Старая столица - Кавабата Ясунари. Страница 12

В Киото, где такое множество старинных буддийских и синтоистских храмов, чуть ли не каждый день отмечаются большие и малые храмовые празднества. Взглянуть хотя бы на майский календарь – ни одного дня без праздника!

В павильонах или на открытом воздухе устраиваются чайные церемонии, там и сям поднимается парок от котлов с горячей пищей…

Но в нынешнем году Тиэко даже Праздник мальвы и тот пропустила. Май выдался необычайно дождливым, к тому же ее с самого детства столько раз водили на этот праздник…

Тиэко особенно любила цветы, но ей нравились и молодые листочки, свежая зелень деревьев. Она любовалась молодыми листьями кленов в Такао, с удовольствием посещала и окрестности Вакаодзи.

– Матушка, нынче мы не видели даже сбор чая,– сказала Тиэко, заваривая чай нового урожая из Удзи.

– Сбор еще не кончился,– возразила Сигэ.

– Разве?

Позвонила ее подружка Масако:

– Тиэко, поедем в Такао поглядеть на клены. Сейчас там безлюдно – не то что осенью…

– Не поздно ли?

– Самое время – там ведь прохладней, чем в городе.

– Хорошо,– согласилась Тиэко, потом, будто вспомнив о чем-то, сказала: – После того как мы побывали в Хэйан дзингу, надо было бы еще пойти к вишням на горе Сюдзан, а мы совсем позабыли о них. Помнишь ту старую вишню?.. Жаль, теперь уже поздно. Но самое время полюбоваться криптомериями на Северной горе. От Такао туда рукой подать. Знаешь, когда я гляжу на стройные, устремленные в небо криптомерии на Северной горе, душа замирает. Поедем потом туда, так захотелось вдруг поглядеть на эти удивительные деревья – больше, чем на клены в Такао.

Добравшись до Такао, Тиэко и Масако решили полюбоваться кленами не только возле храма Дзингодзи, но и близ храмов Саймёдзи в Макииоо и Кодзандзи в Тоганоо.

Подъем в Дзингодзи и Кодзандзи довольно крут, и Масако в легком летнем платье и туфлях на низких каблуках с беспокойством поглядывала на Тиэко, которая была в кимоно, затянутом широким поясом. Но на лице Тиэко не видно было признаков усталости.

– Чего это ты так воззрилась? – спросила Тиэко.

– До чего же хороша! – прошептала Масако.

– Верно, удивительно красива! – воскликнула Тиэко, глядя на видневшуюся далеко внизу реку Киётаки.– А здесь прохладней, чем я думала.

– Да ведь я…– давясь от смеха, проговорила Маса-ко,– я имела в виду тебя, а не речку.

– …

– И откуда только берутся такие красавицы?

– Перестань, прошу тебя.

– Скромное кимоно среди яркой зелени только оттеняет твою красоту. Правда, тебе и нарядное было бы к лицу…

В тот день Тиэко надела лиловое кимоно приглушенных тонов и широкий пояс из ситца, которым щедро, оделил ее отец.

Тиэко не спеша поднималась по каменным ступеням. Пока Масако восхваляла ее красоту, она думала о портретах Сигэмори Тайра и Еритомо Минамото [23] в храме Дзингодзи – тех самых портретах, которые Андре Мальро назвал мировыми шедеврами. Она вспомнила, что на лбу и на щеках Сигэмори еще сохранились следы красной краски.

Масако и прежде не раз откровенно восхищалась красотой Тиэко.

В храме Кодзандзи Тиэко любила глядеть на горы с просторной галереи святилища Исимидзуин. Ей нравилась и тамошняя картина, на которой был изображен основатель храма – святой Мёэ, предающийся медитации, сидя на дереве. Там же, в храме, была выставлена копия свитка Тёдзюгига – юмористических картинок из жизни птиц и зверей. Монахи угостили девушек чаем.

Масако не бывала дальше храма Кодзандзи. Здесь в общем-то кончался туристский маршрут. Тиэко же помнила, как однажды отец повез ее дальше и они любовались вишнями на горе Сюдзан и нарвали целую охапку полевого хвоща. Стебли хвоща были сочные и длинные. Потом она и сама, когда приезжала в Такао, доходила до деревни на Северной горе, где росли криптомерии. Теперь деревня влилась в Киото и стала городским кварталом. В квартале всего сто двадцать – сто тридцать дворов, и, пожалуй, по многим признакам правильнее по-прежнему называть его деревней.

