Звезда заводской многотиражки 3 (СИ) - Фишер Саша. Страница 48

— Не думаю... — Даша поджала губы и снова уткнулась в свой блокнот. Я присмотрелся к ней внимательнее. Что-то с ней тоже определенно не так. Сегодня она была сильнее накрашена. Обычно она довольно умело пользовалась макияжем — реснички подкрасить, блеск для губ, там... А сегодня прямо полная боевая раскраска, как будто она не на работу, а на дискотеку собралась. На шее повязан пышным бантом шелковый шарфик. Раньше она так тоже не делала.

Она подняла голову и бросила на меня короткий взгляд. Опа... У нее что, синяк? И какой-то след на шее, чуть-чуть краешек заметно поверх шарфика.

Семен и Эдик принялись выдвигать версии, почему милиция у кабинета директора — это еще не означает, что его арестовали. Мол, сигнал могли принести. Может вообще награду, в прошлом году один инженер, когда был в патруле народной дружины, умудрился преступника задержать, так милиция приехала ему медаль вручать, все видели. А может директор их сам вызвал, потому что из его кабинета что-то украли. Ну и вообще, у директора может быть друг-милиционер, приехал навестить, что такого-то?

— Вы вообще слепые, да? — неожиданно зло воскликнула Даша. — Глаза-то откройте. Медаль ему приехали вручать... Да еще с прошлой недели было ясно, что к этому все идет. На заводе проверка была, выявили хищение в особо крупных размерах. Тоже мне, журналисты!

Даша с грохотом отодвинула стул и бросилась к двери почти бегом. Эдик и Семен ошалело переглянулись.

— Что это с ней сегодня? — проговорил Эдик и посмотрел на дверь. Даша, выходя, грохнула ей так, что с потолка до сих пор сыпалась штукатурка.

— Она странная сегодня... И Антонина тоже... — задумчиво сказал Семен. Который уже второй день ходил с постоянной улыбкой во все лицо. По его веселому и жизнерадостному виду было понятно, что поход с Настей в театр был вполне успешным. — Кстати, я недавно читал, что на женское настроение как-то влияют лунные циклы. Ну, что в полнолуние они могут быть раздражительными и злыми, а на растущую луну...

Дослушивать познавательную лекцию я не стал. Поднялся и пошел догонять Дашу.

Она стояла у окна в самом конце коридора. Плечи ее вздрагивали.

— Даша, — я обнял ее за плечи. — Ты плачешь?

Она повернулась ко мне. Глаза ее были сухие, но красные, воспаленные. Теперь, вблизи, стало отчетливо видно, что синие тени маскируют свежий кровоподтек под бровью. На скуле тоже синяк. Умело замазанный тональником, но все равно заметный, если приглядываться.

— Даша? — я вопросительно заглянул в ее глаза. — Хочешь рассказать мне, что произошло?

Глава двадцать пятая. Как сложить слово "вечность"?

— А сам-то как думаешь? — зло огрызнулась Даша. Потом сжала губы, отвернулась и прильнула ко мне. Спрятала лицо у меня на груди. — Ваня, во что мы с тобой ввязались, а?

Она заговорила быстрым шепотом. А я слушал. Игорь, конечно. Вчера у них случился разговор на повышенных оборотах, в котором мой брат сначала громко и фальшиво возмущался дашиной распущенностью из-за того поцелуя, который он застал. Потом его вроде как попустило, он еще раз признался в любви и начал задавать туманные вопросы. Сначала про меня. Зондировал, насколько мы близки, и что из того, что я знаю, я рассказал Даше. Увещевал, что на самом деле я вовсе не такой простой парень, каким пытаюсь казаться. Что на самом деле я запудрил Даше мозги, чтобы было сподручнее вынюхивать. Что Такое уже было, чтобы Даша не обманывалась. И что он ее прощает, потому что она чистая и наивная девочка и просто поддалась моему обаянию, а я ее просто использую и брошу, когда добьюсь того, что мне нужно.

А потом перешел к другому разговору. Еще более неприятному. О Прохоре. О том, что он, Игорь, подозревает, что Прохор хочет его кинуть.

— И он хочет, чтобы ты шпионила за Прохором? — спросил я.

— Ну... да, — Даша крепко зажмурилась.

— И что ты ответила? — спросил я.

