7 причин сожалеть (СИ) - Тоин Дарья. Страница 45

Над нами звёзды, рядом стрекочут сверчки, а вдалеке огни чуждого города, в который сейчас совершенно не тянет. Зато манит к его губам, позволяя наклониться. Артём помогает снять дурацкую черную футболку, снова притягивая к своим поцелуям. Боже, мне чертовски кого-то мало...

Мне впервые хочется кого-то раздеть... я словно девчонка, впервые узнавшая о существовании влечения. Жутко... притягивает.

Он скидывает футболку, я обрываю собственный глубокий вдох, уже скользя по его контрастирующей коже... чёрт, сколько можно? Как это всё не забыть?

Руки тянутся к его ширинке, только моя тьма ещё не наигралась.

— Нет уж. — глубокая останавливающая хрипотца.

— Ты...

Снова не даёт договорить, резко перевернувшись и поменяв нас местами. Смотреть на него снизу вверх? Чёрт, это чуточку стыдно... До тех пор, пока не отрывает мои руки от лица, положив те к себе на плечи. До тех пор, пока не раздвигает мне ноги, дав напомнить о наличии совершенно неуместной одежды.

Хочется выгнуться каждым касанием, хочется вырваться и одновременно остаться на месте. Хочется ускориться, но одновременно тянет никогда не заканчивать.

Артём заставляет выругаться одним контрастом ледяных пальцев, скользнувших под бюстгальтер.

— Ты просто дьявол какой-то...

Рычит же, но быстро утихает, расплетая второй рукой мой взлохмаченный хвостик. Умудряется потянуть локоны, поджимая меня саму под собственное тело.

— Обнаглел.

— У тебя ещё есть желание говорить?

Нет, откровенно, нет... Спускается к шее, опять начиная своё, только вместо того, чтобы отдалиться, я поступаю так, как хочу сама, подставляю больше, обхватывая его ногами. С ума сошла... только бы не думать и не бояться. Бретельки спущены, позволяя ему целовать и прикусывать. Кажется, у кого-то фетиш, но думать... не думать об этом сейчас.

Звёзды на небе впервые танцуют под ритм моего сердца, быстро сливаясь в одну белую полосу.

Его пальцы уже скользят под линию ремня, мои же впервые впиваются в чьи-то плечи, хотя ничего ещё даже не произошло.

— Тём...

— Свет, не закрывайся, ладно? — Его тянет к моей груди, тянет мелкими поцелуями. Он отводит мои руки, пытающиеся прикрыться, тут же целует их, доказывая, что всё это сейчас не имеет смысла. А мне хочется целовать его или дать хоть что-то в ответ. Потому в тот миг, когда снова возвращается к губам, я жадно впиваюсь в его, сцепив руками мужчину, которого не смогла забыть.

И, наверное, я чуточку свихнулась, но...

"Если бы не ты, где бы была я?"

Явно бы не тонула сейчас под тобой... Не закрывала глаза, не в силах концентрировать на чём-либо внимание. Явно была бы не с тем, не там, и всё было бы не так... Ты не заставлял бы меня вскрикивать от движений, что ранее с другим этот крик никогда не вызывали. И, пожалуй, в этом есть что-то большее, чувственное, если всё же это любовь.

Надуманными реакциями

Просвет

Первое утро в его комнате, в его постели. Рядом с ним. Хочу выбраться осторожно, но он всё равно просыпается, стоит только привстать с кровати.

— Свет... — Раздаётся сонный тембр жутко довольного мужчины.

Оборачиваюсь и замираю... правда же, улыбается, потянувшись. Будто заласканный кот, которому только что обещали всё самое лучшее... Мамочки, я начинаю краснеть.

— Есть что-то особенное в том, чтобы спать нагой? — Спрашивает и совершенно же взгляд не отводит.

Потушите мои щёки...

— Тём, доброе утро и...

— И ты прекрасна.

Отвела взгляд.

— Идёшь ко мне?

Мамочки, почему для бабочек в животе нужно так мало? Ложусь обратно под одеяло, отложив идею с приготовлением завтрака в дальнюю коробочку. Тот обнимает крепче, зачем-то ныряет в область груди, сковывая руки всё сильнее, и замирает, едва дыша...

Сама стараюсь не двигаться, искусав себе и без того пострадавшие от его посягательств губы, но спустя пару минут не выдерживаю, услышав совершенно спокойное сопение рядом. Мать моя, он заснул. Просто взял и заснул!

