Мертвый свет (СИ) - Лекс Эл. Страница 45

Стеф безразлично пожала плечами и села на предложенное место. Повисло тяжелое молчание.

Для того, чтобы подбодрить пришелицу, я попросил всех снять маски. Ответом мне было недоуменное молчание.

— Завязывайте уже, а. — серьезно попросил я. — Хватит цепляться за старый мир, у нас теперь уже все по-другому. Стеф пришла за помощью... К кому? К безликим маскам? К конкурирующему Спектру светлячков? Или все же к людям? К людям с индивидуальностью? Она-то под маской не прячется, заметьте.

Однако, наверное, никто бы так и не снял маску, если бы подмога не пришла, откуда не ждали. От Триллы. Молчаливая снежная королева просто сняла свою маску и положила ее на стол. Без слов. Без лишних движений. И даже не удостоив меня взглядом. Наверное, ей, как всегда, просто было похеру.

Однако это сработало. Один за другим, светлячки стянули свои маски и положили перед собой на стол.

— Ну? — подбодрил я Стеф, когда все открыли лица.

Что?

— Ну рассказывай же наконец!

Что именно рассказывать? Это ты меня сюда позвал, я не навязывалась. И, кстати, если вы меня сюда заманили, чтобы напасть...

— Нужна ты нам. — фыркнула Лиза, а Фиби печально улыбнулась и покачала головой.

— Я уже говорил, ты слишком высокого мнения о себе. — я вздохнул. — Рассказывай, кто захомутал Сола?

Мотыльки, я же сказала.

— Это понятно, кто именно? Какая корпорация?

Арамаки. Они сейчас бесчинствуют на улицах больше прочих. Куда ни глянь — везде их... бойцы.

— Как ты об этом узнала? Ты была рядом?

Нет, конечно! Если бы я была рядом, меня бы тоже приняли! Он мне... Короче, у нас с ним связь. Я же могу мысли читать и пересылать, ну а с ним... Мы были...

— Да понял я, понял, любовники вы. — я махнул рукой. — Называй уже вещи своими именами, все люди взрослые!

Ломая мне всю легенду, Лиза едва слышно хихикнула. Стеф ожгла ее злобным взглядом, но продолжила свой рассказ.

Он искал нам новую базу. Мы же не могли быть уверены, что ты не приведешь свою угрозу в исполнение, поэтому решили на всякий случай сменить место дислокации.

— И как конкретно он искал новую базу? Я думал этим занимаются... Ну, через Сеть. Или он просто ходил и спрашивал «а не найдется ли у вас базы для нелегального формирования»?

Я не знаю, я не спрашивала. Сол при мне сменил две базы, так что в его методах мне сомневаться не приходилось, а какие они там конкретно — это уже не столь важно. В общем, когда он искал нам базу, его и взяли. Сначала подошли для простой проверки документов, потом... Потом они проверили его на Свет.

— Это еще как? — не понял я. — Что значит «проверили на Свет»?

То и значит. Они обзавелись каким-то прибором, который реагирует на присутствие Света в человеке. В смысле, превышение Света в человеке. Ну а дальше разговор короткий — в наручники и в перевозку.

— Вот прямо так запросто? — удивилась Трилла. — Без доказательств, без обвинений, по сути? Просто забирают любого, у кого уровень Света превышает ими же самими придуманный порог?

Да. Это же Арамаки, у них под каблуком весь город. Они могут творить все, что хотят и, как глубоко ни копай, обязательно окажется, что у них были полномочия на это.

— Но у них же нет никаких доказательств... Ничего! — Валери всплеснула руками. — Они же не могут просто взять и арестовать его за то, что в нем превышен уровень Света! В конце концов, он же мог просто не знать о том, что он просветленный!

Формально не могут. Но они задержали его, что называется «до выяснения обстоятельств». На это их полномочий вполне хватает. Они, может, и не могут на месте казнить просветленного из одних только подозрений, но изъять его из общества и изолировать от него... Судя по всему, могут.

Раздался тихий, едва заметный взвизг, я повернул голову в сторону Маркуса, откуда этот звук и раздался. Парень с каменным лицом зажимал рукой палец, с которого сочилась кровь. Молния на его сумочке с ручной крысой была расстегнута — по ходу, опять чесал его по привычке, но при словах об Арамаки то ли сжал его слишком сильно, то ли что-то еще сделал, но крысу явно не понравилось и он от души цапнул хозяина.

