Муж-озеро (СИ) - Андрианова Ирина Александровна "iandri". Страница 11

Комплимент был нелогичный в квадрате: в покинутой Ионом группе с дамским обществом было более чем в порядке, да и в новой компании Танюша была не тем человеком, от отсутствия которого это общество сильно бы потеряло. Но у потухшего костра в этот момент не было никого, кто мог бы заметить это противоречие. Глядя в глаза Иона, Танюша поняла, что он ничуть не кривит душой, стараясь ее порадовать, но вправду видит в ней женщину, достойную если не любви, то хотя бы того, чтобы в ее «дамском» обществе было приятно находиться. Впервые за много-много лет мужской взгляд не проходил сквозь нее равнодушно-вежливо, но с явным удовольствием на ней остановился. И уже одного этого было достаточно, чтобы куда-то исчез мороз, чтобы снег засиял, как рассыпанное по лесу солнце, и чтобы наступила весна.

Новоиспеченный участник коллектива сразу оправдал себя. Ион, или Иончик, как стали его называть, помнил не только каждый извив реки, но и каждую приметную ель, скальный обрыв на крутом берегу и площадку, где можно было удобно и безопасно остановиться на отдых. Лыжню, пробитую его группой, уже успело занести вчерашним снегопадом; приходилось тропить почти что заново. Но скорость от этого не уменьшилась – во всяком случае, скорость штурмана, идущего впереди всех. Удивительно, как он ухитрялся преодолевать глубокую снежную целину почти бегом, так что остальные, ехавшие уже по готовой колее, от него отставали. Ион помнил все опасные вымоины, скрытые сейчас под свежим снежным наметом, и заранее вел группу в обход. Двигаясь по пологому склону русла, он вдруг неожиданно сворачивал на противоположный – крутой. Не успевал Серега, запыхавшись, издали прокричать, а в чем дело, как все выяснялось – за очередным поворотом речки на месте пологого берега вдруг вырастал скальный прижим, а под ним – окошко бурлящей воды, с которой не справился снегопад. Серега уважительно поднимал брови, оценив, сколько бы им пришлось топать назад, не знай они об этом прижиме. Переходить с одного берега на другой можно было отнюдь не везде, стремнина обозначалась вдоль всего русла пунктиром открытых окошек. На одном из переходов Ион решительно пошел тропить наверх среди деревьев, намереваясь обойти участок русла по высокому берегу. Догнавшему его Игорьку он объяснил, что внизу за поворотом – непроходимый обрыв и большая полынья. Так и вышло: сверху вспотевшая, замученная на подъеме группа увидела живописнейший вид, пройти который по низу было бы весьма затруднительно. Масштаб карты, хоть и весьма подробный, такой мелкий рельеф не отражал; тут нужен был опыт прохождения, и группа получила его в лице Иона.

- Все норм. Штурман зачетный, - коротко кивнул Игорек Сереге, задержавшись, чтобы отдышаться.

- Будем считать, что тушенку он отработал, - усмехнулся Серега в ответ.

Он намекал на то, что в «приданом» Иона не было ни единой банки тушенки – главной походной ценности. Понятно было, что Марианна не могла ее выделить: все банки были строго сосчитаны, и отдать одну значило бы обескровить ужин для всей группы. В свою очередь, из-за этого норма тушенки на человека в серегиной группе уменьшалась (тогда как в группе Ярика, наоборот, увеличивалась). «Эх, вот бы он еще и вегетарианцем оказался», - мечтательно подумал Серега. Хотя на вегетарианца он был мало похож – те обычно не курят и не пьют, а Ион и курил, и от вечерних двадцати грамм разведенного спирта не отказался.

Сейчас он быстро-быстро буравил снег на спуске, ловко лавируя между елями, словно ехал не на широких туристских лыжах, отягченный рюкзаком, а катался налегке где-нибудь на горнолыжном курорте. Иногда он оглядывался и виновато улыбался: мол, вы уж простите меня, что я так быстро еду, просто уж так хорошо, что не остановиться. Его ветровка была распахнута и не разлеталась только из-за туго застегнутого поясного ремня рюкзака. Под нею, несмотря на мороз, была лишь одна футболка – неопределенного грязно-лилового цвета, с вылинявшим рисунком. Шапку он заломил на затылок, но вовсе не из лихости, а оттого, что ему действительно было жарко: об этом красноречиво свидетельствовали влажные от пота черные завитки волос, прилипшие ко лбу. Когда он останавливался, от его фигуры исходил пар. Казалось, он находится совсем в другом месте: не застывшем зимнем лесу, а где-то на теплом юге, и лишь волшебная телепортация позволяет товарищам видеть его перед собой, как живого. А ведь он вовсе не производил впечатления полнокровного мускулистого мужика, которого греет мощное тело. Широкие капроновые штаны не могли скрыть худых ног, а над воротом футболки ходили ходуном тонкие косточки ключицы. Что его согревало, было загадкой.

