Недосягаемые (СИ) - Вашингтон Виктория "Washincton". Страница 72

Мои мысли до сих пор пытаются ухватиться за спасительную соломинку, чтобы успокоить гулко бьющееся сердце.

Диана моя подруга, поэтому я не должна допускать каких-то взыгравших во мне чувств, даже в мыслях!

Нет, не может же всё быть так безумно сложно! Может, это просто ностальгия по прошлому?

— Что ты тут делаешь? — совсем не услышала, как он подошёл.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто заботливо накидывает куртку на мои плечи.

— Заболеть хочешь? — ворчливо спрашивает он. — Тебе уже не восемнадцать лет, нужно думать о последствиях.

Слова врываются в мои мысли и приобретают другой смысл.

— Это я и делаю, — продолжая пялится в окно, обнимаю себя за колени. — Думаю о последствиях.

Куртка, накинутая на голые плечи, разносит по телу тепло. Не заметила, как начала коченеть в этом подъезде. Правда, этого тепла недостаточно. Кажется, всё моё тело мёрзнет где-то внутри.

Успеваю лишь сделать глубокий вдох, чтобы попросить его уйти, как оказываюсь в крепких объятиях.

Всё тело напрягается до придела, а в груди замирает сердце. Все мои чувства натягиваются как струна и в какой-то момент с треском лопаются. Как только это происходит, из глаз непроизвольно начинают литься слёзы, а я полностью сдаюсь и отдаюсь его крепким рукам.

— Что у тебя случилось? — спрашивает шёпотом, поглаживая по спине.

— Рассталась с Алексом, — ну, а что? Правда, ведь. И совсем не важно, что на душе паскудно совершенно из-за другого человека.

Ощущаю, как он выдыхает и практически невесомо целует меня в макушку. От такой нежности рыдать хочется только сильнее.

— Всё наладится, — обещает он.

Неужели не понимает, что врёт сейчас? Я уже тону в пучине своих чувств, готовая поднять белый флаг. Только у каждого есть свои принципы. В мои, к примеру, входит — не влюбляться в парня подруги.

Я, конечно, бесспорно нарушаю его. Ну, разве моя вина в том, что полюбила его гораздо раньше?

Позволяю себе спокойно уткнуться ему в грудь, чувствуя гулко стучащее сердце. Разрешаю себе эту вольность, потому что знаю Яна. Он никогда не поступит с девушкой так: не будет крутить сразу с двумя.

Чёрт, почему осознаю это только сейчас?! Где были мои мозги три года назад, когда я без разбору поверила Алисе?

Кажется, в эту секунду становлюсь противна самой себе. Практически уверенна, что сама без лишних раздумий разочаровалась в человеке после такого и свалила бы куда-нибудь.

Непроизвольно вспоминаю, как два месяца назад размышляла о том, любила ли я Яна.

Чертовски любила. Как бы ни старалась стереть с памяти прошлое, врать самой себе, кажется сложнее, чем раньше.

Почему люди так поздно осознают, что влюблены до безумия? Неужели, для этого обязательно терять свой смысл?

— Давай поднимемся? — снова шепчет. — Не хочу, чтобы ты заболела.

Совершенно не хочу никуда иди. Мне так тепло здесь, в его объятиях. Кажется, он это понимает, потому что продолжает стоять, поглаживая меня по волосам.

— Я такая глупая, — непроизвольно вырывается.

Только не знаю, услышал ли он мои слова: меня прерывает громкий звонок телефона, который эхом разносится по всему подъезду.

Яну приходиться отстраниться, чтобы достать телефон. Невольно взглянув на него, вижу имя своей подруги. Меня окатывает холодной водой.

Что же я делаю?

Пока Ян говорит с ней, вскакиваю с подоконника и возвращаюсь к столу, предварительно посетив ванную, чтобы привести себя в порядок.

18

Мне приходится вернуться и приступить к учёбе немного раньше запланированного. Другими словами — я снова сбегаю. Кто же знал, что Ян тоже собирался ехать обратно.

