать адрес собственной квартиры. Интересно, меня Глеб тоже отвезёт домой или всё же к себе?

— Что будет с Риммой и Алёной? — спрашиваю я его.

— Ничего хорошего, — отвечает Воронцов, сидя на переднем сиденье. — У них наркота, так скоро не отпустят.

Такси уверенно приближается к дому Яны. Я живу рядом... В соседнем. Глеб протягивает мне в руки свой телефон, а я непонимающе на него смотрю.

— Запиши свой номер, Ника. Правильно запиши.

Глава 19

В этот раз я тщательно проверяю цифры, когда записываю Глебу свой номер… Получается, что он звонил мне? Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он. Звонил. Мне! Это я неправильно записала номер телефона, а затем необоснованно злилась на Воронцова. Надо было на саму себя. К счастью, у Глеба огромное терпение и прекрасный характер!

От дома Яны такси проезжает несколько сотен метров и останавливается аккурат у моего подъезда.

— Я сегодня ночую у бабушки, — произношу первое, что приходит в голову.

Глеб поворачивается в мою сторону и щурится, словно пытаясь поймать на лжи.

— Да неужели?

— Ага. Адрес помнишь?

Не знаю, для чего я это делаю. На часах почти полночь, бабуля давно спит и подниматься к ней я точно не буду, но уже поздно что-либо изменить: такси срывается с места и едет по указанному адресу. Дороги в городе пустые, думаю, что минут через двадцать доберёмся.

«Мам, я ночую у Яны», — пишу эсэмэску в дороге.

«Не забудь, что завтра на занятия!» — тут же приходит от неё.

Водитель включает печку на максимум, отчего тело становится вялым и непослушным, а веки плавно закрываются от усталости. Всему виной алкоголь, который я употребляла в немалых количествах. Иногда он действует на меня словно снотворное. Например, как сейчас.

Как только такси притормозит у подъезда бабули я обязательно придумаю причину, почему должна остаться у Воронцова, а не у неё. Уверена, он этого тоже хочет. Иначе зачем приехал в ночной клуб и нашёл меня?

В какой-то момент я чувствую, как Глеб подхватывает меня на руки и куда-то несёт. Мы уже приехали? К бабушкиному дому? Надо бы прийти в себя, но я не могу. Только обхватываю руками его шею и вдыхаю пряный аромат кожи. Боже, как мне с ним хорошо…

Дальнейшие события я помню обрывками. Мы едем в лифте… Проходим по длинному коридору… Он опускает меня на кровать и снимает одежду, раздевая до белья. Я хочу попросить, чтобы Глеб обнял меня и остался, но контролировать саму себя в таком состоянии не могу. Когда голова касается мягкой подушки, я улавливаю запах знакомого порошка. Слабо улыбаюсь в полудрёме и понимаю, что он привёз меня не к бабуле. К себе домой.

Я просыпаюсь от того, что раскалывается голова. Боль сильная, простреливающая мозг мелкими иголками. И кажется, что вчера я была не пьяна, но сегодня отчего-то невыносимо плохо. Комната залита ярким зимним солнцем, на часах почти десять утра. Я раздражённо перекатываюсь на кровати и утыкаюсь лицом в подушку. Не сглаживает дурацкое настроение даже тот факт, что я проснулась в квартире у Глеба. Не в его постели, правда, но это поправимо.

Я тихо проскальзываю в ванную комнату, прикрываю за собой дверь и принимаю душ, чтобы прийти в себя. Намыливаю тело мужским гелем и долго умываю лицо ледяной водой, чтобы стало легче. Усмехаюсь, когда в очередной раз понимаю, что мне нечем чистить зубы. Пора бы притащить в квартиру Глеба зубную щётку и расчёску, а ещё шампунь, ночную сорочку и гель для душа. Минимальный базовый набор. Ну и что, что он потом уедет в свою столицу…

Я выхожу из ванной и направляюсь в спальню к Глебу. Он всё ещё спит, отвернувшись к окну. Лица его я не вижу, только широкую спину и короткостриженый затылок. Я заныриваю к нему под одеяло и прижимаюсь к разгоряченному телу, о которое невольно можно обжечься. Пока я нахожу удобную позу, он вдруг перестаёт дышать размеренно и ровно. Глеб просыпается.