Стану ему женой. Ребенок от монстра (СИ) - Устинова Мария. Страница 27

Сначала колотило, затем согрелся.

Провалился в сон, как в черный омут. Кошмары рвали его на части, он просыпался, бредил, горел в лихорадке, но не вставал.

Затем приснилась Лена: кошмары отступили, а лихорадка нет.

Проснулся вечером, в темноте. Может, через несколько дней.

Голова кружилась, измученное тело еле двигалось — малейший поворот или попытка встать заканчивались вспышками сильнейшей боли. Но он встал. Добрел до ванной, по дороге сбросив пальто, щурясь на свет, разделся, и уставился в зеркало.

На свое страшное, отекшее и посиневшее после драк и обморожения лицо.

Запрокинул голову: по шее шла глубокая черно-багровая полоса с содранной кожей. В районе солнечного сплетения синяк, напоминавший трупное пятно.

Глубоко дышать больно. Поврежденные руки дрожали.

Андрей жадно напился из-под крана, его тут же стошнило в раковину водой и пеной. Нутро скручивало от судорог. Хреново.

Закурил, хотя не хотелось.

От дыма стало хуже, но больше не рвало.

В окно заглядывала луна, пока он сидел на кухне, опустив голову. Приходил в себя. Возвращался в эту гребаную реальность из режима автопилота.

Лена.

Что с ней?

В кармане пальто нашел телефон, и проверил смски.

Одна была от Каца: «Мы вылетели из страны. С ними все в порядке». Плечи опустились от облегчения, камень упал. Они вылетели. Кац не сказал, куда — это к лучшему.

От телефона можно избавиться.

Выбросить прошлое целиком и как-то жить дальше.

Он вспомнил — почти увидел, словно фантом, как Лена появлялась в проеме темной кухни, держась за живот рукой. Смотрела на него. Уговаривала лечь спать, кормила… Заботилась. Внутри появилось чувство горькой тоски и одиночества. Больше они не встретятся и дочь он не увидит.

Андрей докурил, не решился пить много, но сделал несколько глотков, и вернулся в постель.

Лежал несколько дней.

Он не знал, от чего точно болеет — от новой жизни без Лены или после почти удавшегося убийства. Его ломало. Вечером выбрался из дома за сигаретами, купил тушенки и избавился от телефона. Старался держаться естественно, но все равно продавщица смотрела с презрением. Выглядел он хреново. Очень. Как бомж. Избитый, опустившийся на дно бомж.

Нужно было съезжать, но Андрей нарушил правила и остался. Было плевать, что будет дальше.

Отлежался за неделю.

Тягостные мысли о Лене и дочери вызвали тревогу. Пока Демьян жив — над ними висит опасность. Если фото из машины принесли ему, он считает Андрея мертвым. Это хорошо. Нужно уйти на дно, больше не светиться, мертв — значит мертв. Это шанс.

Через месяц начал следить за Демьяном.

Начал с азиатского ресторана, установил размер охраны, машину, когда уезжает-приезжает, многое. Мог бы и сам стрельнуть. Почти выжал спусковой крючок.

И не стал.

Мертв — значит мертв.

Врагов у Демьяна много, найдется, кому свести счеты. Изучил прошлое старика и нашел несколько кандидатов. Выбрал Глодова. Идеальный вариант: с криминалом крепко не связан, сам по себе, богат, потерял по вине Демьяна родного брата. Андрею не в первый раз было действовать чужими руками. Главное, проследить, чтобы информация попала куда следует и все разыграть.

Андрей вышел на Глодова, и слил Демьяна группировке, с которой был связан погибший. Рассказал все, что знал про старика.

Демьяна расстреляли в ресторане вместе с охраной.

Позже убийц арестовали. Андрей бросил концы в воду.

За несколько следующих месяцев выследил сторонников Демьяна, и всех, кто мог угрожать Лене. С Семеном, который делал ей документы, Шелехов расправился до этого сам.

Насколько он смог, похоронил эту историю.

А затем присмотрелся к Глодову. Проблем у того хватало, и серьезных. У обоих масса врагов, обоим нельзя светиться. Андрей предложил свои услуги и тот согласился.

Это был выход.

Андрей понимал: пока он призрак, у него преимущество. Решил уйти на дно, не привлекать внимания к себе, а значит и к Лене с ребенком.

К старым знакомствам возвращаться не стал.

