Зерг по имени Маша. Второй уровень (СИ) - Хабаров Сергей. Страница 45

– Что мы тут делаем? Зачем нам дождевики и тёплая одежда? – Интересовалась Синтия, не понимая, что происходит.

– Тихо, подожди минуточку. Вон, смотри туда. – Гомер указал на главную площадь чёрного рынка. – Сейчас будет весело.

Синтия скептически на всё это смотрела. Два дня Гомер пролежал бревном. А тут вдруг вскочил и забегал. Сделал несколько очень странных заказов и потащил её на крышу Ямы. За последнее время у неё разыгралось чувство паранойи: ей казалось, что за ней постоянно кто–то следит. Отпускало только в снятой ими квартире или сейчас, на крыше. Но что они здесь делают? Гомер заставил напялить её термокомбинезон с устойчивостью от холода, а поверх него самый обыкновенный дождевик. И сам оделся также. Одетые как какие-то клоуны, вдвоём на крыше, они походили на каких-то фриков.

«Всё же, не надо было давать делать ему тот укол.» – Подумала Синтия, чувствуя как её начинает немного припекать в комбинезоне. – «Да, ему стало намного лучше, но похоже он окончательно рехнулся».

В этот момент Маша слушала доклад от Банзая.

«Камрад Старшая, давление в коллекторе достигнет критического уровня через: 3, 2, 1».

Первой не выдержала канализационная система. Прямо посреди площади, сорвав люк с пломб, поднялся фекальный гейзер метров шесть высотой. Он обдавал всех нечистотами и распространял непереносимую вонь. Люди на площади запаниковали. А потом весело забегали, топча друг друга и пытаясь укрыться от брызг стихийно возникшего фонтана нечистот. Но это было тщетно: сейчас из каждого унитаза чёрного рынка бил подобный гейзер. А также, от излишнего давления срывало краны в умывальниках, непроизвольно включалась система пожаротушения, и лопались трубы.

– Фу–у–у. – Сморщила Синтия носик, когда вонь докатилась до них. – Что происходит?

Яма сейчас также страдала от неожиданного наводнения. И под крышей уже были слышны панические вопли.

– Один мой друг сломал датчики водоснабжения. Этим он убедил систему, что в этом районе критически низкое давление воды. Система, согласно заложенной в неё программе жизнеобеспечения, перенаправила водные потоки сюда. Что привело к небольшому, как ты видишь, наводнению.

– Но ты же говорил что нулевой этаж-технический. Откуда здесь коммуникации для людей в таком количестве?

– Поправка. Я говорил, что его сделали техническим. Если бы наёмники регулярно его не засирали, то он был бы жилым. А так, все основные коммуникации, как климат контроль, вентиляция, вода и электричество-проведены. Как я уже говорил, станция типовая-видел одну, значит видел все. Тут просто не стали размещать жилые модули в таком количестве, как на верхних этажах.

– Ну и? – Не понимала Синтия. – Устроил твой друг потоп. Я всё равно не понимаю, в чём смысл? Сейчас сработает автоматика, и вода отключится.

– Не сработает. Местные сами побили все камеры. Главный компьютер базы не видит, что тут происходит и ориентируется на показания датчиков. Автоматика сработает только когда десять и более человек подадут сигнал о бедственном положении, через свои терминалы. Но насколько я понимаю, учений в случае ЧП администрация никогда не проводила. Так что, пока барыги с рынка вспомнят, как это делается, пройдёт достаточно времени, чтобы тут всё залило, нам–то надо всего минут пять, десять.

– А что произойдёт через десять минут?

– Свежо стало, не чувствуешь?