- Уфф, ну ты и здоров бегать, - тяжело выдохнул Серега, останавливаясь около Иона на льду речки, куда вся группа кое-как ссыпалась с косогора. – Я тебе кричу-кричу – давай приваливать – а ты все прешь и прешь. И откуда столько здоровья берется?…

Словно желая усилить изумление новых товарищей, Ион стоял у своего рюкзака с сигаретой в зубах; дым окутывал его, почти не тая в безветренном воздухе. Серега тоже курил, но ни за что бы не решился так рисковать дыхалкой прямо на ходу – и без того еле тащился. «Ну надо же, вот кому-то – все похрен, а я уже на метр залезть без одышки не могу…» - завистливо думал он. Но Ион, видимо, не терпел, чтобы им восхищались. Его тело любую подобную ситуацию тут же переводило в шутку над самим собой. И он громко закашлялся, поперхнувшись затяжкой, после чего, выдавив «рудники проклятые», старательно задавил окурок и сунул в карман.

- Ты че, хабарики собираешь? Да есть у меня, пять пачек взял на поход, не пропадем…

- Да у меня тоже есть. Не хочу просто это… в снег бросать. Тут у вас такие люди ответственные… - Ион выразительно показал острым подбородком на Танюшу, которая спускалась одной из последних.

Думая, что на нее никто не смотрит, она не успела стереть с лица ожесточенного выражения; подъем дался ей тяжело, а спуск еще тяжелее.

Раздалось дружное хихиканье.

- Ничего, пока наш эколог не видит, можно бросать, - широко осклабился коренастый Мишаня. Он был самым старшим в группе, хотя и не претендовал на авторитет аксакала: мешала врожденная веселость. Поясной ремень обтягивал его объемистое брюшко; даже скромный походный рацион не в силах был его уменьшить. – А Та-ню-ша ни-че-го не видит! – выразительно пропел он, выждав, пока она подойдет ближе.

Танюша недоуменно оглядывалась, пытаясь понять, чего же такого она должна была не увидеть, чтобы порадовать своих друзей, но тут в разговор издали вмешался Игорек. Он замыкал шествие на спуске, и сейчас красиво выехал на речку, пробурив свежую колею.

- Так-так-так, кажется, у кого-то здесь слишком легкий рюкзачок! – улыбчиво прокричал он, отдыхиваясь. – Не пора ли, так сказать, кое-кого немножко поднагрузить?

Остроты про кирпич, который надо бы засунуть в рюкзак Иону, чтоб бежал помедленнее, уже звучали. Но сейчас Игорек не шутил: Ион и впрямь шел практически налегке, таща только свои личные вещи и небольшой запас продуктов. А раз присоединился к команде, собирается пользоваться ее шатром и печкой – то будь добр, раздели и тяжесть общественной снаряги. Группа сдержанно засмеялась, а Ион сделал комично-испуганное лицо.

- Ну вот, началось! А я-то надеялся, удастся отвертеться. Думал, не догоните…

- Ну уж нет. Здесь не отвертишься. – Серега, подхватив шутливый тон, быстро открыл клапан и принялся рыться в рюкзаке. – Так, что бы тебе такого отдать? А то мы тут уже вспотели все. Гм… А может, шатер?

Он вопросительно огляделся на парней, как бы спрашивая, не будет ли это перегибом – вот так взять и с ходу нагрузить гостя шатром. Это было самая неудобная единица поклажи: большой по объему сверток толстого капрона, дополнительно утяжеленный несбиваемой изморозью, что пропитала его за ночь. Из-за этой изморози он стал и раза в полтора больше, чем был на старте, и тяжелее. Сейчас все зависело от Иона. Начни он хотя бы в шутку сопротивляться, и шатер не покинул бы серегиного рюкзака. Но он, казалось, только этого и ждал. Подхватив свой рюкзак и оттолкнувшись палками, он тут же оказался рядом с руководителем.