Для всех пропал без вести.

Но все-таки его вычислили. Вычислили ее, что хуже. Андрей перевернулся на бок, убрал волосы, чтобы увидеть лицо Лены. Она забавно нахмурилась сквозь сон.

Забавная и милая.

Жалко ее.

Андрей смотрел на нее, пока его, наконец, не вырубило. Сон он воспринял избавлением от надоедливых мыслей.

Глава 21

Когда я встала, ни Ани, ни Андрея не было в комнате.

Я вытянула шею, заметив, что он возится на кухне, набросила халат и вышла к ним. Остановилась в дверях, с улыбкой наблюдая, как посадив Аню на колени, он пытается накормить ее разогретым яблочным пюре.

Андрей распахнул окно, свежий воздух и щебет птиц в кронах, заметавших окна, наполнял кухню. Он так увлекся, пытаясь впихнуть во вредный рот хоть ложку, что не заметил меня. Как он спокойно все делал, со снайперским терпением. Не раздражался, не уставал. Кормил, переодевал, играл…

— Тебе идет, — улыбнулась я.

Он поднял лохматую голову и кривовато улыбнулся в ответ. Аня тоже разулыбалась, увидев маму, замешкалась, и Андрей ловко просунул в рот ложку пюре. Оно тут же оказалось на слюнявчике.

— Яблоко на завтрак она не любит, — примиряюще сказала я. — Сварю кашу.

Я подогрела молоко, всыпала овсянку. Стояла, помешивая, за спиной гулила Аня. Сделала кофе себе и Андрею, и села напротив.

— Давай я сама, — я забрала дочку на колени, и попыталась накормить молочной кашей.

Андрей мрачно пил кофе. Не расстроен, но погружен в мысли. Ночью плохо спал, и вчерашний разговор о том, как он спасся, не шел из головы. Точку я на этом поставила. Не хочу напоминать… Не хочу, чтобы ночью ему снова было плохо. Он думал, я не замечу, но полночи Андрей ходил курить, еще и водки выпил…

Я себя ругала за это.

Следила за ним сквозь сон, то просыпаясь, то засыпая, и окончательно заснула, когда Андрей затих.

— Ты сегодня дома?

— До обеда.

Я кивнула.

В груди сверлило: обида, грусть. Я-то знаю, куда он пойдет, мне это не нравится. Не нравится весь замес, в который я угодила: зеленоглазый снайпер, клиент, вся мутная история. С Андреем я чувствовала себя в безопасности. Он тоже спокоен. Андрей не из тех, кто расслабляется при опасности, и если бы что-то угрожало, он бы нас перепрятал… Но я чувствую.

Чувствую: что-то не так.

Я вспомнила поиски в интернете, когда сама пыталась во всем разобраться.

— Хочу кое-что показать, — я отыскала в телефоне фото, которое видела в интернете и в офисе Геннадия Александровича. — Видишь? — я протянула телефон. — Этот снимок я нашла в статье про убийство, и оно стояло на стеллаже в директорском кабинете, где я работала. Это Геннадий Александрович, другой убитый, их друг или партнер, не знаю, а в центре Глодов…

Не знаю, зачем это говорю. Хотелось поделиться всем, что насторожило, а он пусть решит, важно это или нет.

Андрей взял телефон.

— И что?

— На фотографии еще кто-то был. Рядом с Геннадием Александровичем. Его отрезали, но остался краешек одежды, видишь? — я взяла острозаточенный карандаш и им, как указкой, обвела фрагмент рукава. — Причем в интернете и в рамке фотографии были одинаковыми.

После моих слов он внимательно изучил фото.

— Почему ты это заметила?

Необычный вопрос. И вправду, почему?

— Привыкла обращать внимание на детали, — пожала я плечами. — Почти всех убили… Кроме Глодова… Интересно, кто он? Думаешь, это совпадение?

— Не знаю… — пробормотал Андрей, еще раз, с близи рассматривая изображение. — Ты права, здесь кто-то был.

Он вернул телефон и вновь погрузился в мысли.

Я почувствовала себя глупо: это всего лишь фото, никакого отношения к убийствам может вообще не иметь. Кто-то случайно попал в кадр, его убрали со снимка или один из партнеров перестал таковым быть… Но Андрей скопировал фото к себе, а когда Аня доела кашу, криво улыбнулся: