Ярый. Любовь криминального авторитета (СИ) - Шо Ольга. Страница 27

- Иван Николаевич, мы с вами уже обсуждали эту тему, и я чётко дала вам понять, что меня не интересует это ваше предложение. Меня вполне устраивает занимаемая мной должность обычного учителя и оклад, - Люба попыталась выскользнуть из его тисков, но он не позволил.

- Не думаю, что так уж всё тебя и устраивает, - иначе не носила бы эту безвкусицу, - его пальцы бесцеремонно дёрнули простенький пиджак, - ты же экономишь каждую копейку, я вижу. Кроме того, у тебя двое малолетних оболтусов. Уверен, что помощь тебе бы лишней не была.

Люба просто затряслась от бешенства. Этот гад оскорбляет её, но теперь ещё и посмел называть нелестными словами и её детей.

Безумно хотелось ударить его по холёной физиономии, залепив затрещину. Только вот, сомневалась, что этим самым сможет поставить его на место. Для таких наглецов точно необходимы иные методы убеждения.

Мужчина напирал, уже почти вжимая свои бёдра в бёдра девушки, наглядно демонстрируя ей своё истинное желание.

- Думаю, что я смогу убедить тебя передумать.

- Сомневаюсь, - еле слышно произнесла Люба, пытаясь как можно дальше отодвинуться.

- Что же ты всё время ломаешься, словно девочка? Чего хочешь? Или цену набиваешь? Так ты озвучь свои условия, - полностью уверенный в своей неотразимости заявил наглец, болезненно обхватывая одной рукой талию девушки, второй предплечье, неумолимо притягивая к себе, дёргая вперёд, а после алчно впился губами в её рот.

Мерзко!

Противно!

Отвратительный мужлан!

Вот теперь Люба всерьёз запаниковала, понимая, что в получении желаемого этого нахала ничто не остановит. Будет переть, как тот танк, пока не возьмёт то, что возжелал.

= 23 =

Глава 23

Только вот дурной силы в теле наглеца не так уж и мало. Мужчина далеко не стар, мускулист, явно смотрит за собой и поддерживает неплохую форму. Если бы не показная наглость и надменность, то его даже можно было бы найти весьма привлекательным.

Все попытки девушки вырваться из его лапищ оказались абсолютно бесполезными. Зажатая с одной стороны столом, а с другой его телом, Люба пошевелиться не могла. А Мартов только усилил свои старания, до боли сжимая её в своих объятиях, болезненно терзая губы, не давая вздохнуть, грубо вцепившись ручищей в волосы девушки на затылке.

Люба чувствовала, как он злится, как бесится из - за её сопротивления, увеличивая напор, стремясь просунуть язык в рот девушки, которая отчаянно сжимала зубы, решительно настроенная на то, чтобы не позволить ему это сделать.

Люба была шокирована такой вопиющей наглостью со стороны управленца.

Да что же этот кретин себе позволяет?

Совсем от похоти разума лишился?

Или хам полагает, что таким отвратительным поступком добьётся расположения девушки к себе?

Так она не кобыла, которая жаждет, чтобы её укротили.

Придурок! Возомнил себя дамским угодником от которого женщины непременно должны быть без ума и не смеют говорить ему «нет».

Люба очень быстро поняла, что не имеет ни единой возможности своими силами отделаться от нахала. Вцепился в неё мёртвой хваткой, как хищник в жертву и не отпустит ведь. Оставалось надеяться, что ей не придётся орать и позориться на всю школу. Потому что боров этот непременно выкрутится, а вот её после такого позора ни в одной школе этого города на работу больше не возьмут.

Мартов же почти не обращал никакого внимания на жалкие попытки девушки вырваться. Более того, Любе казалось, что её сопротивление лишь больше распаляет мужлана.

Его рука оторвалась от её талии и начала движение вверх, вцепившись так по хозяйски нагло в грудь девушки, словно он имел все права на эту женщину.

Люба замычала, когда нахал рванул цепкими пальцами блузку, сорвав сразу три первых пуговицы.

Вот сейчас девушка абсолютно поняла, что на этом её работа в этой школе окончательно закончена. Больше она сюда не вернётся.

Ни за что. Никогда.

Только бы вырваться из этих грубых, противных тисков и после отправить заявление на увольнение заказным письмом по почте. Потому что лично она здесь больше не задержится.

Люба даже понятия не имела, как сильно ненавидит этого мужчину. Сейчас вот узнала.

Кажется, готова была уже драться и кричать, и неважно кто и что подумает. Если этот мужлан не отстанет от её губ, то она просто задохнётся. В голове уже стало шуметь, а перед глазами заплясали круги.

Наглец всего лишь на секунду оторвался от её губ, словно нарочно дождался, когда девушка сделает такой необходимый ей вздох, разжав зубы, и тут же снова набросился на её рот, проталкивая свой отвратный язык в рот Любы.

Люба и сама не поняла, как, но с силой сжала зубы, укусив мерзавца, который тихо вскрикнул и оторвался от её рта.

Мартов зло уставился на раскрасневшееся личико девушки, не ослабляя хватки на талии, но Люба смогла освободить руку, демонстративно вытерла губы тыльной стороной ладони, показывая, как омерзителен ей этот слюнявый поцелуй и залепила Мартову звонкую оплеуху.

Голова мужчины дёрнулась, руку девушки тут же снова сжал и устремил взбешённый взгляд в её испуганные глаза, которые искрились брезгливыми искорками.

Впрочем, она и не думала скрывать от него, как противны и мерзки ей прикосновения этого мужчины. Хотелось плеваться и промыть рот, чтобы избавиться от отвратительного привкуса этого поцелуя.

Но все действия девушки не произвели никакого эффекта, наоборот, похоже, что лишь раззадорили мужчину. Кажется, что ему, ослеплённому похотью, абсолютно плевать, что они находятся в учебном заведении.

Или же домогаться коллег таким образом для него привычное дело?

Что же, теперь Люба знает, что этот человек лишён всяких нравственных принципов и не придерживается никакой здравой морали.

- Ты совершила большую ошибку, Любовь, очень большую, - словно змея зашипел Мартов, - я ведь к тебе по - хорошему, со всей душой. Но, ты не умеешь ценить доброго отношения. Что же, тогда будет иначе…

Любу передёрнуло от отвратительной ухмылки, когда он вновь с силой прижал её к своему телу.

Наверное сейчас Люба поняла, что будет кричать во всю силу своих лёгких. Услышат ученики и коллеги… и ладно. Пусть слышат и делают какие угодно выводы, но быть опозоренной лучше, чем быть изнасилованной прямо в классе в здании школы.

- Отпусти меня! – взвизгнула Люба, задыхаясь от гнева, не зная куда девать взгляд, чтобы не видеть отвратную рожу наглеца.

Люба испуганно охнула, когда Мартов посадил её на стол.

Понимая, что жертва сейчас будет кричать, не позволил ей и пискнуть, снова запечатывая рот грубым поцелуем, запуская при этом руки под юбку девушки.

Люба не могла и пошевелиться, замерла в его руках, просто не зная, как избавиться от такого наказания.

В этот момент послышался скрип двери. Распалённый похотью Мартов не сразу его услышал, поэтому вошедший прекрасно рассмотрел, чем именно здесь занималась эта парочка. Кажется, что девушка по собственному желанию уединилась с одним из своих ухажёров, чтобы приятно провести время.

Поняв, что больше здесь они не одни, Мартов отскочил от Любы, перевёл расширившиеся глаза на вошедшего ему неизвестного мужчину, острый взгляд которого остановился на раскрасневшейся девушке, которая сидела на столе в весьма недвусмысленной позе, подмечая и подранный верх блузки и распухшие губы. А после, ни слова ни говоря, незнакомец закрыл двери с обратной стороны, удалившись.

- Проклятье! Кто это вообще такой? – рыкнул Мартов, переводя взгляд на Любу, - наверное один из родителей. Шляются здесь всякие.

Люба наблюдала, как от досады у Мартова скулы задёргались, похоти во взгляде поубавилось. Дошло до болвана, что так желал поскорее вкусить прелестей девчонки, что даже не подумал о том, чтобы закрыть двери.

- Мы с тобой ещё не закончили, - процедил он, направившись к дверям, – если хочешь и дальше работать здесь, будешь делать то, что тебе сказано. Намёков ты не понимаешь, поэтому специально для тебя я буду говорить прямо и в лоб, - карий его взгляд снова с похотью и издёвкой заскользил по девичьей фигурке, наглядно демонстрируя девушке свой надменно – низменный интерес.