Метаморфозы. Культ чуда (СИ) - Светлана Алимова. Страница 23
– Ты что, на какую свадьбу? – растерялась Хэледис.
– Вашу с принцем. Или мы теперь рангом не вышли, и вы будете нас стыдиться?
– Не надо, Табби, – попросил Тароит, – пойдем отсюда.
– Подождите! Не говорите мне, что верите в эту нелепицу! Тароит, ты же не веришь?
Он искоса посмотрел на нее, и Хэледис заметила в его глазах откровенную неприязнь.
– У меня мелькали мысли о том, как именно ты упросила Главу Врат взять Джелона в разведку, – медленно ответил он, – но я думал, что ты на такое не способна. Однако за что-то же принц должен был тебя полюбить?
– Да не любит он меня!
– Уж нам-то могла бы не врать, – зло выдохнула Табита. – Вся столица говорит о вашем романе. Возлюбленная благословила вас! Бедный Джелон, хорошо, что он этого не узнал.
– Это все ложь, – твердо сказала Хэледис.
– Нет, это ты – лгунья, – отрезал Тароит, – ловко променяла любовь на титул. Не думаю, что такое благословение засчитается, Возлюбленная не терпит корысти, выдаваемой за чувства.
– Не слушайте вы их, – вмешался старый аптекарь, – завидуют, небось. Вы скоро с королем за одним столом обедать будете. А что жениху изменили, так дело житейское. Никто вас винить не станет.
Хэледис онемела. Щеки налились румянцем гнева и стыда.
Так ее весь Аринай считал подлой изменщицей?
Табита оскорбительно расхохоталась и отвесила насмешливый поклон.
– Приятных вам трапез, ваше высочество! И жарких ночей с вашим любвеобильным принцем!
Они ушли, а Хэледис стояла, как оплеванная. Она не понимала, почему все вокруг поверили в эти гнусные сплетни.
Теперь от нее все чаще требовали закатить массовые гуляния на свадьбу и постоянно спрашивали о здоровье принца. Она объясняла, ругалась, доказывала, но все было бесполезно. В один ужасный день донельзя смущенные Тео и Амалия спросили ее, собирается ли она действительно выйти замуж так скоро?
– Это неправда! – у Хэледис сдавило горло. – Это все – мерзкое вранье, я не спала с принцем, не изменяла Джелону, я его любила, клянусь Возлюбленной! Не понимаю, почему все об этом говорят!
– Мы тебе верим, не плачь, – поспешила утешить ее Амалия, – мы всегда будем на твоей стороне.
У Хэледис отлегло от сердца.
– Я в каком-то кошмаре, – выдохнула она, – все настолько абсурдно и нелепо! За что мне это?
Тео побарабанил пальцами по кухонному столу. В его выцветших голубых глазах поселилась тревога.
– Ты когда будешь отказывать принцу, говори с ним повежливее. Дворяне очень гордый народ, а принц тем более. Он может обозлиться, что его отвергает простолюдинка. Отомстит еще.
– Зачем ты ее пугаешь, старый дурак? – рассердилась Амалия. – Не станет принц ее обижать, она же жизнь ему спасла!
– А он ей хоть спасибо за это сказал?
Хэледис потерла лицо ладонями.
– Я его не спасала, не за что ему меня благодарить. Принц, похоже, так и не оправился от яда иного мира. Он выглядел очень жутко, когда я его видела. Какой ему брак? Давайте не будем это больше обсуждать.
Родители выполнили ее просьбу, но Хэледис все равно постоянно была на взводе. Люди на улице на нее глазели, и каждый взрыв смеха воспринимался ею на свой счет. Утащи их всех твари, почему это произошло именно с ней?! Зачем она вообще пошла тогда к принцу, не решилась бы, так жила бы сейчас спокойно, и Джелон остался бы жив, его друзья бы ее не презирали, мама с папой не расстраивались, а проклятый принц не портил ей репутацию! Один раз поговорила – и вот результат! Безголовая, ведь знала же, что нужно держаться от него подальше, знала! Почему пошла? Чтец Мудрости направил, как же! Да провались оно все в Бездну к Блуждающим Тварям!
Тем утром она мрачно завтракала и пыталась не клокотать от постоянно подавляемой злости. Получалось плохо. Скорее бы пришла Рила, вместе со швеей и двумя ученицами, которых позвали, чтобы ушить зеленое платье, купленное более полугода назад. Платье Хэледис нравилось, но теперь болталось на ней мешком, несмотря на все попытки Рилы ее откормить.
