Умереть, чтобы жить (СИ) - Светлая Сана. Страница 22

Джин Хек стоял, выпрямив спину. И смотрел ей прямо в глаза.

— Я знаю, Катя, с кем твое сердце, — и он посмотрел в сторону уходящего Хена, — но я ничего не могу с собой поделать.

Катя медленно перевела глаза на спину Хена, который молча шел к машине.

«А ты, — подумала она, ты так и собираешься молчать? Так и собираешься просто уйти?»

— А ну стой, Кан Хен Мин! — что есть силы закричала она. — А ты не хочешь ничего сказать? Ни мне, ни своему другу?

Хен остановился и закрыл на долю секунды глаза, понимая, что именно сейчас вот то самое время. Сжав дрожащие от ярости губы, он развернулся и быстро пошел им навстречу.

— А что мне сказать? — практически цедя каждую букву и испепеляя глазами Джин Хека, и вдруг неожиданно посмотрев ей прямо в зрачки, заорал он, — что мне сказать? Что я ревную? Что это сводит меня с ума? Что я готов придушить своего друга, потому что он тебя целовал? Что я влюбился в тебя еще там, в автобусе, когда ты несла какой-то бред про мои кроссовки, что, стоя в парке и смотря, как ты танцуешь, я впервые за долгое время почувствовал себя живым? Что, бродя за тобой по городу и видя, как ты играешь, я чуть не сошел с ума от своей беспомощности, зная, что ничем не могу помочь? Что я так хочу, чтобы из твоей головы вылетела эта чертова мысль про какую-то недоженщину? Что мне все равно, что ты никогда не родишь мне детей? Что я спать не могу, потому что, едва закрыв глаза, представляю, как сдираю с тебя эту чертову одежду, и люблю тебя, люблю до тех пор, пока ты, задыхаясь, не ответишь мне тем же? Что мне тебе сказать?

Он развернулся и быстро пошел к машине. У него был всего час до встречи с подполковником. Не обращая внимания на кровь на руках и лице, на грязную и мокрую одежду, он дрожащими руками включил стартер и вдавил педаль газа в пол.

***

Всю дорогу до города Хена трясло, будто в лихорадке. Первый раз в жизни он выразил свои чувства вот так. Открыто, не стесняясь, при всех. Этим дурацким поцелуем с Джин Хеком, этим своим «А ты ничего не хочешь сказать?», она будто завела реактивный двигатель, который теперь никак не остановить. Внутри все кипело, как в адском огне. Мысли, эмоции, чувства, воспоминания, опыт предыдущих отношений, эти зеленые глаза, слезы на груди его друга — перемешалось все, срывая с плеч голову, разрывая сердце на части. Он крепче взялся за руль, выжимая из машины максимум.

***

Хен рывком открыл дверь в кабинет подполковника.

«Что опять натворил этот мальчишка?», — подумал Чан Вон, внимательно осматривая его внешний вид, но, столкнувшись с ним взглядом, понял, что парень изменился. Теперь внутри него горел огонь. Огонь, готовый спалить все вокруг.

— Садись, Хен Мин. И здравствуй, — указывая на стул сказал подполковник.

Хен подошел ближе, чтобы выполнить просьбу-приказ и увидел его… блондина с выставки.

Его губы задрожали, а рот был больше похож на звериный оскал, нежели на лицо человека.

Он подошел к стулу и рывком поднял с него Смирнова.

— Сволочь! Ты хоть знаешь, что она пережила? Ты зачем ее во все это втянул?! Сволочь!

От гнева вены на руках Хена вздулись, а глаза напоминали взгляд пса из преисподней.

Смирнов вдруг весь обмяк. Ему не хотелось сопротивляться. Он знал, что этот мужик прав. Во всем прав.

— Спасибо, что смог ее спасти, — Лешин голос звучал тускло, болезненно и отрешенно.

— Спасти? — И Хен тряханул Смирнова за куртку, притянув к себе максимально близко. — А ты уверен, что после всего, что с ней произошло, она сможет когда-нибудь просто нормально жить дальше? Ты уверен, что душа ее будет в порядке? Что ее тоже удалось спасти? И в том, что она когда-нибудь примет тот факт, что больше не сможет иметь детей и будет такая кому-нибудь нужна, ты тоже уверен? — Хен тряс его за куртку в такт к каждому произнесенному слову.

Смирнов оседал на стул. Дышать было так трудно, будто в него выпустили всю обойму.

