Маленькая проблема (СИ) - Ветрова Роза. Страница 43

Наверное, всему виной эти шумные крылья за спиной.

— В отрыв! — орет что есть мочи Орловский, швыряя мне мяч.

Он опять у нас. На таймере висит цифра четыре. Четыре секунды до конца игры. Счет равный. Не нужно бросать трехочковый, чтобы перевесить. Ненужный риск. Необходимо просто забросить. Уверенно и быстро. А потом…

Она сидит на чертовой трибуне. Нужно успеть. Догнать. Как пить дать — сбежит.

Разгоняюсь по корту в несколько широких и стремительных шагов, подлетаю что есть сил. Швыряю яростный данк в кольцо, ощущая пальцами прохладный металл ободка, вкладывая в бросок всю мощь и силу. Каленое стекло старого щита трескается и рушится осколками на меня. Успеваю отпрыгнуть, но по руке все же скользят осколки, оставляя кровавые борозды. Пальцы по прежнему сжимают кольцо.

Какого…?

В опущенной руке оторванное кольцо, с торчащими осколками. Сетка пронзительно и жалобно звенит.

Вокруг тишина, болельщики замирают. Но не проходит и двух секунд, как все трибуны ревут, люди вскакивают на своих местах, орут что есть мочи.

Победа. Какая пафосная и показушная с разбитым щитком от данка. Тьфу блин.

Ко мне бегут мои друзья, обнимают. Что-то кричат, ни черта не разобрать, но их распихивает в стороны маленькая грузная медсестра. Тут же начинает медицинские манипуляции с моими порезами.

Светящийся как с иконы лик тренера летит от судьи в мою сторону, обтекая притихших соперников.

Все это происходит как будто не со мной. Растолкав обнимающую меня команду, выхожу из тесного круга, хрустя кроссовками по осколкам. Впиваюсь взглядом в трибуну. Но ее уже нет.

— Что случилось? — спрашивает Сашка. — Кого ты ищешь?

— Она здесь. Я должен… Мне нужно…

— Иди, — лыбится, довольный, как черт.

— Молодец, капитан! Ты мой псих любимый! — тренер уже близко.

И я срываюсь с места, выбегаю наружу, игнорируя его оклик. В холле уже толпа, люди спешат выйти, чтобы не стоять в очередях в гардероб. Ничего не разобрать.

Пробегаю вдоль рядов гардероба, но Анна как сквозь землю провалилась. Не показалось же мне, в самом деле. Я точно видел. Это она.

Посмотрев еще по коридорам, разочарованно возвращаюсь обратно, плетусь в раздевалку.

— Ярослав, иди к нам! — окликает тренер, ребята зовут, но Орловский опять выручает.

— Оставьте его. Ему сейчас это нужно.

Я ему по гроб жизни благодарен. Мне так хочется отсюда исчезнуть, даже победа не приносит ни радости, ни ликования.

Мне нужна она. Прямо сейчас!

В душе все же моюсь наспех, в висках стучит глупая надежда. Может, ждет?

Сомнительно, но так хочется верить.

Даже не высушив волосы, натягиваю футболку и свитер на влажное тело, со штанами ковыряюсь дольше. Собрав вещи, быстро покидаю раздевалку и зал, устремившись к выходу.

Но на крыльце спортивного комплекса ее нет. И снова всепоглощающее чувство разочарования заставляет опустить плечи и неторопливо плестись к машине. Может, я просто хочу видеть то, чего нет? Может, Анна в зале — это плод моего воображения?

И тут же спотыкаюсь на месте, и чуть не лечу носом вниз, успев широко расставить ноги и удержаться на скользкой подледеневшей луже, придерживая спортивную сумку. В шоке уставившись на нее. На Анну, которая стояла около моей машины.

Глава 33

Ярослав

Аня стоит около Теслы, смотрит на меня во все глаза и тихонько дрожит. Не веря происходящему, я бросаюсь к ней и хватаю за руки. Ее кожа очень горячая, а мое сердце набирает невообразимую скорость, летит по эстакаде нахлынувших чувств.

— Это ты? — спрашиваю наитупейший вопрос. Конечно это она.

Но мозг все еще отказывается воспринимать реальность так, как нужно. Не удержавшись, провожу большим пальцем по ее нежной щеке. Как кипяток. Аня прикрывает глаза, пушистые ресницы вздрагивают.