– Я стараюсь где только можно ходить пешком,– сказала Тиэко.– А здесь так хорошо, и дорога дивная.

Крутые горы вплотную подступали к реке Киётаки. Девушки прошли еще немного вперед и увидели чудесную рощу криптомерии. Деревья росли стройными рядами. С первого взгляда можно было догадаться, что за ними тщательно ухаживают. Из этого ценного дерева изготовляют бревна, и только в этой деревне умеют искусно их обрабатывать.

По-видимому, был час отдыха, и женщины, обрубавшие ветви на криптомериях, сидя в тени деревьев, отдыхали.

Масако обратила внимание на одну девушку и не сводила с нее глаз, словно завороженная.

– Погляди на нее, Тиэко. Она удивительно на тебя похожа,– прошептала Масако.

На девушке было темно-синее кимоно в белый горошек и шаровары. Рукава подвязаны тесемками, поверх кимоно – передник, на руках – перчатки, прикрывающие только тыльную часть руки. Передник круговой, с разрезами по бокам. Тесемки и узкий пояс – красных тонов. Голова повязана полотенцем. Остальные были одеты так же.

Они напоминали женщин из Охары или Сиракавы, ездивших в город торговать вразнос, но одеты – по-другому. В такой одежде японки трудятся в поле или в горах.

– В самом деле, она так на тебя похожа! Удивительно! Да ты вглядись.

– Правда? – Тиэко бросила на девушку мимолетный взгляд.– До чего беспокойный ты человек, Масако!

– Пусть так, но погляди, как она хороша!

– Ну, хороша, что из этого…

– Можно подумать, будто она твое незаконное дитя.

– Ну, это уж слишком! – рассердилась Тиэко. Масако поняла, что выразилась не слишком удачно, но, подавив рвавшийся наружу смешок, все же добавила:

– Встречаются люди, похожие друг на друга, но такое сходство!..

Девушка спокойно прошла вместе с подругами мимо них. Повязанное на голове полотенце было низко надвинуто на лоб и наполовину прикрывало щеки. Поэтому трудно было как следует разглядеть ее лицо. Откуда Масако могла догадаться об их сходстве?

Тиэко часто бывала в этой деревне, не раз наблюдала, как вслед за мужчинами, которые обдирали с бревен кору, к работе приступали женщины, подчищали бревна и тщательно полировали их промытым в кипятке или в обыкновенной воде песком, который брали у водопада Бодай. Смутно она помнила этих женщин, поскольку видела, как они работают на обочине дороги, да и не так много женщин было в этой маленькой деревушке, чтобы их не запомнить, но Тиэко, само собой, каждую из них не разглядывала. Масако проводила взглядом девушек.

– И все-таки сходство поразительное,– повторила она, слегка наклонив голову, и внимательно посмотрела на Тиэко – будто проверяла себя.

– В чем сходство? – спросила Тиэко.

– Трудно сказать, что похоже – нос, глаза? Скорее есть что-то общее во всем облике, хотя, прости, пожалуйста, разве можно сравнивать барышню из городского квартала Накагё с девушкой из горной деревушки?

– Будет тебе!

– Хорошо бы пойти за ней следом, поглядеть, где она живет,– спохватилась Масако.

При всей своей легкомысленности, Масако вовсе не собиралась следовать за девушкой до ее дома. Просто сболтнула – и все. Но Тиэко замедлила шаги, она почти остановилась, поглядывая то на росшие на горе криптомерии, то на дома с прислоненными к ним бревнами.

Одинаковой толщины, белые отполированные бревна были красивы.

– Прямо произведения искусства,– сказала Тиэко.– Я слышала, такие бревна используют при возведении павильонов для чайных церемоний, их отправляют даже в Токио и на Кюсю…

Бревна стояли аккуратными рядами, касаясь края стрехи. Лежали они и на вторых этажах, где сушилось белье. С изумлением взирая на них, Масако сказала:

– Такое впечатление, будто хозяева дома живут среди бревен.

– Зря беспокоишься,– засмеялась Тиэко.– Уверяю тебя, позади этого склада бревен есть отличное жилище.

– Ты погляди, на втором этаже они сушат выстиранное белье…