Егерь: назад в СССР 2 (СИ) - Рудин Алекс. Страница 19

— Давайте присядем, и вы расскажете, что вас беспокоит.

Игорь Эдуардович махнул рукой в сторону скамейки.

— Времени у меня немного, а Георгий Петрович очень просил вам помочь. Поэтому лучше я буду задавать вопросы. Итак, вас беспокоит собственное самочувствие?

— Нет.

Я покачал головой.

— Я обратился к вам по поводу моего отца.

— Понятно, — кивнул Игорь Эдуардович. — Анализы вы уже сдавали?

— Пока нет.

— Тогда первым делом нужно сдать анализы в районном диспансере. Получите результаты, и сразу же привозите их ко мне. А пока нам просто не о чем говорить.

Игорь Эдуардович поднялся. Было видно, что определённость он ценил выше вежливости. Это качество мне нравилось.

— Игорь Эдуардович!

Я помолчал, но решился.

— Существует вероятность, что анализы ничего не покажут... пока.

Молле повернулся ко мне.

— Поясните.

Чёрт! Как объяснить ему, чего я от него добиваюсь?

— Игорь Эдуардович! Я прошу десять минут. Даже пять. Думаю, этого времени мне хватит, чтобы объяснить.

— Ну, хорошо.

Игорь Эдуардович уселся обратно на скамейку.

— Существует большая вероятность, что мой отец в течение ближайших трёх лет может заболеть раком лёгких, — сказал я. — Но сейчас он, скорее всего, ещё здоров.

Никак не показывая удивления, Игорь Эдуардович молча почесал кончик острого носа. Помогать мне наводящими вопросами он не собирался.

— Есть ли какая-нибудь возможность предотвратить рак? Сделать так, чтобы он вообще не заболел.

— Ах, вот вы о чём! Что ж, на этот вопрос ответить не сложно. Но ответ вам, к сожалению, не понравится.

Игорь Эдуардович снял очки и посмотрел сквозь них вдаль.

— Профилактики рака пока не существует. Недостаточно изучена его природа и причины возникновения. Только ранняя диагностика и последующее лечение дают шансы. Причём, чем раньше поставлен диагноз — тем эти шансы выше.

Я почувствовал отчаяние.

— Понятно. А диагностика возможна по результатам анализов, правильно?

— Совершенно верно, — кивнул Игорь Эдуардович.

— И заранее ничего сделать нельзя. Только сдавать анализы. А с какой периодичностью?

Я всё больше утверждался в мысли, что зря потревожил Игоря Эдуардовича.

Игорь Эдуардович пожал плечами.

— Один раз в год, можно — два.

— А чаще?

— Послушайте, Андрей Иванович!

Молле снова посмотрел на меня.

— В этом нет никакого смысла, поверьте. Ну, а если анализы что-то выявят — тогда сразу ко мне.

Я понял, что разговор закончен, и поднялся со скамейки.

— Спасибо, Игорь Эдуардович!

— Не за что, Андрей Иванович! Вы уверены, что рассказали мне всё, как есть?

Доктор секунду помедлил, потом тряхнул головой и решительно направился к зданию.

— Ой, здравствуйте! Вы Андрей Иванович Синицын, да? Проходите, пожалуйста! Папа у себя в кабинете — это вот здесь.

Симпатичная круглолицая девушка улыбнулась мне, закрыла входную дверь на замок и убежала куда-то вглубь квартиры.

Я разулся, одновременно оглядывая квартиру.

Да, ничего себе живут генералы!

Высокие потолки, украшенные лепными розетками, просторный коридор. Большое зеркало в потемневшей ореховой раме. Откуда-то из глубины — наверное, из кухни — умопомрачительный запах жареного мяса.

Интересно, курица, или свинина?

Я постучал в дверь кабинета, и она немедленно открылась. На пороге стоял Георгий Петрович.

— А, Андрей Иванович? Вовремя! У Галины Петровны уже и стол накрыт. Идём, идём обедать!

Георгий Петрович взял меня под руку и повёл в направлении божественных запахов.

— Вот, здесь ванная. Можешь вымыть руки. Полотенце бери вот это, не стесняйся.