Рядом с ним снова стало тяжело. Тяжело здраво мыслить и дышать. В какой-то момент, я поняла, что меня уже не грызёт совесть, когда он по-дружески обнимает меня или целует в макушку. Я перестала искать отмазки, когда он предлагает прогуляться вдвоём поздним вечером. Не оттолкнула его, когда во время очередного объятия ему звонила Диана. Он не взял трубку, а я поняла, что мне нужно срочно прекращать такое «дружеское» общение.

Мне пришлось воспользоваться помощью родителей, чтобы было где жить первое время.

— Останься у меня, — Алекс облокачивается плечом об дверной косяк, когда я собираю свои вещи в чемодан.

Приходиться покачать головой, слова даются трудно. Не хочется никуда уходить, потому что мне было здесь бесконечно хорошо. Это место стало для меня домом.

— Барсик не хочет, чтобы ты нас бросала, — заявляет он.

— Я не бросаю, — мои губы трогает грустная улыбка. — Буду его навещать.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — выдыхая, проговаривает он.

И я не хочу, но приходится промолчать, иначе Алекс точно не даст мне этого сделать.

— Приду к Дашке на новоселье, — отшучиваюсь.

— Не собираюсь жить с ней, — его брови сходятся на переносице.

Надеюсь, со временем у этих двоих что-то получится. Мне нужно быть уверенной, что он счастлив.

— Я ведь люблю тебя, — у него на лице появляется горькая улыбка.

— И я тебя, — вторю ему шёпотом.

Мы вдвоём понимаем, что это немного не то «люблю», которое заставляет сердце вырываться из груди, а мысли теряться в круговороте эмоций и желаний.

Это «люблю» находится где-то между дружеской и романтической гранью. Больше, чем первое, но меньше, чем второе.

Квартира, которую я нахожу и снимаю в тот же день, выглядит скромненько, но уютно.

Кажется, постепенно привыкаю к новому ритму жизни. Месяц мчится, а я совершенно не успеваю готовиться к экзаменам.

Ян… Кажется, ему нравится со мной дружить. Он продолжает звонить, чтобы узнать как мои дела, заходит в гости, чтобы посмотреть фильмы или вытащить меня на прогулку по вечернему городу.

Мои мозги медленно плавятся от того, что эти встречи проходят без Дианы. И, видимо, Ян ей ничего не говорит, собственно, как и я.

Это выглядело бы странно, как минимум. «Я тут с твоим парнем ни с того, ни с сего подружилась». Пф-ф.

Пик моего раздражения настигает, когда подруга в очередной рассказывает, как они чудесно провели вечер.

Из её уст льётся так много информации, которую я не хочу слышать. Она говорит об идеальных отношениях с Яном каждый день. Сначала меня это удивляет: раньше Диана молчала. Но за четыре прошедшие недели я уже готова взорваться от злости, в первую очередь, на себя.

«Буду минут через десять» — получаю сообщение от Яна. В этот раз он даже не интересуется о том, можно ли зайти в гости.

Плевать, мне только на руку. Сегодня я приняла для себя решение серьёзно поговорить с ним.

Мне так сложно находиться близко с ним, но в то же время бесконечно далеко, ограничиваясь дружескими объятиями и этими нежными поцелуями в макушку. Пора прекращать. Кажется, мы вдвоём заигрались.

— Привет, — он с порога берёт меня за щеки холодными руками и привычно целует в макушку. Кажется, что в этот раз более чувственно.

— Привет, — подавлено говорю, пытаясь побороть желание отказаться от своей идеи.

— Что случилось? — разуваясь и снимая крутку, спрашивает он. Снова читает меня как открытую книгу.

— Нам поговорить нужно, — скрещиваю руки на груди.

— Какое совпадение, — он ухмыляется. — Начинай.

— Мы больше не можем дружить, — твердо заявляю, несмотря на детскость этой фразы.

— Полностью тебя поддерживаю! — он охотно кивает и в следующую секунду прижимается своими губами к моим, увлекая в напористый поцелуй.

Ян однозначно пользуется моим опешившим состоянием и вихрем эмоций, который мгновенно отзывается в моем теле. Он крепко прижимает меня за талию и придерживает затылок, путая пальцы в голосах.

Наверное, я так и осталась маленькой и слабой девчушкой, потому что не могу бороться с чувствами и охотно отвечаю на поцелуй, хватая его за плечи.