Кровь и туман (СИ) - Усович Анастасия "nastiel". Страница 52

— Нет, погоди. Дослушай. Я… вроде как, теперь жалею, что в школе мы с тобой не дружили. Не знаю, почему, но твоё общество кажется мне правильным, несмотря на то, что это идёт в абсолютный разрез с мнением моих родителей.

Я усмехаюсь. Мать и отец Лии ни в прошлом, ни в этом времени так и не смогли понять, что стражи им не враги. Сомнительная стабильность, конечно, но всё равно приятно.

— Это очень мило, — произношу я.

Лию моя реакция смущает. Она толкает меня в плечо, заставляя пошатнуться.

— Не смейся надо мной! — требует она. — И не подумай, что я цепляюсь за тебя как за последний шанс, или что-то вроде того.

— О, поверь мне, об этом я подумала бы в последнюю очередь. Вокруг тебя всегда было много народа, и…

— Все они не были моими друзьями, чтоб ты понимала. Толпа ради толпы. Чтобы избежать одиночества, наверное.

Лия замолкает, прикусывает нижнюю губу. Её взгляд устремляется на дорогу. Я догадываюсь, что осталось недосказанным в и так излишне откровенном для относительного незнакомца предложении. У Лии нет друзей. Последнее, что я хотела бы для неё, для самой чудесной, доброй и отзывчивой девушки — это чтобы она чувствовала себя одинокой.

— Если тебе когда-нибудь захочется позвонить мне в два часа ночи и пожаловаться на бессонницу — я к твоим услугам, — говорю я и протягиваю ладонь в сторону Лии.

Немного страшно, ведь я не знаю — примет ли она этот жест за милосердие, доброту или искреннее проявление дружелюбия. Не хочу, чтобы она думала, что я жалею её. Тем более, та Лия, которую я знаю — она бы никогда не потерпела снисходительного отношения к себе.

— Это то, что делают друзья, — поясняю я на всякий случай. — Мы… Конечно, не… Но, знаешь…

Лия спасает меня от неловкого подбирания нужных слов, принимая ладонь. Секундное сжатие — вот уже она хватает меня под руку, точно как раньше.

Мне везёт скрыть широкую довольную улыбку за внезапным зевком.

— Ты хороший человек, Слав, — заявляет Лия. — Когда-нибудь я познакомлю тебя со своими родителями, и, может, тогда они поймут, что стражей не стоит ненавидеть.

Лия говорит о том, что я уже давно хотела бы услышать в свой адрес, но даже с уст одного из тех редких людей, чьё мнение для меня важно, слова не кажутся правильными.

Лия называет меня хорошей, но она видит лишь верхушку айсберга.

— У тебя глазные яблоки серого цвета, — вдруг произносит она, внимательно разглядывая меня сбоку.

Я прикрываю один глаз и зачем-то касаюсь века подушечками пальцев.

— И что это значит?

— Либо ты в последние восемь часов курила цветы розового ромаля, либо не спала две ночи к ряду, либо взаимодействовала с тёмной магией.

Я тру веко. Когда открываю его, всюду, куда смотрю, вижу белые пятна чудаковатой формы.

— Ничего я не курила, — отвечаю я.

— Что-то подсказывает, что и не во сне здесь дело, — свободной рукой Лия достаёт из заднего кармана джинсов несколько купюр. — Но за кофе мы всё-таки заскочим, я знаю одну отличную кофейню. Не расскажешь, что произошло?

— Это долгая история.

— Такого типа истории — мои любимые.

Я пожимаю плечами. Лия коротко вздыхает.

— Полагаю, не моё дело, да?

— Нет, всё нормально… Моя подруга Нина. Она защитница, и так случилось, что она уже долгое время лежит в коме. А вот это, — Лие приходится отпустить меня, чтобы позволить снять перчатки. Я сжимаю и разжимаю перебинтованную ладонь в кулак. Всё ещё болит, но это мелочи по сравнению с тем, что я чувствовала во время ритуала. — Та цена, которую мне пришлось заплатить, чтобы её вылечили.

— И как? Сработало?

— Пока не знаю. Мне было сказано, что на это нужно время.

— Надеюсь, всё будет хорошо.

— Спасибо.

Лия снова подхватывает меня под руку. Лёгкий ветер доносит до меня ненавязчивый запах лаванды, которой пахнут не спрятанные под беретом волосы ведьмы. Лия начинает рассказывать какую-то историю, — возможно, повисшая на короткое мгновение пауза показалась ей слишком тяжёлой? — и я, хоть и с каждым шагом сильнее ощущаю недомогание, слушаю её внимательно.