Синтия, одетая в тёплый комбинезон, не ощущала, как стремительно вокруг холодает. Но когда градус стал опускаться ниже нуля, она почувствовала. К тому моменту, система приняла заявки от барыг и нагнала целые стада ремонтных роботов. Теперь спешно восстанавливали коммуникации, но, чтобы протереть воду вокруг, не хватило бы и всех роботов станции. Да и не стала бы система это делать. Зачем? Всё само скоро высохнет, если хорошо провентилировать помещение. Не высохнет. Сейчас термометры показывали температуру снаружи. С утра там было +100. Где–то недалеко военные пустили по тоннелю магму, чтобы выкурить зергов. Система проанализирует ситуацию и решит, что тепло идёт снаружи, а значит, после аварии с системой водоснабжения станция разгерметизировалась, и на данном участке нужно вводить карантин. Это, в свою очередь, значит что, сектор оцепят и вентиляция будет отключена, чтобы остановить возможную эпидемию вируса зергов. А пока, чтобы люди не умерли от перегрева, главный компьютер будет поддерживать оптимальные жизненные условия и остужать сектор. Сейчас он наостужал воздух до –15, и над рынком шёл ледяной дождь, мешающий работать роботам. Рано или поздно компьютер, снимая показания с визиров роботов, разберётся в том, что здесь происходит и остановит охлаждение. Но температуру анализировать сложнее, чем прорыв канализации, да и процессор его перегружен поддержкой множества ремонтных работ. Ведь за всеми этими железными болванами, что чинили коммуникации на чёрном рынке, нужен глаз да глаз.

– Теперь пора. – сказал Гомер, когда всё вокруг покрылось льдом. Потом стал одевать на ноги какую-то странную обувь с вертикальными железными пластинами на подошве.

С того момента, как прорвало канализацию прошёл час. И весь этот час Синтия охреневала. То, что произошло сегодня на чёрном рынке, требовало многодневной тщательной подготовки. Но последние два дня Гомер провёл лёжа на кровати в полной изоляции. ОН НЕ МОГ все это устроить, не мог связаться с кем-то снаружи, чтобы всё спланировать. Разве что, с техником, который сделал ему укол, когда Гомер валялся в бреду. Однако, похоже, Гомер единственный в курсе, что тут происходит и знает, что делать.

– Что ты делаешь? – спросила Синтия, когда Гомер на своей неудобной обуви подошёл к краю крыши и свесил вниз ноги.

– Собираюсь съехать на спине вниз и удрать от преследователей на коньках. Ойда со мной?!

Синтия опасливо посмотрела вниз. По сравнению с прошлой пропастью, тут было всего-то метров семнадцать, но на этот раз, внизу точно не было мягкой подушки из мусора.

– Ты разобьёшься.

– Не разобьюсь, если буду скользить всем телом. Стена оледенела и находится под углом 80 градусов. А внизу подготовлен достаточно плавный спуск-он не даст нам разбиться.

– Мне страшно, я не смогу. – от одной мысли, что придётся прыгать, у Синтии тряслись колени. Она ещё помнила тот полёт вниз по этажам, и эти воспоминания усиливали еë страхи.

– Да ладно тебе, это будет просто, как скатиться с крутой горки в детстве.

– Скатиться с чего?!!

– Ну, с горки. – недоуменно ответил мимик, будто речь идёт о само собой разумеющемся. – неужели ты никогда не каталась зимой с горки вниз? Я вот часто катался.

– Тебя что, так наказывали за плохое поведение?

– Почему наказывали? – удивился мимик. – Мы катались сами, потому что это было весело.

– Вот у тебя детство было, как ты вообще дожил до своих лет? – Удивилась Синтия.

– Нормальное детство, как у всех на моей родине. А ты любишь кататься с горки?

– Не знаю, люблю ли я это. Я родилась и выросла на космической станции. Лёд я видела только в бокалах для виски.

– Тю. – Мимик сморщился от жалости. – Не каталась с горки, считай детства не было.

Они помолчали, наблюдая, как недалеко от Ямы люди пытаются ходить по льду и при этом не падать. Получалось у них это неважно.

«Да, по льду они ходить не умеют-не северяне» – подумала Маша.

Народы севера впитывают навыки хождения по льду с детства. И что для северян становится само собой обыденностью, для чужого человека-экстрим.

– Послушай, Синтия, на этот раз я не смогу взять тебя подмышку и прыгнуть вместо тебя. Ты должна решиться на это сама. Но знаешь, у меня на родине говорят: двум смертям не бывать, а одной не миновать. Единственное, чем я могу тебе помочь, это прыгнуть первым. Давай, не задерживайся, я буду ждать тебя внизу.

Больше Гомер не стал её убеждать, а тихо скользнул вниз. Синтия снова заглянула за край. Гомер уже съехал и лежал там, словно морская звезда. Потом встал, улыбнулся ей и помахал рукой. Ему явно было весело.