Ванная комната в генеральской квартире размерами больше напоминала гостиную. В ней даже окно было — с видом в уютный зелёный двор. На окне висели простенькие ситцевые занавески. Задёрнув их, я понял, почему вместо тяжёлых дорогих штор хозяева выбрали дешёвый ситец — он прекрасно пропускал дневной свет.

Посреди помещения стояла большая чугунная ванна на витых ножках с головами львов. Судя по виду — ещё дореволюционная. Эмаль местами была сколота, но, несмотря на это, ванна производила очень солидное впечатление.

Я повернул вентиль медного крана, затем — другой. Струйка воды окрепла и стала тёплой.

Ври, чёрт побери! Оказывается, горячая вода в квартире — не выдумка и не роскошь, а вполне обычное дело.

Я тщательно намылил руки и сполоснул их под горячей водой. Затем крепко завернул краны и вытер ладони небольшим вафельным полотенцем.

— Ну, где ты там, Андрей Иванович?

Генерал уже ждал меня за дверью.

— Идём, идём!

Странно, но столовая оказалась даже меньше ванной. В ней помещался стол, вокруг которого стояли восемь стульев, но проходить за стульями можно было только вдоль стен.

— Причуды царской планировки помещений, — усмехнулся Георгий Петрович, заметив мой взгляд. — Ты проходи, Андрей Иванович, проходи!

Генерал указал мне на стул рядом с собой.

— У нас сегодня борщ и котлеты с пюре. А пока — давай-ка за встречу!

Георгий Петрович взял со стола графин и разлил по хрустальным рюмкам холодную водку.

Глава 9

— Прошу в мой кабинет, Андрей Иванович!

Георгий Петрович вытер салфеткой губы и встал из-за стола.

— Лиза, принеси нам кофе, пожалуйста!

Я тоже отодвинул стул и поднялся.

— Спасибо, Галина Петровна!

Это был настоящий семейный обед — чинный, с переменой блюд, с неторопливыми разговорами за столом. Наверное, я бы заскучал, но Галина Петровна и Лиза с таким интересом расспрашивали меня о работе егеря и жизни в Черёмуховке, что я увлёкся.

Мимоходом рассказал и о том, что перевожусь на заочное отделение и буду принимать участие в настоящей научной работе под руководством декана.

— Буду определять количество вредителей хвойных деревьев на своём участке леса. В зависимости от это можно будет выработать рекомендации для Министерства лесного хозяйства по защите лесов.

— Очень интересно! — улыбнулась Галина Петровна. — А разве у ёлок и сосен так много вредителей? Я знаю только короеда... кажется.

Я кивнул.

— Короеды, долгоносики, тли... И ещё множество насекомых.

— Надо же! — удивилась Галина Петровна. — А мне казалось, что ёлки колючие и невкусные.

Генерал только посмеивался, глядя на жену влюблёнными глазами. Было совершенно ясно, что у них в паре всё хорошо, несмотря на возраст и время, которое они прожили вместе. А может быть, наоборот — благодаря этому времени.

Галина Петровна принялась убирать со стола, а Георгий Петрович настойчиво повёл меня к себе в кабинет. Вслед за нами дочка генерала внесла поднос с двумя маленькими чашечками, от которых шёл пар и умопомрачительный кофейный запах.

— Настоящий, молотый, — гордо сказал генерал. — Не цикорий с ячменём.

Я с удивлением разглядывал большой квадратный кабинет с высоким окном, из которого открывался замечательный вид на Неву и разноцветные, украшенные лепниной дома на другом берегу. Слева виднелся Кировский мост, а за ним — серые бастионы Петропавловской крепости.

Боком к окну стоял письменный стол, обтянутый красным сукном. Рядом, на маленьком столике — два телефонных аппарата.

Георгий Петрович сделал маленький глоток из своей чашки, а затем достал из застеклённого шкафа початую бутылку армянского коньяка.

— Спасибо, Георгий Петрович, но я не буду — запротестовал я. — Мне ещё домой добираться.

Георгий Петрович только отмахнулся.

— Рустам отвезёт тебя на вокзал. Да мы по чуть-чуть. Садись, Андрей Иванович! У меня к тебе есть разговор.

Генерал усадил меня в глубокое и мягкое кожаное кресло возле низкого журнального столика, а сам уселся на диван. Коньяк он, и вправду, наливал по чуть-чуть — на самое донышко больших пузатых бокалов.