Ты убивала колдунов? (СИ) - Свирская Анна. Страница 2

В семи шагах от трона Альда наткнулась на что-то вроде невидимого препятствия. От прикосновения к нему возникал зуд, но не коже, а словно бы глубоко в костях.

— Останься там, — губы Дзоддиви вдруг разомкнулись. — Ты, я так понимаю, Альда из рода Льессум.

— Это я, — ответила Альда и, на всякий случай продолжая играть роль, добавила: — Кошель, который вы приказали изготовить, сшит.

Дзоддиви не обратил на её слова внимания. Он чуть наклонился вперёд и спросил:

— Ты убивала колдунов?

Альда внутренне содрогнулась, но всё же кивнула.

Это было именно то, из-за чего ей пришлось на десять месяцев покинуть город. Старик-купец, которого ей поручили убить, оказывается, нанял себе в охранники опытного колдуна. Как потом выяснил дядя Кафас, их заказчик уже нанимал людей, чтобы убить того человека. Оба убийцы не достигли цели и, что хуже, выдали себя. Заказчик должен был рассказать о двух неудачных нападениях и о том, что жертва ждёт следующего, но он, боясь, что за такое дело вообще не захотят браться или заломят неподъёмную цену, скрыл это. На счастье Альды, она взяла с собой Тервела; будь она одна, то не выжила бы. Старика она убила, как и колдуна, но при этом погибло ещё с десяток охранников и от вырвавшейся магии сгорел целый квартал. Кафас приказал Альде и Тервелу на всякий случай уехать из города и ждать, пока всё не затихнет, а убийц не прекратят искать.

— Всех в нашей семье учат, как убить колдуна, — ответила Альда. — Но из тех, кто живёт сейчас, я единственная, кто это делал. Мы избегаем навлекать на себя гнев столь великих сил.

— Как было в том пожаре? — усмехнулся Дзоддиви.

— Первый господин так мудр, что наверняка знает, что тот случай был ошибкой и неудачей. Мы не привлекаем внимания к своим делам, действуем скрытно. Наши жертвы даже не успевают понять, что уже мертвы — если заказчик не просил иного, — а их охрана немеет в изумлении, когда труп хозяина падает им на руки. — Альда замолчала, а потом, разу уж Дзоддиви были ведомы тайны их дома, добавила: — Человек, пославший меня против купца Филеса, намеренно солгал. Его ложь привела к провалу.

— Филес умер, так что не такой уже это и провал. Но это не важно… Делала ли ты ещё что-то подобное?

— Да, но в других городах.

— И кто пал от твоей руки?

— Не могу сказать.

Альда плотно сжала губы. Это не в их правилах — раскрывать имена. Однако брать заказы на колдунов тоже было не в их правилах, и всё же Альда делала это, пока была в «изгнании». Ей нужно было понять: её мастерство ничтожно против колдуна по определению или же к провалу привело незнание. Как она выяснила, к колдуну было сложно подобраться, но для убийства было потребно то же самое короткое и точное движение. Только его нужно было повторить дважды.

— Хорошо, не говори, — не стал настаивать Дзоддиви. — Назови цену, и плату немедленно доставят в ваш дом.

— Я сначала должна узнать, кто встал на вашем пути. Моё мастерство уступает тому, каким владеет мой дядя и его сыновья. Возможно, мне задача окажется не под силу.

— Ты единственная, кто убивал колдунов. Даже если твой дядя превосходит тебя в чём-то ином, в этом тебя пока никто не смог превзойти.

Альда кусала губы.

«Не поднимай руку на колдунов, — говорили все, кто учил её. — Даже если предложат твой вес золотом, откажись».

Она всё это знала, но сейчас не могла отказать. Её род на протяжении веков служил колдовским домам правого берега и был связан с ними клятвой.

У неё не было выбора, она обязана подчиниться, даже если это означает её смерть.

Да, она убивала колдунов, но то первое убийство было просто везением, а прочие колдуны были слабыми. Вряд ли Иммед Дзоддиви стал бы звать её из-за мелкого колдунишки; его враг должен был быть очень и очень силён.

— Так кто этот человек? — спросила Альда.

— Третий господин Соколиного дома.

— Третий?

