Старая столица - Кавабата Ясунари. Страница 26

– Да, и сказал еще, что ради этого готов в любое время бросить аспирантуру…

– Так и сказал? – Сигэ поглядела на удивительно красивое в эту минуту лицо Тиэко.– Но Уэмура не собирается уходить.

– Он говорил, что попросит своего отца найти, приличный дом поблизости от того, где растут белые хаги.

– Та-ак,– протянула Сигэ.– Значит, ему известно, что Такитиро хочет отойти от дел.

– Наверное, так для него будет лучше.

– И об этом тоже говорил Рюсукэ?

– Да. Матушка, у меня к вам просьба: позвольте подарить одно из моих кимоно девушке из деревни на Северной горе. Помните, я вам о ней говорила.

– Конечно, подари! И накидку тоже.

Тиэко отвернулась. Хотела скрыть выступившие на глазах слезы благодарности.

Почему один из видов ручного станка называют «така-бата» – «высокий»? Само собой, потому что он выше обычного! Но у него есть и другая особенность: такабата ставят прямо на землю, срыв верхний слой почвы. Говорят, влага, исходящая из земли, делает нить более мягкой и эластичной. В прежние времена такабата обслуживали двое, причем один сидел на самом верху, выполняя роль противовеса. Теперь его заменила корзина с тяжелыми камнями, подвешиваемая сбоку.

В Киото есть мастерские, где используют одновременно и ручные ткацкие станки такабата, и механические.

Ткацкая мастерская Сосукэ – отца Хидэо – считалась средней в квартале Нисидзин, где было множество и совсем малюсеньких мастерских. На трех ручных станках работали Хидэо и два его младших брата. Иногда и сам Сосукэ садился за станок.

Хидэо с радостным чувством глядел на узорное тканье пояса, который заказала Тиэко. Работа близилась к концу. Он вкладывал в нее всю душу, все свое умение. В каждом движении бёрдо ему виделась Тиэко.

Нет, не Тиэко! Наэко, конечно. Ведь пояс он ткал для Наэко. Но пока он ткал, образы Тиэко и Наэко сливались в его глазах воедино.

Отец подошел к станку и некоторое время молча наблюдал.

– Хороший получается пояс,– похвалил он,– и рисунок необычный. Для кого это?

– Для дочери господина Сада.

– А эскиз?

– Его придумала Тиэко.

– Неужели Тиэко? Замечательный рисунок.– Отец пощупал край пояса, находившегося еще на станке.– Молодец, Хидэо, прочный будет пояс.

– …

– Хидэо, мы ведь в долгу перед господином Сада. Я, кажется, тебе уже говорил об этом.

– Знаю, отец.

– Значит, рассказывал,– пробормотал Сосукэ, но все же не удержался и стал повторять давнишнюю историю: – Я ведь выбился в люди из простых ткачей. Купил наполовину в долг один станок, и как изготовлю пояс, несу его господину Сада. Виданное ли дело – приносить оптовику на продажу по одному поясу. Поэтому я приходил к нему тайком, поближе к ночи, чтобы никто не заметил…

– …

– Но господин Сада ни разу даже не намекнул, что не к лицу ему покупать по одному поясу. Ну, а потом я приобрел еще два станка… и дело пошло.

– …

– И все же, Хидэо, у нас с Садой разное положение…

– Я это прекрасно понимаю, но к чему вы завели такой разговор? – Хидэо остановил станок и поглядел на отца.

– Похоже, тебе нравится Тиэко…

– Вот вы о чем.– Хидэо повернулся к станку и снова занялся работой.

Как только пояс был готов, он отправился в деревню, чтобы отдать его Наэко.

Солнце перевалило за полдень. В небе над Северной горой вспыхнула радуга.

Сунув под мышку сверток, Хидэо вышел на улицу и увидел радугу. Она была широкой, но неяркой, и дуга ее наверху прерывалась. Хидэо остановился и стал глядеть на нее. Радуга постепенно бледнела, потом исчезла вовсе.

Пока он добирался до деревни на автобусе, радуга появлялась еще дважды. И эти, как и та, были прерывистые и неяркие. Такие радуги часто можно увидеть.

«К счастью или к несчастью эти радуги?» – тревожно подумал Хидэо. Сегодня он был необычно взволнован.