— Почему ты говоришь «больше не сможет»? — бледными дрожащими губами спросил Леша.

— Потому что она была беременна, сволочь! Потому что носила твоего ребенка! — Хен отпустил куртку Смирнова и практически упал на соседний стул.

Чан Вон отвернулся к окну. Почему-то сейчас он ощущал себя беспомощным и бесполезным стариком. Все, что происходило между этими двумя мальчишками сейчас, было их жизнью, жизнью с потрясениями и постоянным выбором. Выбором, между любовью к женщине и к своему долгу. Чан Вон понимал, что наилучшее решение, которое сохранит жизнь всем, не будет выбором, который сделает каждого из них счастливым. Он привык принимать такие решения. Он, но не они… Поэтому подполковник все еще смотрел в окно. Стараясь как можно дольше оттянуть начало разговора.

***

— Выкладывай, все, что знаешь, Хен. — Чан Вон, наконец, сел за стол.

Хен лаконично, без лишних эмоций рассказал все, от автобусной остановки до момента, когда покинул дом в лесу.

— А ты знаешь немного, мой мальчик, — и подполковник указал взглядом на Смирнова, — теперь твоя очередь.

Собрав в руки всю силу воли, которая у него осталась, Леша докладывал, как на ковре, всю цепочку событий, от кабинета Лобанова до вчерашнего разговора Гарри Джонсона со своим человеком. Когда русский закончил, Чан Вон, нажав кнопку на пульте и указав головой на экран монитора, висевшего на стене, спросил: «Хен, этот человек был с Катей на яхте?».

Кровь ударила Хену в виски, руки сжались в кулаки от воспоминаний.

— Разрешите представить, — указывая кивком на человека в мониторе, продолжил Чан Вон. — агент ЦРУ Гарри Джонсон. Прекрасный послужной список и репутация, — подполковник ухмыльнулся.

Все молча продолжали вглядываться в экран, когда старик продолжил:

— Ты знаешь, Алексей, кто это? — на экране появилась очередное фото.

Смирнов привстал с места.

— Он крыса, которая нас слила?

— На его номер поступил звонок от Гарри Джонсона, спустя некоторое время после взрыва на яхте.

— Родионов? — прошептал Смирнов.

— Ну теперь картинка сложилась, — констатировал Чан Вон. Агентом ЦРУ Гарри Джонсоном было получено задание найти человека из наших, чтобы устранить лидера КНДР. Зачем это американцам? Убрать оппонентов, причем чужими руками, стравить нас с КНДР. Зачем это людям с нашей стороны — не понятно. Но, видимо, тот, кого Гарри Джонсон называет «главным» от нас, каким-то образом в этом заинтересован. Русские, — он кивнул на Смирнова, — пытаются предотвратить планы американцев. И здесь случайным образом оказывается замешана Катерина.

Если в рядах русских работал двойной агент, он сообщил Джонсону, что ты, — он указал на Лешу, — работал не один. Я уверен в том, что он принял твою женщину за второго агента, поэтому похитил ее, скорее всего пытал, а после пытался убить.

Теперь, когда он знает, что она осталась жива, а я уверен, что он знает после твоих выходок в яхт-клубе, он попытается устранить ее, тебя, Хена и всех его парней.

Чан Вон встал и подошел к окну.

— Пока все это не закончится, пока мы не выясним, кто из наших за этим стоит, пока не будут ликвидированы все, кто в этом замешан, каждый из вас будет в опасности.

Вы слышали, что планирует Гарри. Чан Вон включил диктофон: «Если что, выставим так, что этот Хен и его отряд прикрывали его на операции по устранению лидера КНДР, а когда не получилось, Су Хена грохнули, девку, как свидетеля, похитили и убили. Немного этой информации в СМИ и грянет скандал. Их всех — под трибунал. Главный поможет. Потому что идея найти показательных козлов отпущения, а самому остаться в тени, придется ему по душе».

— Ты, агент Смирнов, забираешь женщину и увозишь ее домой, в Россию. Увозишь туда, где ее не смогут найти. Ты, Хен, вместе с парнями вернешься на базу, будто ничего и не было, будто никогда не было Кати. Я займусь ликвидацией Джонсона и поиском нашего главного. Нам нужно не допустить, чтобы американец открыл рот и сделал то, о чем говорит на этой записи. Тогда ты, я и все твои парни пойдут под трибунал.