Стану ему женой. Ребенок от монстра (СИ) - Устинова Мария. Страница 16

— Зачем меня привезли?

— Сядьте. С вами сейчас поговорят.

— Кто? — я пятилась от него, пока икры не коснулись чего-то мягкого. — Зачем я вам?

Я помнила, о чем говорил Градов: Глодов принял беспрецедентные меры, чтобы выследить меня, найти и похитить. У меня дрожали поджилки. В том, что это люди Глодова, я ни капли не сомневалась.

— Сядьте! — охранник разозлился. — Не разговаривайте!

Позади меня стоял бежевый диван, еще здесь был столик: очень похоже на приемную в больнице. В противоположной стене — две одинаковые двери рядом. Без них я бы чувствовала себя хуже — словно меня замуровали.

Я опустилась на диван.

Обхватила плечи, и уставилась в пол.

На столике валялось несколько журналов — они усилили впечатление от приемной. Словно я жду приема у какого-нибудь стоматолога или вроде того. В коричневой вазе стояла искусственная ветка с цветами.

Не похоже на допросную.

Но я не обольщалась.

И тем, что меня не били, обращались на «вы» и даже отвечали на некоторые вопросы, не обольщалась тоже.

У Власова меня тоже держали в неплохих условиях: в шикарной обстановке с дорогой мебелью и большим окном. В целом вежливо разговаривали, даже пригнали ко мне врача с аппаратом УЗИ, и неплохо кормили. А потом решили, что в воспитательных целях мне нужно отрезать палец. Я не была в этом виновата — «воспитывали» Андрея. Он недостаточно расторопно выполнял их приказы, как им показалось.

В любой момент они могут проделать то же самое, если не хуже. Андрей рассказывал, Дину изнасиловали втроем, наказывая ее мужа. Она восстановилась. Но чего ей это стоило никто, кроме нее, не знает и не может знать.

Скрипнула дверь, и я настороженно подняла голову.

Незнакомый мужчина в черном костюме… Высокий, худощавый и лощеный, словно модель с обложки, а не охранник. В руке он нес куклу… Анину куклу, которую она обронила. Значит, все же они забрали ее… Зачем принесли?

— Возьмите, — куклу протянули мне.

Помедлив, я взяла и положила на колени, расправив золотистые локоны и розовую юбку-пачку. Сердце тут же пронзила боль, когда я вспомнила, как маленькими пальчиками Аня мяла ее и прижимала к себе во сне. У нее такое умиротворенное лицо, когда она спит… Вспомнила ее улыбку, и сжала зубы, чтобы не разрыдаться от горя в голос.

Как я ее люблю, мою малышку. Где она?!

— Зачем вы это принесли? — агрессивно спросила я.

Это что, намек, что дочка у них?

— Кукла ваша, — пояснил охранник. — Ваша дочь обронила.

— Я знаю, чья это кукла! — заорала я, вскакивая. — Где моя дочь?!

Мне хотелось напасть на него. Драться, кусаться — рвать на части, если что-то ей сделали. Я знала, что проиграю, слишком разные весовые категории, но материнский инстинкт стал больше меня. Я была похожа на маленькую кошку, способную ради котят атаковать стаю псов, даже если нет шансов на победу.

За плечи он усадил меня обратно на диван. Зло поджал губы. Я его раздражала, но он держал себя в руках.

Чего они ждут? Привезли и держат меня, ни о чем не говорят, ни о чем не спрашивают. Неужели, ждут Глодова? Он едет сюда?

— Что вам нужно? — я вскочила снова, происходящее доводило меня до тихой истерики. — Что вы хотите от меня?! Кого вы ждете? Своего хозяина?!

— Советника по безопасности. Сядь! — прорычал он, как рассерженный медведь.

Я рухнула на диван, обняв игрушку.

Точно, меня допросят.

Насчет убийства Геннадия Александровича и того, как я там оказалась. Нужно перестать на них бросаться и подумать, что скажу. Лгать, чтобы не сделать себе хуже, или не стоит? И упоминать ли Андрея?

Ради Ани я пойду на все. Извернусь, что угодно сделаю.

Расправой над ребенком мне не угрожают, так что, надеюсь, дочь спасена и ее увезли в Пекин или спрятали, как договаривалась с охраной.

