Мертвый свет (СИ) - Лекс Эл. Страница 4

— Звучит не слишком обнадеживающе.

— А! — Валери махнула рукой. — Ничего страшного, так называют всех подпольных хирургов-кибернетиков!

— Еще и подпольных! — не сдержался я. — А можно к нормальным?!

— С серым модулем к нормальным хирургам?! — Валери подняла руку и слегка ущипнула себя за нос между глазами — в том месте, где у нее появлялись световоды. — Перегрелся, что ли?!

— Ну давай не серый модуль! — я развел руками. — Я не хочу делать такую операцию в какой-то подворотне, в нестерильных условиях, руками какого-то подпольного деятеля!

— Какую «такую»?! — не поняла Валери. — Вполне стандартная операция, всех дел на полтора часа!

— И реабилитационный период потом три недели, да? — ухмыльнулся я. — А если занесет какую-то заразу — то все три месяца, да?

— Да какую заразу?! — Валери снова щипнула себя за нос. — Ты что несешь вообще?! Нормально там все делают!.. Тьма, я даже подумать не могла бы, что органики так боятся самых простых операций по установке железа! Я думала, все органики только и мечтают, что воткнуть себе что-нибудь!

— Представь себе, не все! — парировал я. — С чего вообще у тебя такие мысли?!

— Ну, если бы это было не так... — неожиданно тихо ответила Валери, пожав плечами. — То у населения не было бы таких жестких критериев к аугментации.

— Каких критериев? — не понял я.

— Ну, для того, чтобы поставить в себя железо тебе нужна веская причина! — снова вернулась в свое обычное состояние Валери. — Как у Триллы, например! Или Фиби! Или проблемы со здоровьем, которые можно поправить только железом, или необходимость импланта в твоей сфере деятельности! Или все сразу! Например, Фиби со своими синтетическими легкими могла бы работать на каком-нибудь вредном производстве, вроде химического, без противогаза, респиратора и других средств защиты органов дыхания.

— Но маска в ноктусе ей все равно нужна?

— Конечно! Она же лицо скрывает! — удивленно ответила Валери.

Я вздохнул, в очередной раз собираясь с мыслями и пытаясь вернуться к теме, с которой Вал меня опять увела:

— Так! Короче! Я не намерен делать операцию в каком-то занюханном подвале с тараканами на стенах!

— Тара... — Валери нахмурилась. — Та... ра... Кто это?

Мысленно выругавшись, я уже сам перевел тему:

— Неважно! Есть еще какой-то способ обзавестись железом.

— Неа! Но ты зря так агрессивно все воспринимаешь! У меня есть несколько фото, как мне ставили радужку, хочешь посмотреть?! Несмотря на то, что клиники подпольные, там все совсем не так, как ты думаешь!

Не дожидаясь моего ответа, Валери схватила меня за руку и потащила к своему компьютеру. Быстро пробежалась пальцами по клавиатуре, пошевелила окна на рабочем столе и наконец вывела несколько картинок на монитор:

— Вот, смотри!

Смотреть не хотелось, но я все же через силу перевел взгляд на монитор, ожидая увидеть там кадры из дешевого ужастика про бандитов, вырезающих почки у людей, оставляя их потом в грязных ванных со льдом.

Реальность оказалась намного круче. Кипенно-белое, выкрашенное такой светлой краской, что глаза от света резало даже на фотографии, небольшое помещение, посередине которого стоит что-то похожее на мягкое гинекологическое кресло, откинутое в полную горизонталь. На кресле лежала Валери, явно моложе, чем сейчас, а рядом с ее головой, стоял кто-то в белом халате и ковырялся странного вида инструментами в ее глазу. Самих по себе действий видно не было, но то, что он погружает в глазницу девушки какие-то щупы и другие девайсы, было очевидно, и от одного только этого факта становилось немного дурно.

Щелкнула клавиша,, и кадр сменился — теперь он был снят с прямо противоположного ракурса, так, что работа мясореза стала еще более неочевидной, зато Валери была запечатлена с поднятой рукой, пальцы на которой растопырены буквой V — будто она давала понять, что с ней все хорошо.

— Ты что, в сознании была? — не поверил я.