А я ведь уже не в первый раз замечаю, что Маркус реагирует на любые темы, связанные с Арамаки... Скажем так, неадекватно. Понятное дело, что корпорации в принципе и Арамаки в особенности не вызывают ни доверия, ни других приятных чувств, но все остальные относятся к этому, как к неизбежному злу, которое просто есть и с которым ничего нельзя сделать, разве что смириться. А вот Маркус... Маркус все относит на свой счет, да причем так глубоко... У него явно есть к Арамаки и корпорациям в целом что-то личное. И, наверное, мне нужно это выяснить. Возможно, эта информация сможет мне помочь.

Нам помочь. Нам. Надо уже прекращать думать только в единственном числе. Теперь у меня нет необходимости сторониться других людей, ведь я больше не заражен. Я могу спокойно жить в обществе и не бояться того, что я буду для них представлять опасность. И я наконец могу пользоваться всеми благами того факта, что я отношусь к Спектру.

Ведь, если вдуматься, они все на самом деле классные. Даже Маркус хорошо в своей упертости и принципах. Даже Трилла обворожительна в своей отчужденности и холоде. Возможно, все дело в том, что это первые люди, которых я встретил в этом мире, и, в общем-то, почти единственные люди, с которыми я в нем общался... Но мне было бы грустно, если бы пришлось навсегда с ними расстаться. Впрочем, грустно мне было бы недолго.

— А это ты как узнала? — внезапно подала голос Кона.

Ты о чем?

— О том, что Сола куда-то там изолировали. Все так же, через вашу связь?

Да. Но подробностей я не знаю. Эта связь она... Не такая, как то, что происходит сейчас. Она короткая и больше образами, чем словами. Много информации не передать, да и пользоваться ею я могу только раз в сутки... Ну, или до тех пор, пока хорошенько не посплю — без этого снова выйти на связь не получится.

— Но ты знаешь, где его держат? — уточнил я.

Стеф покачала головой.

Его везли в закрытом фургоне без окон. Мы пытались взломать камеры системы наблюдения, но ничего найти не смогли — они не засняли никаких фургонов в то время в том месте. Словно Арамаки специально отходили таким маршрутом, чтобы оставаться в мертвых зонах.

— Вполне возможно, что так оно и есть! — задумчиво завопила Валери. — Я бы на их месте сделала именно так! Я давно подозревала, что они подозревают, что мы сидим на их камерах!

Я слегка запутался в рассуждениях Валери, но на всякий случай кивнул:

— Ну хоть что-то он смог тебе сообщить?

Ничего конкретного. Он в какой-то камере, в одиночной, вместо решетки — лучи света, такие же, как на световых барьерах. Они словно заранее готовились ко всему этому, даже камеры специальные построили.

Я бросил короткий взгляд на Маркуса и убедился в правильности своих мыслей — парень сидел, положив руки на стол и сжав кулаки так, что костяшки побелели, а зубы — так, что острые скулы едва не рвали натянувшуюся на них кожу. Глаза его заволокло туманной пеленой полного отсутствия сознания, словно он провалился куда-то в глубины памяти... Да, собственно, так оно и было.

Что интересно — никого, кроме меня, подобная реакция Маркуса не удивляла. Разве что Стеф коротко посмотрела на него с легким раздражением, а все остальные и вовсе делали вид, что так и надо. Они-то наверняка были в курсе всей истории Маркуса и она стала настолько привычной для них, настолько долго они с ней живут, что сейчас инертное мышление даже не способно сопоставить факты и понять, что этот парень на самом деле может много чего интересного и полезного рассказать по той теме, которую мы сейчас обсуждаем.

Проблема только в том, что вытаскивать эту информацию из него предстоит мне, и никому другому. Никто другой просто не поймет, что конкретно нужно спрашивать, что конкретно нужно выяснять. Для них все это — история жизни Маркуса, его прошлое. Для меня — наше будущее. И это диаметрально противоположные подходы к расспросам. Никто, кроме меня, не сможет вытащить из него нужную мне информацию, банально потому, что никому, кроме меня она не нужна.