— Где моя дочь… — вновь повторила я.

Они молчали и смотрели без эмоций. Меня охватило черное предчувствие — не просто плохое, как раньше, а чудовищно страшное. Я не знаю, что со мной сделают… Не знаю, кто будет вести допрос и сумею ли доказать, что мы с дочкой ни в чем не виноваты. По правде говоря, это не слишком меня и волновало — ушло на второй план. Сейчас занимали мысли только о дочери.

Потому что если у Градова ничего не получилось, Аню забрали и будут меня шантажировать, заставляя признаться в том, чего я не делала и чего не знаю, то не знаю… Я оговорю себя, и кого угодно, лишь бы ее не трогали. Я безумно боялась, что Градов не справился, и дочь сейчас принесут сюда. Может, поэтому принесли куклу? Или почему?..

Я крепко обняла куклу, как маленькая, и заставила мысли, от ужаса скачущие в голове, как блохи, успокоиться.

Ничего не изменить.

Я ни на что не могу повлиять. Только на то, чтобы успокоиться и морально подготовить себя к тому, что будет дальше.

Но к реальности я подготовиться не смогла.

Через двадцать минут раздались шаги в коридоре… Сюда шли несколько человек… может, три-четыре. Сердце екнуло от страха, словно через секунду мне начнут пихать иглы под ногти.

Я подняла голову и положила куколку на колени.

Дверь распахнулась — их правда было трое. Первой вошла охрана, а последним… Андрей. В такой же одежде, как остальные, но на них не похожий. Он выделялся среди охраны, как волк выделяется в отаре овец — даже натянувший овечью шкуру. В ушах зашумело.

Я даже встряхнула головой, прогоняя видение. Мне мерещится от страха?

Они расступились.

Андрей смотрел на меня — словно ждал реакции.

А я не понимала.

Не понимала, что происходит. Не понимала, что он здесь делает.

Я ждала чего угодно — пыток, угроз, только не его. Не исполнения своей мечты.

Я так его ждала, что не верила в происходящее.

— Это она, — сообщили ему.

— Вижу, — когда Андрей заговорил тем самым тихим и невнятным шепотом из снов, я поняла, что это действительно он.

Глава 14

Я боялась произнести его имя.

Вдруг сейчас он носит другое, а я выдам его… Или позову: Андрей, и он исчезнет, как наваждение. Останутся только мордовороты и я против них. Я его имени боялась, как огня.

У меня был шок.

Вскочила — отступать некуда, и я просто стояла, чувствуя дрожь в коленях. Кукла шлепнулась на пол безвольной тряпкой. Розовая юбка из органзы разметалась по полу.

Когда я мечтала, думала о нем, тосковала эти полтора года, я ведь мечтала не о реальной встрече, считая ее невозможной. Я понимала, что мы расстались навсегда. Понимала, что он мог погибнуть. Я тосковала об утраченном, о том, что было между нами, о том, чего мы не успели…

Эта встреча: лицом к лицу, была подобна удару. По щекам градом потекли слезы. Кажется, меня всю трясло.

Андрей смотрел на меня.

Все то же перекошенное лицо, но немного другое. Пока его не было рядом, я отвыкла от него настоящего. Люди, которых мы любим и которые остались в памяти, в воспоминаниях всегда лучше и красивее, чем на самом деле.

Память стирает морщинки и изъяны, стирает возраст.

Андрей был одет в черный костюм, как охранники, вошедшие вместе с ним.

Черная рубашка, под пиджаком кобура.

Но попытка замаскироваться среди службы безопасности смотрелась не очень. Он не привык так одеваться. Его лицо, словно потекшее с одной стороны, асимметричное из-за травмы, пустой взгляд не совсем нормального человека, выражение лица, все кричало, что он не такой, как они. Волосы в беспорядке, нет галстука, верхние пуговицы рубашки расстегнуты — это создавало неряшливый вид.

Зато родное лицо и изгиб бровей, которые хочется целовать. Красивые глаза, полные темноты. Это он… Он.

Это казалось невероятным. Просто нереальным. Значит, все устроил он? Его люди гнали меня по городу, дважды напали, из-за него моя дочь сейчас ревет от страха?

Это он устроил погоню? Что он здесь делает?

— Лена… — я вздрогнула от звука голоса. — Ты меня узнала?