— Конечно! — Валери тряхнула головой, прощекотав волосами мне по уху. — Под анестезией, но в сознании, мясорезу же надо понимать реакцию глаза на раздражители!

— Ужас... — почти что про себя пробормотал я, но вслух сказал другое. — А полный наркоз можно?

— Тебе — даже нужно! — уверенно ответила Валери. — У меня-то простая операция была — всего-то радужку убрать и заместить, а тебе придется модуль прямо к зрительным нервам приваривать!

«Приваривать»... Как, оказывается, мерзко и страшно может звучать самое обычное и привычное слово, стоит только задуматься о его значении в контексте собственного тела.

— Ладно. — я вздохнул. — Убедила. Как мне связаться с мясорезом? Я же правильно понимаю, что у вас какой-то свой? Тот, кто ставит модули не только по показаниям и разрешениям?

— Соображаешь! — рассмеялась Валери. — Конечно, у нас свой, Виктор Луч, это он на фото! Я могу устроить вам встречу, но насчет модуля обещать ничего не могу — не факт, что он у него есть прямо сейчас! Может, придется подождать!

— А, может, и не придется. — согласился я. — Так что давай, назначай.

Через пару часов мы уже стояли у клиники Луча, в нескольких кварталах от «Зефира». «Мы» — это я и Лиза. Поначалу Валери сама вызвалась меня сопроводить, но потом решила, что лучше потратит это время на дрон, и предложила мне самому выбрать, с кем я пойду, мотивировав тем, что без сопровождения Виктор все равно мне дверь не откроет, даже несмотря на рекомендацию — он работает только с проверенными людьми.

Так или иначе, пошарпанная и изрисованная маркерами дверь подпольной клиники открылась перед нами даже раньше, чем Лиза успела ее коснуться — нас явно ждали. Она бесшумно скользнула в сторону, открывая взору уходящие вниз ступеньки, залитые холодным синим светом, и Лиза первая скользнула внутрь, предварительно воровато оглядевшись.

За еще одной дверью — на сей раз мощной железной, оказалась и сама клиника. Вернее, за ней оказалось одно из помещений клиники, и явно не то, которое я видел на фото — пол из больших бетонных плит, углы местами отколоты, серые стены, не видевшие ни штукатурки, ни краски, и в уголке всей этой площади — большой стол, заваленный бумагами и разнокалиберными контейнерами из всевозможных материалов от стекла до, кажется, даже резины. Они были совершенно разных форм и размеров, некоторые были даже открыты, а часть даже валялась на полу, как ненужный мусор.

Я в очередной раз пожалел, что пришел сюда.

Зашуршала в другом углу комнаты шторка, сделанная из толстых резиновых полосок, и через нее вошел мужчина среднего роста. Коротко стриженный брюнет с высокими залысинами, в очках с темной оправой, и с мечтательной улыбкой на губах. В обоих ушах у него было по широкому тоннелю, закрытому сплошным плагом.

— А, Лиза, душа моя! — радушно поприветствовал он нас. — Молодой человек, здравствуйте! Я Виктор!

— Лайт. — представился я, потратив целую секунду на то, чтобы вспомнить, как меня зовут.

— Очень приятно, Лайт. — Виктор слегка поклонился. — Вы по направлению корпорации сюда?

— Что? — не понял я. — Какой корпорации? Нет, я сам по себе. Я с Лизой.

Виктор несколько секунд глядел на меня, склонив голову к плечу, а потом кивнул:

— Тогда прошу в операционную!

— Что, сразу? — напрягся я. — Я... Не готов!

— К чему? — Виктор взглянул на меня поверх очков. — К осмотру?

— Осмотру? — не понял я.

— Ну конечно! Сперва мне нужно составить карту вашего тела, чтобы понять, какие у вас могут быть ограничения по железу... Я же не могу что подряд пихать в человека, а вдруг конфликты начнутся или отторжение? Я дорожу своей репутацией.

Я грозно посмотрел на Лизу, которая ни о чем таком не предупреждала, и с облегчением ответил:

— К осмотру готов, да. Идем.

За шторкой скрывалась та самая операционная с фотографии — кипенно-белые стены, выкрашенные какой-то глянцевой краской, такой же пол, на котором даже мои, полностью сухие ботинки, все равно будто бы оставляли мокрые следы, и запах спирта в воздухе.