Эх, а я уже размечталась о большем... Опять же, как быстро меняюсь я сама. Снова выбираюсь из его объятий, потягиваюсь и тут же делаю пару пируэтов, кружась по комнате не хуже примы. Подхватываю его футболку, что сама же приватизировала вчера, еле нахожу джинсы. Пытаюсь хоть немного погасить улыбку, что скоро просто перерастёт через все возможности, но ничего так и не получается.

Мне кажется, 18. Кажется, что я та самая девочка с затвором фотоаппарата в груди, которая сейчас обрела то, что ранее было не досягаемо. Кажется, это на самом деле взаимно.

Замираю возле зеркала, всматриваясь в следы его беспредела. Провожу пальцами по особо выдающимся отметинам, убираю пряди назад, сцепив те на миг руками, любуясь собой сегодняшней будто самым изысканным произведением искусства. Кажется, будто и правда скинула десяток лет... Глаза искрятся, кожа радует глаз, ни следа усталости, лишь одно сплошное... совершенство! Ха, может, Мэри Поппинс потому была такая счастливая?

Потому что любила взаимно? Неплохое предположение с возрастным цензом.

Привожу себя в более потребительски приемлемый вид, спускаюсь на кухню. Достаю из холодильника овощи на лёгкий салат, нахожу в ящиках крупы, выбираю...ммм, рис. Почему бы и нет? Достаю молоко, будет рисовая каша с овощами. Прекрасно.

Кажется, что сегодня с самого утра погода радует глаз, за окошком поют воробушки, на небе лишь лёгкие пёрышки облачков и на линии горизонта всё безмятежно. Кажется, что этот день принесёт только хорошее. Кажется, что жизнь теперь будет жизнью.

Они спускаются, напоминая мне семью из каких-нибудь старых фильмов. Принимаются за завтрак, хвалят мои способности, и в общем-то всё хорошо.. только...

Я целую Артёма в щёку, когда тот ставит посуду в посудомойку. Специально наклоняюсь следом и шепчу так, что слышно только ему.

— Я тебя люблю.

Он замирает на миг... Но вместо взаимности слегка щурится и говорит:

— Ты говорила.

Улыбка норовит слететь. Мозг пытается включить сирену, а я фильтрую его ответ, пытаясь не придумывать лишнее, но ни черта не выходит!

Вместо счастья приходит апатия. Так быстро, что хочется бросить всё и просто раствориться.

Ухожу собираться, хотя особо нечего и собирать. Помогаю Никите с вещами, заставляю себя улыбнуться, когда тот показывает оберег, что повесил в комнату на стену. Говорю, что это отличная идея и он в общем-то красавчик, только Тёма всё торопится и убегает заводить машину, подгоняя нас выезжать.

Дорога до дома кажется слишком длинной. Выхожу с Никитой, поцеловав Артёма в щёку... точнее слегка коснувшись. Неприятное покалывание всё не пройдёт, но я чертовски боюсь оглашать его. Нет, нельзя надумывать. Это всего-лишь фраза! Мне тридцать! Хватит обижаться как восемнадцатилетняя!

Быстро переодеваюсь, почему-то дома нигде не заметив Нину. Кормлю Эльку и обещаю той её обязательно забрать... если меня захотят забрать всерьёз.

Боже, чудовищно разъедающие мысли.

Смена в лагере тянется особенно долго, не спасает даже звонок Нели, что собирается обрадовать меня вестью о приезде папы, которую я и так знаю. Не замечаю, как сама становлюсь колкой, радуясь лишь тому, что Никита слишком занят сегодня знакомством с другими ребятами и просто считает меня немного задумчивой.

— Свет, мяч! — Кричит он с площадки, заставляя меня вздрогнуть и понять, что судья из меня никакой, счёт их игры я давно уже не считаю, но на помощь приходит девочка рядом.

— Они выигрывают...

Показывает на команды противников, и надо бы подбодрить этого в отдалении стоящего мальчика, что сейчас борется со своими отнюдь не маленькими демонами, а я сижу и думаю, как дура, любит меня его отец или нет. Свихнулась, идиотка.

— Эй, там! — Кричу ему. — Подавай!

Бросаю мяч, вспоминая школьные годы. И едва ли я буду хорошим защитником, меня обыграет любая девчонка и больше похожа на пятую лошадиную ногу, но... что я ещё могу?