Жизнь стражей состоит из вечного: «А что, если мы не дотянем до рассвета?», а потому я не хочу упускать ни единого мгновения с теми, кого любила, люблю и, надеюсь, ещё долго буду любить.

Кофейней, упоминаемой Лией, оказывается та самая, где делают мой любимый карамельный латте. Лия заходит внутрь, оставляя меня ждать снаружи. Я присаживаюсь на скамейку и, пока есть время, проверяю телефон — не звонил ли кто, — и листаю социальные сети, где после моего возвращения из прошлого пришлось многое изменить. Я без зазрения совести удалила лишние контакты и весь чуждый мне контент.

Именно с собственных профилей я узнала, что Слава Романова из Дуброва предпочитает детективные фильмы и литературу, за просмотром и чтением которых я засыпаю, и слушает инди-поп, которым меня можно пытать.

Такая нелепость.

— Как ты вообще до сих пор с ума не сошла с таким беспорядком в голове?

Я поднимаю глаза. Напротив меня стоит Рис. На нём фиолетовый боевой костюм — тот самый, в котором он станцевал первый танец с любовью всей его жизни и последний раз улыбнулся мне, прежде чем я спустила курок.

Я знаю, что он мёртв. Но то, что сейчас смотрит на меня его голубыми глазами, слишком похоже на реальность.

— Тебе стоило бы видеть себя со стороны, Ярослава, — произносит Рис. — Удивление — недостаточная мера твоей эмоции.

— Это невозможно, — шепчу я.

— Может быть, — Рис подходит ближе, садится рядом. — Ты уже давно должна была понять, что в пространстве существует бесчисленное количество исходов, и каждый из них одновременно и происходит в реальности, где ты существуешь, и не происходит тоже.

— Я не понимаю…

— Это неважно, — Рис кладёт скрещенные в замок ладони себе на колени. — Итак, о чём ты хочешь поговорить?

— Я не…

— Мы же оба понимаем, что я не появился, не будь тебе нужен.

Я провожу ладонями по волосам. Закрываю глаза, трясу головой.

— Это всё из-за заклинания Эдзе, — решаю я.

— Отчасти. Можно сказать, оно послужило толчком.

Лия выходит из кофейни с двумя картонными стаканчиками и бумажным пакетом с кексами. Мы возобновляем прогулку, но даже тогда Рис никуда не исчезает. Лия продолжает рассказывать о себе. Что-то из этого я уже когда-то знала, что-то случилось только в этом времени. Но если до кофейни я слушала её внимательно, запоминая, то сейчас я никак не могу сконцентрироваться на её словах, пока Рис плетётся по правую руку от меня.

— Во сколько, ты говоришь, у тебя начинаются занятия? — спрашиваю я, перебивая Лию, но понятия не имея, на важном ли месте.

Лия бросает взгляд на циферблат наручных часов.

— Через полчаса.

— Тогда, я надеюсь, ты не очень обидишься, если я тебя покину?

Лия смотрит на меня озадаченно. Она явно не ожидала дезертирства.

— Что-то случилось?

— Я кое-что вспомнила… — бормочу я. Рис ухмыляется моим словам. — Вспомнила, что у меня есть одно важное дело, которое я должна была сделать.

— Ладно, — протягивает Лия расстроенно. Немного помолчав, добавляет: — Тогда ещё созвонимся.

Я благодарно киваю. Разворачиваюсь на пятках и собираюсь уходить, когда решаю сделать ещё кое-что перед уходом. Дружеские объятия на скорую руку неловки и наполнены смущением, но Лия, кажется, ждала их не меньше моего.

Когда отстраняюсь, вижу улыбку на её губах.

Мы были друзьями, и мы можем стать ими снова. Я знаю это, и Лия знает тоже. Возможно, некоторые люди просто созданы для того, чтобы быть рядом в любом времени и любой истории?

— Ты её любишь, — говорит Рис, когда мы уже удаляемся от Лии.

— Тебе-то откуда знать? — спрашиваю я немного брезгливо.

Остатки кофе, несмотря на то, что он горячий и его лишь чуть меньше половины стаканчика, выпиваю залпом. Горло и язык горит, но зато теперь ничто не мешает мне ускорить шаг.

— Я — это ты.

— Между нами нет абсолютно ничего общего.