— Чтобы он поискал себе какую-нибудь другую Мату Хари, — горько усмехнулась Даша. — И тут он вспылил. И вывалил на меня кучу ругательств. Обозвал такими словами, которых я даже никогда не слышала. Сказал, что если я сейчас не начну думать головой, а не каким-то другим местом, то он завтра же пойдет в комитет партком и расскажет всем, что я распущенная девка. Чтобы меня на товарищеском суде пропесочили, а то и выпнули с завода с волчьим билетом. Потом сменил пластинку. Сказал, что я дура недальновидная, и что можно ради будущего и немного потерпеть, а не разыгрывать тут целочку. И что если ему удастся от Прохора избавиться, то мы с ним будем жить как сыр в масле. «Дашенька, ты же хочешь быть обеспеченной дамой, а не женой вшивого инженера на одной зарплате».

— Да уж, — я погладил Дашу по волосам.

— И вот что мне теперь делать? — девушка отстранилась и снова отвернулась к окну. Посмотрела на троих рабочих, сгрудившихся вокруг забарахлившего погрузчика и что-то громко и экспрессивно обсуждающих. — Чем он занимается, твой брат? Я ни черта не поняла, только то, что это как-то связано с этим новым цехом, куда простых смертных не пускают.

— Вряд ли чем-то хорошим, — проговорил я.

— Он конечно же, утверждает, что это Прохор мошенник, взяточник и все такое, — сказала Даша. — А он хочет его поймать за руку и вывести на чистую воду. И если я ему помогу, то... В общем...

— А чего ты сама хочешь, Даша? — спросил я.

— Ты серьезно сейчас спрашиваешь? — девушка заглянула мне в глаза и подозрительно прищурилась. — Игорь про тебя сказал, что ты...

— Да мне вообще плевать, что он там про меня сказал! — зло выплюнул я. — Он тебя ударил. Он предложил тебе выйти за него замуж, и тут же пытается подложить под московского чиновника, чтобы компромат на него насобирать. Да твою мать... Даша, да, я спрашиваю серьезно. Чего ты сама хочешь?

— Чтобы это все как-то закончилось, — Даша оперлась ладонями о пыльный подоконник и ткнулась лбом в оконное стекло. — Только это какое-то слишком фантастическое желание, никакой золотой рыбки не хватит...

Я стоял под часами на площади Советов и перескакивал с ноги на ногу. К остановке подкатил очередной желтый лиаз и хлопнул открывающимися дверями. Куцый поток пассажиров выбрался из салона, но мамы среди них опять не было. Она опаздывала уже на пятнадцать минут. Вот я дурак, блин! Сам же назначил встречу на улице, что мне мешало предложить сразу в кафе встретиться? Ну или хотя бы в ЦУМЕ, чтобы не на холоде торчать... Как-то повелся на то, что потеплело до целых минус пяти и не подумал, что это все еще минус. А мои отличные чехословацкие ботинки на холод вообще не рассчитаны.

Как же без мобильника-то плохо... А вдруг она вообще не сможет прийти? Ну, например, отец ее на пороге тормознул, не поверил, что идет со мной встречаться, они опять поскандалили, а я тут мерзну и жду. Может, позвонить из автомата?

Так, хватит. Можно зайти в «предбанник» ЦУМА и оттуда следить за остановкой. У нее ярко-вишневое пальто, не пропущу.

И только я двинулся приводить свой отличный, хоть и запоздалый, план в исполнение, к остановке подкатил еще один автобус.

— Ох, Ваня, прости! — начала оправдываться мама чуть ли не от самой остановки. — Соседку встретила. А с ней не переговорить — не переслушать! Замерз ведь уже?

— Да нет, что ты, мам, отличная погода сегодня, — дипломатично сказал я. — Хочешь прогуляться или пойдем в «Лакомку»?

— Да ужинала я уже сегодня, — мама махнула рукой, взгляд ее вильнул. — Деньги тратить еще... Прогуляемся. Снежок такой сегодня, все пушистое, сказка!

— Тогда пойдем на аллейку, — я чуть не взвыл от разочарования. Ну ладно, сам дурак. Не развалюсь.

На самом деле, было действительно красиво. Пушистые деревья, снег в свете фонарей переливается радужными звездочками. Невесомые снежинки кружатся... Романтичное зимнее очарование, а не погода.

Мы неспешно шли по аллейке центрального проспекта. И город вокруг нас выглядел как на новогодних открытках. Но главное, что меня все еще продолжало радовать — это количество машин. Вообще-то проспект Ленина — одна из самых загруженных улиц. Но пока что даже в часы пик здесь не случалось пробок. Надо же, как все-таки быстро изменилась жизнь!