В дверь постучали, и она с радостью бросилась открывать.
– Здравствуй, – сухо сказал Сэргар Аринайский, – нужно поговорить о нашей свадьбе. Желательно, побыстрее.
Он оглядел ее и скривился от отвращения. Словно вляпался в самое пахучее удобрение из сада Амалии Мерр.
Ярость захлестнула Хэледис и подожгла от макушки до пяток.
Перед ней стоял тот, кто был причиной всех ее бед. Она ненавидела его, и страх последствий ее больше не волновал.
– Не будет никакой свадьбы. Убирайтесь вон!
Хэледис с грохотом захлопнула дверь у него перед носом и отправилась допивать чай.
Глава 14. Падение
Сэргар возненавидел зеленый цвет. Все зеленое, что было в его покоях, он уничтожил, разорвал, растоптал. Поваров предупредили, что многие овощи и фрукты принц больше не ест. Зеленый был цветом яда и вызывал в нем бессильную злость, боль и страшные воспоминания. Временами Сэргару казалось, что он все еще там, в ином мире, просто помешался и тешит себя иллюзиями чудесного спасения. В пище появлялся привкус прогорклого мыла. Пасмурные дни казались зеленоватыми. Ночами ему снились кошмары, в которых он пытался откопать тело Ярши, но в могилах лежали все, кроме нее.
Иногда он находил там себя.
Сэргар просыпался в холодном поту и пытался отвлечься, забыться, но ничего не выходило. Вино не помогало, он совсем не пьянел от него, да и от более крепких напитков тоже. Женщин даже видеть не мог, все время вспоминал Яршу. Всеблагая Мать, за что? Ярша была сильной, смелой, прекрасной, как сон, почему она должна была погибнуть? Почему умер весь его отряд, а сам Сэргар выжил? Где они теперь? Принял ли их Легконогий Ловкач?
А ведь они даже не встретятся. Ярша будет служить богу удачи и авантюр, а он – ублажать женщин в Чертогах Сердечной Возлюбленной. Больше ни на что не годен.
Он думал, что весь мир лежит у его ног. Нет, все миры: он скакал по ним бездумно, уверенный, что дорога сама ляжет под ноги и приведет к Талисману Матери. А что в итоге?
Горечь поражения. Бессилие. Скорбь.
И никакого Талисмана.
Рейнар сообщил ему о запрете разведки, но Сэргар не ощутил ровным счетом ничего. С точки зрения разума, это было верным решением. Нет разведки – нет смертей. Все правильно. Старшие командиры присмотрят за тем, что осталось, а его присутствие в Крепости Врат не нужно. Опасности там больше нет.
Физически Сэргар был почти здоров, понемногу набирал потерянный вес и восстанавливал выносливость. Он неустанно лупил чучела на тренировочной площадке, рубил их и метал ножи. Партнеров для спарринга не искал: люди его раздражали. Любой резкий жест в непосредственной близости от него вызывал невольную попытку защититься. После первой же сломанной руки слуги и стража научились сохранять почтительную дистанцию. Единственным, при ком он сдерживался, был Рейнар. Брат приходил, разговаривал, иногда они ужинали вместе, но Сэргар все чаще предпочитал одиночество. Какая угодно мелочь могла вывести его из себя, и он очень не хотел навредить последнему человеку, к которому был привязан.
Вести о его спасении разлетелись по миру. Ему писали письма бывшие любовницы, друзья, приятели, а наставницы заехали навестить. Сэргар отказался их принять. Он не хотел, чтобы его видели таким, тем более те, кто вложили в его обучение столько времени и сил. Визит матери пришлось перетерпеть, но во время ее объятий он едва не вывернул себе пальцы, сцепленные за спиной. Мать им воспринималась, как чужой человек. Брак их родителей был политическим, так что к детям, рожденным по условиям брачного договора, ее величество Амальтея Ламаркская (после смерти мужа она предпочла вернуться домой и вскоре вышла замуж повторно) относилась равнодушно. Ее материнство было частью этикета, демонстрируемого окружающим, так что не приехать она не могла. К счастью, Рейнар быстро ее увел, да она и не стремилась остаться. Сэргар ее не осуждал, но и не любил. Ей, статной, синеглазой красавице-королеве, его любовь так же была не нужна. Во втором браке она была счастлива и без этого.