— Да, это я, — бормочет под нос, продолжая трястись.

До меня сразу же доходит.

— Что с тобой? Ты заболела? Все время тут стояла?

— Да, кажется… Я… Я хотела поговорить и…

— Садись в машину, — опомнившись, открываю ей дверь и усаживаю вперед. Закинув сумку на заднее сиденье, тороплюсь к водительскому креслу, чтобы завести двигатель и включить печку. На улице весна, но такая сырая и промозглая, что подхватить простуду проще простого. Что, кажется, она и сделала.

— Согрелась? — минуты через три, когда даже лобовое запотело, она прекращает трястись.

Но румянец на ее щеках, который она пытается скрыть волосами, не оставляет сомнений.

— Все в порядке, правда…

Тонкими пальцами теребит края своей толстовки. Курточка тоненькая, совсем не по погоде. Выруливая от спорткомплекса, я выдавливаю все возможное из своей машины, чтобы быстрее добраться до дома и отогреть Аню.

Отогреть как следует.

Тьфу ты, дурак. О чем вообще думаешь, козел озабоченный? Она тебя стояла ждала на холоде, чтобы поговорить. Ждала тебя.

Эйфория снова заполняет каждую клеточку в теле, еще сильнее, чем было на корте. Ее присутствие моментально возвращает меня к жизни, еще никогда я не был так предельно собран. Еще никогда я так явственно не ощущал происходящее. Воспринимал каждый звук, картинку перед глазами. Все четко и точно, словно я в каких-то навороченных очках для геймеров.

Слышу ее прерывистое дыхание, ласкаю взглядом влажные розовые губы, которые она то и дело облизывает, приковывая к ним мое внимание. Даже небольшой пробке на Кутузовском радуюсь, потому что она дает мне возможность плестись за черным мерином и, почти не глядя вперед, рассматривать Анну.

После пробки я гнал все быстрее и быстрее, неожиданно испугавшись, что она попросит остановить и выйдет из машины. Скажет, что все это ошибка, что она не в себе. Но она была непривычно тиха. Молчала всю дорогу. Безропотно пошла за мной, когда я подъехал к дому и помог выйти из машины.

Я даже помог ей разуться, потому что она немного шаталась, придерживая рукой стену. Буквально содрал с нее куртку, отсыревшую от дождя. Оказывается, на улице шел дождь. Я даже не заметил. Все какими-то урывками.

Усадил ее на диван, обмотав теплым пледом, а сам бросился искать в коробке с лекарствами градусник. Болею я редко, и моя аптечка лекарствами не изобиловала. Только то, что в свое время покупала мне сама Аня, когда еще была моей секретаршей, а я чихал через стеклянную перегородку.

Не по моему приказу, и не по папашиному точно. Просто сама покупала в аптеке сиропы и спреи на свои деньги и оставляла на моем столе. Потому что отправляться к врачу я отказывался.

Встряхнув градусник, сую ей его подмышку, помогаю прилечь на подушку. Сам же, скидывая куртку, в которой до сих пор носился по квартире, иду на кухню греть чайник.

— Ань, ты чего хочешь поесть? Пиццу, суши, китайскую? Можно обычную, тут совсем рядом есть ресторан, у них быстрая доставка.

— Иди сюда, — доносится приглушенный голос из пледа. — Я ничего не хочу, все в порядке.

— Но…

— Просто побудь рядом.

В этой просьбе я не собираюсь ей отказывать, поэтому подхватываю ее прямо таким, как есть, кульком на руки и переношу в спальню. На широкой кровати хватает места двоим, в отличие от дивана. Уложив ее, стягиваю почему-то мокрые носки.

— Обувь промокает, — покраснев, бормочет девушка.

— Не думай ни о чем, отдыхай.

Сижу рядом с ней несколько минут, жадным взглядом рассматривая любимое лицо. Пытаясь запомнить, зарисовать в памяти. Если это сон, то я не хочу просыпаться.

На градуснике почти тридцать девять. Это заставляет подпрыгнуть на месте и снова нестись к аптечке. Или может лучше скорую вызвать? Я же вообще в этом ни черта не соображаю.

Закрытая упаковка парацетамола успокаивает мою легкую панику, достав инструкцию, начинаю ее изучать.

— Ярослав… — секунда и я около нее. — Мне холодно…

— Вот, выпей, — помогаю ей приподняться.