Небо было ясное. Когда автобус въехал в ущелье, впереди повисла еще одна радуга, но Хидэо не успел ее разглядеть: радугу заслонили горы, вплотную подступавшие к реке Киётаки.

Хидэо вышел из автобуса в начале деревни. Наэко уже спешила ему навстречу, вытирая мокрые руки о передник. Она была в рабочей одежде.

В этот день Наэко трудилась у обочины дороги, где шлифовали бревна песком, добытым со дня водопада Бодай.

Октябрь только начинался, а вода из горной реки уже была обжигающе холодна. Бревна плавали в специально вырытой канаве. Рядом с ней стояла печь, на которой грели воду в котле, время от времени подливая ее в канаву. Над котлом поднимался легкий парок.

– Добро пожаловать к нам в горы.– Девушка низко поклонилась.

– Наэко, вот обещанный вам пояс.

– Пояс, который я должна носить вместо Тиэко? Не хочу брать то, что было обещано другому.

– Но ведь я вам обещал его выткать. А рисунок сделала Тиэко.

Наэко потупилась.

– Господин Хидэо, позавчера из лавки Тиэко мне прислали множество вещей

– и кимоно, и дзори! Но когда во все это наряжаться?

– Хотя бы двадцать второго, на Праздник эпох [54]. Если вас, конечно, отпустят.

– Отчего же, отпустят…– уверенно сказала Наэко.– Господин Хидэо, здесь на нас обращают внимание. Куда бы нам пойти? – Она на минуту задумалась.– Давайте к реке пойдем.

Само собой, она не могла повести Хидэо в рощу криптомерии, как тогда Тиэко.

– Ваш пояс я буду хранить всю жизнь, как самое дорогое сокровище,– прошептала она.

– Зачем же? Я с удовольствием вытку вам еще. Наэко ничего не сказала в ответ.

Она могла бы пригласить Хидэо в дом, но не сделала этого. Хозяева, приютившие Наэко, знали, что подарки присланы ей из лавки Такитиро, и она боялась каким-либо неосторожным шагом навредить Тиэко. Она ведь догадывалась, какие чувства Хидэо испытывает к Тиэко. Хватит того, что она нашла сестру,– осуществилась мечта, которую Наэко лелеяла с детских лет.

Кроме того, Наэко считала, что она неровня Тиэко, хотя, честно говоря, семья Мурасэ, в которой она воспитывалась, владела солидным участком леса, а девушка трудилась не покладая рук, и, значит, не могло быть и речи, будто Наэко в чем-то способна навредить престижу семейства Сада, даже если об их знакомстве узнают. Да и положение владельца участка леса, пожалуй, прочнее, чем оптового торговца средней руки.

И все же Наэко старалась не искать встреч с Тиэко. Она чувствовала, что любовь Тиэко к ней крепнет с каждым днем, и не знала, к чему это может привести…

Вот еще почему она не пригласила Хидэо в дом.

На усыпанном мелкой галькой берегу Киётаки все свободное пространство занимали посадки криптомерии.

– Простите, что привела вас в столь неподходящее место,– сказала Наэко. Как всякой девушке, ей не терпелось взглянуть на подарок.

– До чего же красивы здесь горы, поросшие криптомериями! – Хидэо не мог сдержать возгласа восхищения. Он развязал фуросики и осторожно вынул из бумажного чехла пояс.

– Этот рисунок будет на банте сзади, а этот – на поясе спереди…

– Просто чудо! – воскликнула Наэко, разглядывая пояс.– Я не заслужила такого подарка.

– Что вы?! Ведь этот пояс выткан всего лишь неопытным юнцом. Красные сосны и криптомерии, мне кажется, подходят к новогоднему кимоно: праздник ведь уже не за горами. Вначале я собирался выткать на банте одни лишь красные сосны, но Тиэко посоветовала криптомерии. И только приехав сюда, я понял, как она права. Раньше скажут – криптомерии, и я представлял себе огромные, старые деревья. А теперь… видите, я выткал их тонкими, мягкими линиями, но сбоку все же добавил несколько красных сосен, правда, немного изменил цвет.

Криптомерии тоже были изображены не совсем натуральными, но были вытканы с большой изобретательностью.

– Очень красивый, спасибо вам… Даже не представляю, когда будет случай надеть такой нарядный пояс.

– Подойдет ли он к тому кимоно, которое прислала Тиэко?

– Думаю, он будет в самый раз.