Она ничего о нём не слышала. Слышала о других, но не о третьем. В этом была некая странность, но Соколиный дом никогда не занимал её мысли настолько, чтобы задуматься об этом. Альда знала, кто такой первый господин — да и как не знать главу Совета Одиннадцати, самого могущественного человека в Картале и во всей стране? — кто такой второй господин, его старший сын и наследник, кто такие четвёртый и пятый… Молодые повесы, более всего прославившиеся подвигами в борделях Звонкого квартала. Но третий? Никто никогда не упоминал о нём, и Альде даже в голову не приходило, что чего-то не хватает…

Эту полночь, уже четвёртую с того дня, как Дзоддиви поручил ей убить третьего господина, Альда встретила наблюдая за Соколиным домом. Он находился в окружении других столь же богатых и больших поместий, а у больших поместий всегда были большие сады, где ловкому человеку, вроде Альды, легко было спрятаться.

Альда скрывалась в кроне огромного платана. Как она и думала, окна и входы в личные покои Соколиного дома были обращены во внутренние дворы и садики, так что снаружи ничего было не увидеть. Проникать внутрь Альда пока не решалась. Она не способна была рассмотреть колдовскую завесу, окружавшую Соколиный дом, но Дзоддиви утверждал, что та была. Он говорил, что опытный и сильный колдун сможет её разорвать, но сделать это быстро и тайно не получится. Скорее всего, проснутся даже нечувствительные к магии слуги. Поэтому Альде нужно было или придумать какой-то иной способ попасть внутрь, или разузнать, где ещё можно подкараулить третьего господина. И это оказалось непросто.

От Дзоддиви она знала, что третий господин нечасто покидал Соколиный дом, потому что страдал от жестокой болезни. Чаще всего он навещал своих друзей или влиятельных людей, дружественных Соколиному дому, изредка вместе с приятелями бывал в увеселительных заведениях, так что Дзоддиви советовал подстеречь его на пути туда. Предложение было разумным, но Альда должна была всё разузнать сама. Она никому не доверяла решать за себя, где и как убить. Совета родственников просить тоже было нельзя; это было дозволено только ученикам. Смерть — величайшая из тайн. Альда не знала, кто пал от руки её отца или дяди, а они не знали, кто стал её жертвами. Только с Тервелом они изредка нарушали это правило.

Эстос Вилвир, сын главы Соколиного дома, скоро станет ещё одной её тайной.

Но для начала нужно было его выследить. За четыре дня он выехал из дома лишь однажды. Вернее, Альда даже не знала, был ли именно он внутри тёмных, прочно занавешенных носилок, просто решила следовать за ними.

Она подобрала с земли камушек и кинула им в носилки. Камушек, не долетев, наткнулся на невидимую преграду… Значит, кроме восьмерых стражников человека в носилках охраняли ещё и чары.

Альда спросила у Дзоддиви, не нанимал ли он раньше людей, чтобы убить третьего господина. Тот ответил, что нет, но знает, что это делали другие, хотя и неудачно. Теперь Эстос Вилвир был настороже.

Шли дни, но ничего не менялось. Из дома почти ежедневно выезжали первый, второй и остальные господа, реже — чьи-то жёны или наложницы в богато украшенных каретах, но тот тёмный, скромный на вид паланкин больше не показался ни разу. Кто входил и выходил из него, Альда не видела. Похоже было, что человек тот и впрямь был болен и в носилки и обратно его пересаживали не у двери, а в комнатах.

Альда злилась и думала, что если дела так пойдут дальше, Эстос скорее скончается от болезни, чем она до него доберётся.

И тогда Альда решила обратиться к Хорьку. Правда, этого прохвоста тоже надо было подловить.

Обычно она приходила к нему на рассвете, когда он заваливался спать, проскальзывала в его комнатёнку, пропахшую вином, потом и грязной одеждой, через окно. Первые разы он сильно пугался — да и кто бы не испугался острия кинжала, направленного точно в глаз, — но потом понял, что, если послушно отвечать на расспросы, то останешься не только жив, но ещё и с десятком серебряных монет.

Хорёк бал музыкантом, игравшем на какой-то визгливой иноземной дудке в кабаках и весёлых домах. Но зарабатывал он другим. Он торговал тайнами и слухами, доставлял секретные послания, подстраивал встречи и разоблачения и прочее в этом роде. К каждому хозяину таверны, к каждому её прислужнику, к каждой шлюхе на улице он мог найти подход; все знали, чем он промышляет, но никто и не думал его изгонять. Хорёк был необходим. Любая из девушек, работавших в весёлом доме или в банях, знала, что если она что-то подслушала, то, пусть и сама не поняла важности сказанного, эту тайну можно продать Хорьку, а уж он-то найдёт на неё покупателя, того, кто готов был выложить за несколько слов с пяток золотых.